— А, извини. Тогда заодно проверь, нет ли у него мобильника.

После непродолжительного обыска великан обнаруживает и бумажник, и телефон.

— Так, а теперь валим, — бросает он.

Отдаленный звук сирены придает мне дополнительное начальное ускорение.

Мы торопливо огибаем паб и, отказавшись от намерения идти обратно по улице, срезаем через микрорайон. Сущий лабиринт проходов замедляет наше продвижение, зато позволяет незаметно подобраться к станции подземки.

По пути меня охватывает отсроченный шок. Отнюдь не такой сильный, как прошлым вечером, однако учащенное сердцебиение и щемящее чувство тревоги все же дают о себе знать.

— Поверить не могу, — признаюсь я Клементу.

— Знаю. Когда-то разжиться пушкой было чертовски нелегко, а нынче она у каждого доморощенного гангстера.

— Я вовсе не про то, что у Джейдона оказался пистолет, — качаю я головой. — А про то, что ты должен был лежать рядышком с Терри Брауном.

— Что-что?

— Этот маленький ублюдок выпустил пять пуль в упор, и одному лишь Богу известно, почему ни одна из них тебя даже не задела.

— Наверно, повезло, — пожимает великан плечами.

— Повезло? — недоверчиво переспрашиваю я. — Да это чертово чудо, что он в тебя не попал!

— Ну, иногда чудеса происходят.

Отнюдь не разделяю его непринужденности.

— Да ты был на волосок от пули… от смерти! Как ты можешь быть таким беззаботным?

— Может, мне просто жить надоело.

Я застываю на месте и хватаю Клемента за руку.

— Пожалуйста, не говори так! Даже в шутку!

Он стоит, потупив взор, затем смотрит мне в глаза.

— Прости.

Искренность во взгляде великана напоминает мне еще кое о чем: если бы не его моментальная реакция, часть полученных журналистом пуль наверняка досталась бы и мне.

— Ты не можешь умереть, Клемент! Кто же тогда придет мне на выручку и спасет от верной смерти?

За моей улыбкой прячется отрезвляющая мысль. Может, все дело в шоке, но я не стесняясь озвучиваю ее:

— Я и без того потеряла достаточно дорогих мне людей. И я не хочу, чтобы среди них оказался и ты!

Вопреки ожиданиям, что Клемент высмеет мое беспокойство, он поступает совершенно противоположным образом: не говоря ни слова, просто обнимает меня обеими руками. Ощущение прямо как в детстве — словно тебя закутывают в гигантское одеяло, вот только основательно провонявшее табаком.

Время идет, но у меня абсолютно не возникает желания покинуть объятия Клемента. Вопрос, впрочем, снимается сам собой, когда он нежно целует меня в макушку и отступает.

— На самом деле ты их не потеряла, пупсик, — мягко произносит он. — Просто их здесь больше нет.

— Кого?

— Дорогих тебе людей.

Я сглатываю ком в горле.

— Ты так думаешь?

— Я знаю.

За многие годы я слышала множество красивых слов, но эти звучат приятнее всех прочих. Разумеется, всего лишь бессодержательная сентиментальность, но если как следует постараться, в нее можно даже поверить.

— Спасибо, что спас мне жизнь и что… И спасибо за заботу.

— Я здесь именно для этого — заботиться о тебе.

И в это я тоже готова поверить.

По возвращении в Кенсал-Грин я предлагаю посидеть в кафе и обсудить дальнейшие действия. Если таковые вообще предстоят, конечно же.

Мы устраиваемся за столиком в углу, подальше от чужих ушей, и Клемент делится неутешительными итогами дегустации поданного чая:

— Мне здесь никогда не нравилось. Не чай, блин, а помои.

— А кофе здесь утром был что отработанное машинное масло. Наверно, стоит подыскать другое место, раз уж с этим отношения обречены.

Великан на мою шутку отмалчивается, и я с досадой перехожу к делам:

— Ладно. Тогда посмотрим, есть ли что стоящее в бумажнике и телефоне Терри?

Клемент достает из кармана черное кожаное портмоне и мобильник, и я решаю начать осмотр с бумажника.

В отделении справа лежит несколько банковских карточек и водительское удостоверение Брауна, а в отделении для банкнот обнаруживаются шестьдесят фунтов наличными. Половину купюр я протягиваю великану, другую прячу себе в карман.

— Он все равно нам задолжал, — комментирую я.

Кармашек слева закрывается на молнию и предназначается, скорее всего, для мелочи. Вместо монет, однако, там оказывается пачка визиток. Их количество удивления у меня не вызывает, поскольку в нашей работе контакты лишними не бывают. Выкладываю визитки на стол и заглядываю в последнее отделение. Презерватив и железнодорожный билет годичной давности. Принимая во внимание внешность Терри, подозреваю, презерватив пролежал в бумажнике гораздо дольше билета.

— Есть что интересное? — спрашивает Клемент.

— Ничего.

Он берет стопку визиток и быстро просматривает их, задерживая на каждой взгляд не дольше пары секунд и небрежно бросая просмотренные обратно на стол.

— Что ищешь?

— Толком даже не знаю. Но вдруг какое имя покажется знакомым.

К вороху карточек на столе присоединяется последняя.

— И как?

— Не-а.

Великан откидывается на спинку стула и возвращается к своему раскритикованному чаю. Быть может, я и перегибаю с осторожностью, однако раскидывать по столику в кофейне визитки убитого мне представляется неосмотрительным. Я сгребаю их, чтобы засунуть обратно в бумажник — которому вскорости предстоит завершить свою финансовую карьеру в сточной канаве.

Когда я уже собираю карточки в пачку, на одной из них на глаза мне вдруг попадается выразительный цветастый логотип. Почему-то эмблема сразу же кажется знакомой. А вот имя на этой визитке знакомо еще даже больше! Пару секунд я оцепенело таращусь на нее, не веря собственным глазам.

— Черт побери! — наконец ахаю я. — Просто невероятно!

— Что там?

— Да это визитка Алекса Палмера!

— Это кто еще такой?

— Какая у тебя потрясающая память, Клемент. Алекс — тот мужчина, с которым я встречалась в «Трех подковах» прошлым вечером. Он предложил мне работу. Когда-то мы были коллегами.

— А, понял. Ну так и что?

— Странное совпадение, что у Терри оказалась его визитка, ты не находишь?

Мое ожидание ответа длится ровно два поглаживания усов.

— Два единственных человека, которые знали, что тебя не будет вечером дома, оказывается, знакомы? — осеняет его наконец.

— Именно. И один из них признался в организации поджога, во время совершения которого я встречалась с другим.

Мысленно прокручиваю завершение разговора с Алексом. В какой-то момент, когда я объявила о своем уходе, он как будто даже занервничал. Я отнесла его реакцию на разочарование, однако, быть может, на самом деле мой бывший коллега забеспокоился, поскольку знал, что в определенное время после наступления темноты Джейдон должен устроить пожар, и потому ему необходимо было задержать меня в пабе подольше. И Алекс вроде действительно немного успокоился, узнав о предстоящем мне ужине с приятелем.

— Они наверняка действовали сообща, — предполагает Клемент.

— Согласна, это было бы чертовски удачное совпадение.

— Но? — отзывается он, уловив сомнение в моем голосе.

— Алекс более-менее мой ровесник, так что в золотую пору «Клоуторна» он был еще ребенком. И все известные нам члены клуба гораздо старше его.

— А его фамилия была в блокноте?

— Я бы проверила, работай у меня телефон, но и без того уверена, что не было. На знакомую фамилию я бы обратила внимание.

— И я не помню ее.

— Итак, можно смело допустить, что Алекс не был членом «Клоуторна». И уж точно он не может быть Таллиманом — для этого он слишком молод.

Великан вновь задумывается, затем подается вперед, положив локти на стол.

— Может, его просто наняли, как и сопляка?

— Но почему именно его? Уж я-то знаю, Клемент, Алекс Палмер — тряпка. Ни за что не поверю, что у него хватило смелости принять участие во всей этой авантюре.

— И все же он вписался, раз у нашего ныне покойного друга имелась его визитка. Факты — вещь упрямая. Копать дальше нужно здесь.