А тут оба-на! Савва с Борей бы нарисовались. Ку-ку, господин Криницкий! Подставляйте руки, браслеты одевать будем.

За малым не попал.

«И все из-за тебя!» - пеняю девчонке на фотографии. Ну не могу я от нее отлипнуть, хоть тресни.

- А кто знает? – давлю брата тяжелым взглядом.

- Да не дергайся ты! – подскакивает он с места. – Скоро УДО. И какая тебе разница, куда подевались Климов с Зориным. Они нас не касаются.

- Ошибаешься, брат, - подорвавшись с места, нависаю над Юркой. – Если я дал поручение, значит касается. Еще как касается, - рычу и только сейчас замечаю на столе прозрачный файл с фотками Вероники. – Что там еще? – выдергиваю из папки.

Веду себя как дикарь. Но ничего поделать не могу. Плющит меня. От обиды и злости плющит. А еще от ревности, когда вижу рядом с девочкой каких-то придурков в бомберах и узких, в обтяжку джинсах.

Так нормальные мужики не ходят!

Вернувшись за стол, резким движение тяну на себя фотки и злюсь, когда угол одной цепляется за прозрачный край файлика.

- Твою ж мать, - рычу недовольно.

- Странное ругательство в мой адрес. Не находишь? – приподнимает одну бровь Юрка. Толстые щеки пунцовеют от праведного гнева.

Ну-ну, мальчик! Ты тут еще ножками посучи.

- Я не тебе, - улыбаюсь миролюбиво. И разложив на столе фотки, с изумлением смотрю на вывеску за спиной девицы.

«Клиника акушерства и педиатрии».

Прикольный поворот!

- Навещала кого-то из подруг? – спрашиваю, надеясь на благоприятный исход. Но куда там! Мне же везет как утопленнику! Во всем, что касается Иры Зориной.

- Нет, с мачехой ходила, - Юркин палец, похожий на сосиску, тычется в возрастную блондинку рядом.

- Она явно не фертильного возраста, - усмехаюсь криво и во все глаза смотрю на брата. – Ну? Говори.

- Девушка ждет ребенка, - бодро рапортует Юрец – Срок пять недель. Кириллу удалось подслушать, когда они выходили. Мачеха уговаривает Зорину прервать беременность. А девчонка отказывается.

Пять недель!

Мне даже в календарь смотреть не надо. Тридцать пять дней, восемьсот сорок часов. Нет, уже сорок два.

- Где она сейчас? – поднимаюсь из-за стола. – Нужно с ней поговорить…

- Ты хочешь сказать? – изумленно пялится на меня брат.

- Тебе ничего. Расслабься. А вот с девушкой у нас будет серьезный разговор.

- Ты не мог, бро. Просто не мог! Это что же получается…

- Юр, - обрываю болтовню. – Узнай, где она? Хочу подъехать. Потрепаться надо…

Отдаю указания, а самого колпашет. Я думал, до этого у меня были проблемы. Нет, они только начинаются.

Тру лицо, пытаясь понять, что делать дальше. Никаких абортов я не допущу. Хватит с меня этого паскудства. Ангелина, сука… Сердце заходится, стоит только о бывшей жене вспомнить. И ведь случайно узнал. Совершенно случайно. Сколько их там было, моих неродившихся детей? Трое!

Сжимаю кулаки, будто давлю за горло бывшую жену. Как я ее не придушил тогда? Меня бы оправдали, клянусь!

Поэтому нет у меня веры женщинам. Все они одним миром мазаны, или другой липкой и вонючей субстанцией. А Артамон -дурак, еще присел из-за своей бабы. Если разобраться, на этом мы все и погорели. Сначала оперативники изъяли его ежедневник, где были записаны все пароли к мессенджерам и гугл-таблицам. Потом прочитали нашу переписку в телеге. А дальше, уже по накатанной. Уголовное дело, суд, Коноша.

Наверняка подстава была! Ему дедка подсунули полудохлого, а мне Веронику выдали. И ничем не гнушаются, мрази.

- Адрес есть? Где она в Москве живет? - подхватываю с вешалки куртку.

- Степ, ну ты серьезно? – подскакивает следом брат. – Ты прямо к Зорину на хату завалиться хочешь?

- А есть еще варианты? – смотрю в упор.

- Остынь, а? - умоляет меня Юрка. – Она пока в Питере. Обратно не возвращалась. Вроде на работу устроилась.

- Она работает? – вскидываюсь в злости. – Где? Кем? – яростно отбрасываю куртку на диван и возвращаюсь к столу.

- В деле все есть, - усмехается мой самый близкий родственник. – Я тебе в электронном виде присылал. Но ты видимо, только фотки рассматриваешь.

- Что там? – устраиваю голову на высокой спинке кресла. Прикрываю глаза, стараясь обуздать кипящую внутри ярость и выдыхаю нетерпеливо. – Давай, Юра, рассказывай.

После ссоры с братом я остаюсь в Питере. Отказываюсь от престижной работы. Живу в квартире с отцом и мачехой. Устраиваюсь в научную библиотеку частного юридического университета. И готовлюсь к поступлению в аспирантуру. План кажется мне идеальным. Народ в библиотеку захаживает редко. Залы почти пустые. Никто не мешает готовиться к экзаменам.

«Ну или почти никто», - поднимаю глаза на подошедшего старичка.

- Вы меня извините, милая девушка, - просит он дребезжащим голосом. – Я потерял пропуск. И боюсь, им воспользуется злоумышленник, - шепчет он театральным полушепотом. – Вы можете посмотреть в программе? Афиногенов Аристарх Николаевич. Я – профессор кафедры философии…

- Сейчас проверим, - улыбаюсь успокаивающе. – Но в любом случае, вы не беспокойтесь. Если по нему никто не вышел, быстренько заблокируем. Я вам выпишу временный пропуск, а когда ваш найдется, то блокировка будет снята.

- Спасибо, милейшая Ирина Николаевна, - прищуривается он, рассматривая мой бейджик.

- Подождите, пожалуйста, я сейчас все сделаю, - показываю на стул за соседним столом. Дедок усаживается, ест меня слезящимися глазами. Ну как ребенок, честное слово.

А я, открыв программу проверяю присутствующих.

Амбарцумян, Афиногенов…

Глаз падает на строчку ниже.

Белов Степан Александрович.

Что? Не может быть! Проваливаюсь в карточку. Паспорт… серия… номер… Оформил сегодня абонемент. Пропуск выдан полчаса назад. Щеки заливает румянцем, руки трясутся.

Этого не может быть!

Белов здесь! Или Криницкий! Один черт! Зачем его сюда принесла нелегкая? Что он мог забыть в научной библиотеке? Особенно сейчас, когда его ищут все, кому ни лень.

Ерзаю, не находя себе место.

Он следит за мной? Ну как?

На автомате блокирую пропуск Афиногенова, выдаю ему одноразовый. И решаю уйти в хранилище. Туда уж точно Криницкий не дотянет свои длинные лапы. Походит по залам и уйдет ни с чем.

- Лидия Васильевна, - обращаюсь к подошедшей напарнице. – Я в архив хочу спуститься.

- Иди, - вздыхает она. – Афиногенову пропуск выписала? Он его раз в неделю теряет. Ничего не помнит, старый пердун, и все сидит на кафедре, на пенсию поганой метлой не выгонишь, и…

Не дослушав, вылетаю из зала в широкий коридор. В ужасе оглядываюсь по сторонам.

Нет никого! Спокойно, Ира! Без паники.

Зябко ежусь, пытаясь взять себя в руки. Приехал…. Явно по мою душу. В совпадения я не верю. Надо спокойно уйти в архив. Время еще есть…

«Ты сама в это веришь?» - усмехаюсь слабо. На секунду выглядываю в высокое арочное окно, за которым льет дождь, спешат под темными зонтами прохожие. Безнадега одна.

Стараясь выровнять дыхание, проскакиваю в дверь служебного входа. Все. Я в безопасности!

Прислоняюсь виском к холодной стене. И немного прихожу в себя.

«Отцу надо позвонить. Пусть домой заберет», - успеваю подумать, как оказываюсь в плотном захвате сильных рук.

- Привет, цыпочка, - выдыхает мне в ухо Степан. Вот как он здесь оказался?!

Красивый тип. В черных джинсах и таком же бомбере он сейчас похож на самого настоящего плохого парня. Никогда не имела дела с такими и не собираюсь. В нос бьет знакомый парфюм. Пробуждает ненужные воспоминания.

- Отпустите меня, - вскрикиваю в ужасе. – Отпустите!

- Хорошо, давай только спокойно. Поговорим с тобой, девочка. Идет? Не бойся меня, пожалуйста,– увещевает Степан. Но мягкий голос никак не вяжется с холодным и мрачным лицом.

- А вы не боитесь? – вскидываю голову. – Каким надо быть идиотом, чтобы заявиться сюда? – шиплю глухо. – Вас же опознают. Уходите сейчас же.