– Пошевеливайтесь! – приказал Эйрих. – Нужно пройти как можно дольше до заката!

28 декабря 407 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, г. Афины

Перед Эйрихом открылся вид на крупный город, богатый высокими зданиями из белого камня, статуями, храмами, а также толпами горожан. Эйрих видел китайские города, и, следует сказать, они были гораздо больше и более плотно населены. В прошлой жизни он чувствовал угрозу от таких скоплений людей, потому что чувствовал гнетущую мощь городов.

– Ничему-то они не учатся, – неодобрительно покачал головой Хумул.

– Ты о чем? – поинтересовался Эйрих, созерцающий эту навевающую философские мысли картину.

– Аларих хотел взять этот город, как я слышал, – произнес Хумул, – но жители выплатили ему дань, и он ушел. А так окрестности визиготы хорошо пограбили, даже мне, когда они обратно проходили, кое-что перепало. – Бывший охотник залез под воротник и извлек на свет золотой крест на бечевке.

– Видал, да? – спросил он.

– Дорого стоит, наверное, – хмыкнул Эйрих.

– Золото чистое, – со значением произнес Хумул. – Выменяю на бабу молодую.

– Я бы не показывал такое в этом городе, – произнес Татий, стоящий рядом с Эйрихом.

– Это почему? – нахмурился Хумул.

– Явно же с попа какого-нибудь снято, – пояснил Татий. – Такие вещи у простых людей не водятся… И да, действительно дорого выглядит. Это точно испортит отношение.

– Римлянин прав, – поддержал чужака Ниман Наус. – Они же очень обижаются, когда мы грабим церкви… Напомним об этом – и быть беде.

– Аларих, как говорят, благочестивый христианин, – покачал головой Эйрих. – Он не мог позволить грабить церкви.

Как-то ведь Хумул получил этот крест от воинов Алариха. Может, украл, но это на него не похоже. Скорее, выменял на что-то интересное или выиграл в кости.

– Набег – это набег, – усмехнулся Наус. – За всеми не уследишь…

– Никому больше не показывай, пока не вернемся домой, – приказал Эйрих Хумулу. – Если хочешь бабу, я тебе куплю из своих денег. Если продадут, конечно. Но крест отдашь.

– Мне без разницы, – пожал плечами Хумул. – Но чтобы баба была молодая, иначе никакого тебе креста.

– Договорились, – ответил Эйрих. – Так чему они еще не научились?

– А, – вспомнил изначальную тему Хумул, – стены низкие, воинов мало. Можно взять даже пятью-шестью тысячами…

«Половину тумена на такой город? – посмотрел Эйрих на Афины. – Да, Хумул прав. Если заблокировать море… А это и не нужно, потому что осады не будет. Можно взять с наскока, пройти в центр и…»

Центральная площадь города выглядела настолько… настолько неприятно, что Эйриху вдруг захотелось сжечь там все. Тряхнув головой, он подавил жгучее желание разрушать.

– Что, пойдем? – спросил Татий. – До вечера найдем ночлег, желательно на окраине…

– Знаю такое место, – произнес Виссарион. – Господин, лучше сразу позаботиться об этом, чем потом шататься впотьмах.

– Идем, – позвал всех Эйрих, а затем посмотрел на воинов у обоза. – Следите за грузом! Здесь полно воров!

Они спустились с холма, по которому простиралась мощеная дорога из камня. Это выглядело очень дорого, поэтому Эйрих в очередной раз восхитился богатством римской державы.

«Мы не строили дорог, потому что наши кони быстры».

Но Эйрих не мог отрицать, что пешком путешествовать лучше по мощеной дороге, чем по грунтовой. Ведь когда идешь по ровной дороге, ноги будто бы сами направляют тебя в пути…

В воротах низенькой городской стены, через которую можно перелезть даже без лестницы, стояли римские воины из гарнизонного воинства. Эйрих опасался, что они сейчас начнут копаться в их телегах и запретят проносить внутрь оружие, как китайская стража города Фучжоу когда-то, смевшая потребовать у Темучжина сдать его меч и топор. Наглецы расплатились за свою дерзость спустя несколько лет…

Но бородатые стражники даже не посмотрели в их сторону, что было странно для Эйриха. Будь он градоправителем Афин, устроил бы тут самый тщательный досмотр, чтобы недруги не смогли провести в город свое воинство…

«Видимо, ни на что не надеются, – подумал Эйрих. – Если придут варвары, афиняне сдадутся, ожидая своей участи, как овцы перед забоем…»

Последняя мысль всколыхнула Эйриха. Овцы.

– Здесь же продают овец? – спросил он у Виссариона.

– Да, продают, – ответил раб.

– Мы должны будем купить пару сотен голов, – уверенно заявил Эйрих.

Он-то даже не вспоминал о своих старых планах. Купить овец, возможно, коров, чтобы была шерсть, было мясо и молоко… Холодными зимами шерстяная одежда – это единственная альтернатива тяжелым шкурам.

– Кстати, Эйрих, – заговорил Татий, идущий рядом. – Зачем ты взял того гиганта под свою опеку? Не опасаешься, что он захочет отомстить тебе?

– Он же как ребенок, – покачал головой Эйрих. – Бог его наказал за что-то, поэтому он смотрит на мир глазами неразумного дитятки. Он уже не обижается на меня за боль, но благодарен за то, что я даю ему еду и кров.

– Глядя на то, что происходит, мне кажется, что это нас наказал бог, а не его… – с грустью произнес Татий.

– Может, ты и прав, – ответил Эйрих.

В его словах что-то было. Альвомир не знает печали: плачет, когда ему больно, искренне счастлив, когда можно поесть пшеничные лепешки с медом. Люди у него делятся только на плохих и хороших: плохие – на кого укажет тот, кто о нем заботится, а хороший – это тот, кто заботится.

– Ты рад, что идешь с нами, Альвомир? – обратился Эйрих к гиганту.

– А? – Тот с широко раскрытыми глазами пялился на многообразие людей на улице.

Возможно, такое количество незнакомых лиц разом он видит впервые. А жителям Афин было абсолютно плевать на отряд вооруженных воинов, идущих по главной улице.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – участливо поинтересовался Эйрих.

– А-а-а, да, деда… – ответил Альвомир. – Харашо чустую, деда, себя, да-да…

– Ну, молодец! – похвалил его Эйрих. – Не отставай, скоро покушаем и будем спать!

Альвомир посмотрел на него наивным взглядом голубых глаз.

– Эх, уговорил, так и быть, будут тебе лепешки с медом! – хлопнул себя по кольчуге на груди Эйрих.

Альвомир радостно заулыбался.

– Липешки! – счастливо воскликнул он. – Мьед!

Дико слышать такие слова, произнесенные очень густым басом, от детины, существенно превосходящего ростом даже не самых маленьких готов.

– Ох, балую я тебя… – произнес Эйрих. – Хороший ты парень, Альвомир…

– Альвомир хороший, – согласно кивая, подтвердил гигант.

Жители Афин занимались своими бытовыми делами, таскали туда-сюда корзины, амфоры, деревянные клетки с животными и птицей. Жизнь здесь, если сравнивать с деревней Эйриха, по-настоящему бурная.

– Господин, хороший стабулярий[37] недалеко отсюда, – сообщил Виссарион, указав на переулок слева. – Но если не хочешь сильно тратиться на постой, то через улицу, если идти на восток, есть каупона[38], где пусть похуже содержание, но зато дешево.

– Веди в стабулярий, – решил Эйрих. – Мы при деньгах.

Пройдя через переулок, где стояла группа оборванцев, ждущая непонятно чего, они вышли к трехэтажному зданию, рядом с которым было довольно людно.

– Почему здесь так много людей? – спросил Эйрих.

– Очень много атлетов-олимпийцев, – ответил Виссарион. – Еще не разъехались после игр, как я полагаю…

– Что за игры? – не понял Эйрих.

– Олимпийские игры, – пояснил Виссарион. – Соревнования между атлетами с очень щедрыми призами за победы. Проводятся издавна, чуть ли не со времен Ликурга Спартанского.

– Позже ты обязательно расскажешь мне обо всем этом, – произнес Эйрих, а затем посмотрел на стабулярий. – Как здесь поселиться?

– Я обо всем позабочусь, – ответил раб, после чего обернулся на колонну готских воинов. – Нас пятьдесят четыре…