— Черт возьми, Тодд. Ты, должно быть, шутишь.

Женщина средних лет в платье с капюшоном и высоким воротником хмуро смотрит на своего партнера через дорогу. На их доске написано: Когда она меня трахнула.

— Видишь, Эйвери, одни отношения уже испорчены, — говорю я.

— Хорошо , меньше конкуренции. — Она снова сосредотачивает свое внимание на хозяине.

— Следующий вопрос. Если бы вы спросили мужа, какого цвета нижнее белье вам следует носить, что бы он выбрал?

Эта игра грубая.

Почему жены не спрашивают, какого цвета перчатки для мытья посуды должны носить их мужья?

— Теперь все в этой комнате будут представлять нас в нижнем белье, — шепчу я Эйвери, которая не пытается развлечь мой юмор. На ее чертах выглажено игровое лицо.

— У нас есть только десять секунд. Тише.

Верно.

Я пишу фиолетовым, потому что он сорвал с меня трусики этого цвета в ту ночь, когда я связала его на лондонском балконе.

Звучит таймер, еще один правильный ответ. Нико улыбается мне своей фирменной улыбкой.

Ямы для костра у сцены, должно быть, заставляют пот стекать по моей шее сзади.

— Где было самое дикое место, где вы вдвоем совершили этот поступок?

Ведущий преувеличенно морщит лицо, а зрители задыхаются и бормочут.

Лука вытягивает шею, чтобы посмотреть на Нико. — Твоей доске лучше оставаться пустой.

Нико отмахивается от него и возвращается к письму.

— Лука, сосредоточься.

Эйвери пытается пнуть мужа ногой, но он сидит вне досягаемости. Часть меня хочет записать каждое место, просто чтобы получить от Луки большую выгоду.

Гамаки, пляж, душ на открытом воздухе, душ в помещении, места первого класса, балкон, музей в Амстердаме.

Я спешу что-нибудь написать. Таймер срабатывает. Мы раскрываем наши ответы.

Три очка мне и Нико.

Эйвери смотрит на наши доски. — Музей?

— Какой музей?

Глаза Луки широко раскрыты, его собственная доска пуста.

— Водная лодка?

Я ловлю доску Эйвери, и мы смеемся так сильно, что наши бамбуковые стулья качаются друг против друга.

— Думал, у вас, ребята, не было секса.

Ноздри Луки раздуваются, с лица капает пот.

— Дикое совпадение.

Нико пожимает плечами, сдерживая ухмылку.

В следующих трех раундах каждый из нас получает по очку. Эйвери все больше расстраивается из-за того, что мы на целое очко впереди, как будто проигрыш в этой глупой игре — конец света. Раздувание ее ноздрей, наконец, остывает, когда мы с Нико неправильно задаем вопрос.

Какой любимый цвет вашего мужа? Я наугад записала синий, потому что это цвет логотипа Flight Falcon, и у меня не было ничего другого, что можно было бы использовать. Нико ответил зеленым.

— Действительно? — шепчу я. — Зеленый?

— Твои глаза.

Он говорит это так небрежно, но мое сердце вот-вот взорвется.

Только мы вчетвером остаемся на сцене, а ведущий делает искусную демонстрацию ходьбы вокруг нас, как будто мы цирковые животные. — Время для решающего поцелуя. У какой из этих пар лучшая работа губ?

— Ты не делаешь этого.

Лука протягивает руку и толкает руку Нико, и мои пальцы свободно сжимаются в ладони. Эта игра в брань становится немного чрезмерной, на мой вкус.

— Расслабся.

Я смотрю на Луку.

— Лука, подумай о Давиде Бенне, — настаивает Эйвери.

— Это тай-брейк, что означает, что если мы поцелуемся, мы выиграли. Им это не нужно , — объясняет он Эйвери, но голос ведущего снова гремит, не давая ей шанса побороться с ним.

— Кто хочет пойти первым?

Лука встает, протягивает руку, чтобы помочь Эйвери подняться, и идет с ней к центру сцены. Их освещает яркий, обжигающий сетчатку свет. Эйвери дергает Луку за галстук, притягивает его лицо к себе и глубоко целует. Толпа аплодирует, когда моя лучшая подруга возвращается на свое место, ее присутствие достаточно яркое, чтобы соперничать с солнцем.

— А теперь наша вторая пара.

Хозяин машет нам с Нико, указывая нам занять свои места под светом.

Нико не двигается. Его глаза бегают по моему лицу, пока он ждет, пока я решу, как мы будем играть в этом раунде игры. Мой взгляд перескакивает с ожидающей толпы на глаза Эйвери, полные возбуждения, на попытку Луки изобразить нейтральное выражение.

О, черт возьми.

Ненавижу, когда мне говорят, что я могу, а что нет. Даже если это для моего же блага.

Моя рука обхватывает руку Нико.

— Поймай меня, — шепчу я ему на ухо и делаю слабый вдох, откидываясь назад. Нико достаточно быстр, чтобы собрать все воедино. Его руки обвивают мою талию для поддержки, когда он ловит меня всего в нескольких дюймах от пола сцены. Проходит мгновение, пока я вишу в его теплых объятиях.

Я соединяю свои губы с его.

Мы целуемся таким поцелуем, который всегда наполняет меня тревогой и эйфорией. Кажется, это будет длиться вечно. Каждый взмах наших языков подобен ползанию к финишу. Ради театральности я обхватываю одной ногой крепкое бедро Нико.

Извержение публики в два раза больше, чем у Эйвери и Луки.

— Похоже, у нас есть пара-победитель, — говорит ведущий в микрофон, побуждая Нико притянуть меня поближе и поднять меня в вращение, пока я не устраиваюсь на ногах рядом с ним. У меня кружится голова не только от глупого перформативного вихря.

— Мы устроили хорошее шоу.

Я улыбаюсь ему, мое сердце бешено колотится в груди.

— Два месяца актерской игры сделают это.

Нико

Ты собираешься сказать ей?

Лили

Не думай так:/ Я не могу напрягать ее перед нашим днем спа

Нико

Кажется, это может быть лучшее время, чтобы упомянуть об этом

завтра твой день рождения, было бы хреново делать это тогда

Лили

Я буду беспокоиться об Эйвери. Ты беспокоишься о том, чтобы Лука не утопил тебя.

Нико

Он будет скучать по мне слишком сильно

Ты будешь скучать по мне?

Конечно я буду.

Лили

Может быть

Нико

Люблю, когда ты скромная

Я смотрю на свой телефон, пытаясь смыть извержение моего сердцебиения, бьющегося в моей груди. Весь этот обмен мнениями заставляет меня чувствовать, что я разговариваю со школьной любовью.

Лили

Нет. Ты просто любишь, когда кто-то говорит о тебе.

Нико

Только ты

Только когда ты говоришь обо мне

Или когда ты говоришь со мной, ты рядом со мной, приходи ко мне

— Кому ты пишешь? — Голос Эйвери звучит позади меня.

Я бросаю телефон в сумку и смотрю на нее. — Эм… Молли.

Какую еще ложь можно добавить в ведро, которое я должна вылить на нее?

— Передай ей, что я передаю привет. — Эйвери подходит ко мне с двумя зелеными коктейлями. Она протягивает мне один, затем садится рядом со мной на шезлонг. — Это место такое милое.

Мы в частной пляжной кабинке. Над нами навес из льна и бамбука закрывает яркое солнце.

Пляж похож на тот, где я провела большую часть своих дней в Рио, и часть меня так и ноет вернуться в то время.

Эйвери мягко хлопает меня по колену. — Все в порядке?

Я смотрю на нее, желая поговорить об электронном письме, которое я получил сегодня утром из Института Гранд-Сити.

— Итак, я должна взять следующий семестр в колледже, потому что я пропустила крайний срок регистрации на класс.

Я вздыхаю. Когда я прочитала письмо, мои мысли колебались между облегчением и страхом.

Странно, как ваша жизнь может трансформироваться и измениться за несколько недель, даже если вы этого не осознаете. Но через два месяца после того, как я решила отказаться от возвращения в Нью-Йорк, я изо всех сил пытаюсь примирить части себя, которые всегда держала в груди.

Эйвери кладет одну из своих теплых рук мне на колено.