Она до сих пор их носит.

— Лука упомянул, что ты подумываешь вернуться в Нью-Йорк, но я не уверена, правда ли это, — говорит она.

— Четыре спальни, которые я видел на 72-й Восточной улице, 23, были довольно милыми. Возможно, мне будет трудно убедить меня вернуться в Калифорнию после того, как я увижу такое причудливое место. Я стараюсь говорить как можно небрежнее, не желая питать надежд; новости могут взволновать ее, но, может быть, и напугать.

— Что? Мы внутри дома 24 по 72-й Восточной улице.

— Да, я думаю, это могло бы сделать нас соседями.

Меня тут же охватывает паника. Возможно, я перегнул палку.

— Нико, мне… мне так жаль, — шепчет она. — Я люблю тебя и..

Слова, которые я ждал шесть долгих недель, чтобы услышать.

— Да? — Мое сердце дрожит.

— Я… черт . Я совсем не так это хотела сказать. У меня все расписано…

— Я тоже тебя люблю.

Я подхожу к ее креслу и беру ее руку в свою. Я покрываю каждый из ее пальцев поцелуями, ее запястье, нашу соответствующую татуировку и всю длину ее руки, пока ее губы и мои снова не станут одним целым.

Этот поцелуй кажется последним возвращением домой, знакомым и сладким.

Она отцепляется от меня и улыбается. Я стараюсь не разваливаться, но у меня это получается, как и всегда.

— Нико, я хочу сказать тебе, как я сожалею о том, как обошлась с тобой этим летом. Ты так вырос за последние несколько месяцев, а я осталась прежней.

— Эй, ты…

Ее руки сжимают мои.

— Пожалуйста, дай мне закончить. За последние шесть недель я много исцелялась и хочу поблагодарить тебя за то, что ты дал мне возможность это сделать. Я даже не осознавала, как сильно я убегала от этого лета — черт возьми, от большей части своей взрослой жизни. Я совершенно потеряла из виду, как справляться с вещами.

На мои плечи падает тяжесть, прижимая меня к комнате.

— Я понимаю, Лили. Честно говоря, поразмыслив некоторое время, я понял, что был настолько поглощен тем, что ты моя первая любовь, что на самом деле не слышал, о чем ты меня просила. Я хотел, чтобы мы работали, несмотря на все твои чувства, но это было нереально.

Ее нижняя губа дрожит между сцепленными зубами, и она смотрит на меня из-под ресниц. — Я ценю, что ты это сказал, но также было неправильно отрицать мои чувства к тебе. Я боялась , но возведение стен причинило тебе боль, и мне очень жаль.

Тепло разливается по моим венам, снимая напряжение в конечностях. Время в разлуке, очевидно, было чрезвычайно полезным для нее, если она смогла собрать воедино так много разрозненных частей себя. — Я не могу объяснить, как много значит слышать, что ты это говоришь.

— Я имею в виду каждое слово. Ты убеждал меня рискнуть этим летом, и это было лучшее, что со мной случалось. Я не хочу прожить свою жизнь, боясь любви или любви к тебе, даже если все идет не по одному из моих тщательно разработанных планов.

— Спасибо, Лили, честно.

Она подносит мою ладонь к своей челюсти и на несколько мгновений смыкает там свои губы.

— Есть еще кое-что, — говорит она.

— Да?

Я соскальзываю со своего места и встаю рядом с ней.

Лили раздвигает колени, позволяя мне сильнее прижаться к ней, а мои руки обвивают ее шею.

— Я нашла твои записи в своем дневнике. — Она делает паузу, улыбка расплывается по ее лицу. — Я читаю твои слова каждый день. Не рисковать ради нас и прожить жизнь без тебя не кажется безопаснее, это кажется неполным. Влюбиться в тебя было просто, и мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы признать это.

— Не извиняйся за то, что отняла свое время. Ты права, жизнь друг без друга была бы неполной. Вот почему я хочу проводить наши дни за завтраком на ужин. Я хочу спать в той же постели, под теми же простынями. Я хочу смотреть с тобой романтические комедии и держать тебя за руку, когда ты заставляешь себя смотреть со мной фильмы ужасов.

Наша хватка друг друга становится крепче, и я чувствую, как ее пульс бьется в тандеме с моим под ее ладонью. — Я хочу тебя, Лили. Я хочу звать тебя, целовать тебя, чувствовать тебя. Я хочу твоих ошибок и истин, и каждого твоего смеха. Я хочу тебя и всех твоих первенцев, но небольшая часть меня боится.

— Что? — Ее брови хмурятся от моих слов.

— Я боюсь, что если что-то снова станет трудным, ты отстранишься вместо того, чтобы потянуться ко мне. Я знаю, что не смогу решить все твои проблемы, но мне нужно знать, что ты не убежишь, когда дела пойдут плохо.

— Я закончила бегать, Нико, — говорит она. Наши глаза остаются закрытыми, до меня доходит вес ее слов. — Я не могу исправить то, как я справлялась с вещами в прошлом, но, двигаясь вперед, я знаю, что не хочу изолировать себя. Я хочу попробовать с тобой.

— Я хочу попробовать с тобой.

Лили смеется, притягивая меня к себе.

Я неохотно высвобожусь из ее объятий.

— Пока не забыл, у меня для тебя кое-что есть, — говорю я, сбрасывая рюкзак с плеча и расстегивая его.

— Тебе действительно не нужно было.

— Не будь смешной.

Я передаю пакет помощи, который я собирал после того, как Лука сообщил мне, что она выпустилась.

Я смотрю, как она вытаскивает вещи, глаза поблескивают между мной и ее выпускными подарками: бутылкой Veuve Clicquot, широким ассортиментом чая, которым она наслаждалась в Лондоне, и новым ноутбуком взамен старого, который она таскала с собой все лето.

— Что все это значит?

— Подарок на выпускной. Эйвери упомянула, что ты официально являешься гордым обладателем степени бакалавра искусств в области английской литературы.

— Ты можешь в это поверить?

— Лили Роден, позволяющая себе быть счастливой? Мне может понадобиться некоторое убеждение. Я стучу пальцем по ее носу, и она сияет.

— Это очень продуманно, Нико.

— Посмотри на наклейки, которые я наклеил на твой новый ноутбук.

Она достает из сумки новый компьютер. Потребовалась целая вечность, чтобы найти наклейки, соответствующие всем ее старым рисункам, но я не мог не добавить один из своих.

Принцесса.

Она проводит пальцами по фиолетовой наклейке. — Он такого же цвета, как наши браслеты.

— Что это. Тебе это нравится?

— Я люблю это. Я люблю тебя.

— Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, что угодно.

Лили сияет, и кажется, что солнечный луч упал сквозь окно в крыше и приземлился прямо передо мной.

Она обхватывает рукой мой затылок. — Я действительно кое-что для тебя сделала. Пойдем со мной.

Глава 44

Лили

Нико читает первые несколько страниц моего черновика. Все это время мой разум кружится и падает, как акробат, исполняющий представление без сетки.

Я практически слышу, как мое сердце бьется о барабанные перепонки.

Разговор внизу пошел как нельзя лучше. Я знаю, что нас с Нико ждет долгий путь, но возможность того, что он переедет в Нью-Йорк и у нас будет настоящая совместная съемка, — это все, о чем я могла просить.

— Это невероятно. — Он улыбается мне спустя долгое время, его глаза блестят и теплеют. Мои любимые глаза. Мой любимый человек. — Это обо мне, не так ли?

— Замолчи. Конечно, Нико. Думаю, все они будут о тебе. — Я игриво подталкиваю его. — Читай посвящение.

— Человеку, который дал мне понять, что я заслуживаю того, чтобы рискнуть в одиночку и долго и счастливо. — Нико смотрит на меня. — Лили…

— Подожди. — Я вырываю незаконченную рукопись из его рук, затем переплетаю свои пальцы с его. — У меня есть еще одна вещь, которую я хочу сказать.

Он наклоняет голову, призывая меня продолжать. — Я люблю тебя за то, что ты всегда заставляешь меня смеяться, даже в самые неподходящие моменты. Я люблю тебя за то, что ты болтаешь меня до ушей глупыми шутками и идеями. Мне нравится, как ты задаешь все нелицеприятные вопросы, даже когда я не хочу их слышать. Я люблю тебя так, как никогда никого не любила, и мне нужны твои обязательства.