Но я всё равно волновалась.

Пока они ругались, я прошлась по руинам двора.

Мда уж. Новый владелец решил сделать революцию — всё, что было, извести под корень, а на этом месте сделать всё по-новому. Ни яблони не пощадил, ни даже кусты малинника.

Глядя на завалы и зияющие дыры во дворе, я испытывала горькое, щемящее чувство. Оно усугублялось еще и от того разговора, что был в машине. Справлюсь ли я? Сейчас мне предстоит миссия, которую взвалил на меня серебристый голос, и она теперь казалась мне абсолютно нереальной. Первоначально я с таким азартом схватилась за всё это. А вот сейчас и не знаю даже.

Да что там говорить, я вон сама даже дом обратно отобрать не могу. А уж такую мощную страну — и подавно.

Нет. Это невозможно.

Не-воз-мож-но!

— Всё возможно! — порыв ветра донёс до меня голос Олега (они уже перешли в стадию, когда разговаривают на повышенных тонах). И я заспешила к ним.

Когда я подошла, ругань как раз утихла. Мужичок выглядел совсем пришибленным и несчастным. Он икал и теребил в руках какую-то бумажку.

— И что же теперь делать? — растерянно спросил он у Олега.

— Любовь Васильевна, что мы будем делать? — оглянулся Олег на меня.

И тут пробил мой звёздный час:

— А что если мы договор аннулируем, а я верну вам все деньги? — предложила я.

Мужичок посветлел лицом.

Да, он потом ещё пытался выторговать дополнительную сумму за котлован и три ямы, но я вломила ему аналогичную сумму за яблони, малину и попорченную целостность двора, и он утих.

Договорились, что он выедет из дома в течение двух дней и привезёт к нам на Комсомольскую документы, а я верну ему все деньги. Олег обещал подойти тоже, проконтролировать.

Вот и чудненько!

Иногда Вселенная помогает, казалось бы, в самых сложных и нереальных ситуациях!

Мы подъехали к моему подъезду.

— Спасибо, парни, вы, по сути, деду Василию жизнь с этим домом спасли, — сказала я и добавила, — и вы не сказали, сколько я вам должна за всё это?

— Ничего вы не должны, Любовь Васильевна, — ответил Игорь.

— Да как же так? — всплеснула руками я, — ты отвёз, потратил время, бензин. Олег вообще такую мощную работу провёл. Не знаю, как бы я без него и справилась бы.

— Ничего вы не должны, — тотчас подтвердил Олег.

— Но как так? — вытаращилась я. — Так не бывает в жизни.

— Я Игорю долг вернул, — ответил Олег, — так что всё к нему. Мне вы ничего не должны.

— Игорь? — развернулась я к парню.

— Мне вы тоже ничего не должны, — ответил Игорь, — считайте, что это я вам долг вернул.

— К-какой ещё долг? — я уже начала аж заикаться.

— Вы, считай, предотвратили мою женитьбу на Райке, — сказал Игорь. — Я же чуть не вляпался. Даже не представляю, если бы у нас дети пошли, общее имущество, а потом разводиться с ней, делить всё… Так что мы квиты.

— Вот спасибо! — обрадовалась я.

— А мы с Игорем когда-нибудь к вам в гости в село на шашлыки приедем! — рассмеялся Олег. — Так что обустраивайтесь поскорей.

Когда машина отъехала, я вошла в подъезд и, не дожидаясь лифта, резво взбежала по ступенькам. Сейчас деда Василия обрадую! Вот он счастлив будет!

Витая в мечтах, я чуть не наткнулась на человека:

— Вы?

«И вечный бой! Покой нам только снится… сквозь кровь и пыль… тра-та-та-та…» — всплыли в голове знакомые строчки. Но внешне виду я не подала и даже улыбнулась, невзирая на дикую усталость (вымоталась, однако).

— Любовь Васильевна, извините за поздний визит, но нам нужно-таки поговорить — сказал Всеволод (да-да, это был именно он — терпеливо дожидался меня на лестничной площадке).

— Конечно, Всеволод Спиридонович, — кивнула я и, не удержавшись, поинтересовалась. — Давно меня ждёте?

— Изрядно, — не стал кривить душой старейшина.

Я отперла дверь своим ключом и взмахнула рукой в приглашающем жесте: — прошу!

Дома были все в полном составе: дед Василий смотрел футбол по телевизору в детской, Ричард чинил велосипед в коридоре, а Анжелика сидела в моей комнате за столом, делая вид, что готовится к экзаменам. А на самом деле опять мечтала.

— Проходите на кухню, — предложила я, видя, что все комнаты заняты, — поговорим спокойно. Заодно и чаю попьем.

Всеволод кивнул и прошел на кухню. А я — за ним, в душе мечтая, чтобы Анжелика вымыла посуду и вытерла стол и там оказалось чисто. А то неудобно же будет.

Кстати, молодец, не подвела.

Всеволод умостился за стол, а я бухнула чайник с водой на плиту и принялась выставлять на стол розеточки с вареньем, конфетницы и печенье.

— Любовь Васильевна, — остановил меня Всеволод, — давайте сначала поговорим. Чай попить мы всегда успеем.

— Да, вы правы, — кивнула я и уселась напротив него, чувствуя, как гудят натруженные за день ноги.

— Ну, прежде всего, я хочу похвалить вас за доклад, — начал старейшина и я, сама, не зная почему, неожиданно от этой похвалы зарделась.

— С-спасибо, — сказала я смущённо.

— Грамотный, яркий, хорошо составленный, — не унимался Всеволод.

Я молчала, уши мои пылали.

— Я своим ребятам сказал скелет доклада перенять и свои выступления также делать, — поощрительно улыбнулся мне старейшина.

Я улыбнулась и развела руками, мол, я не против, пусть делают.

— Но мы отвлеклись от главной темы, — вернул разговор в конструктивное русло Всеволод, а я в душе усмехнулась, начал хвалить, значит, сейчас будет «кнут». Но виду, естественно, не подала. Продолжая кивать с видом исполнительного китайского болванчика.

— Возвращаясь к тому разговору…

Я изобразила вопрос.

— Я о письме, — уточнил Всеволод, и я кивнула.

Он вздохнул и посмотрел на меня хронически усталым взглядом:

— Любовь Васильевна, пообещайте… нет, поклянитесь, что то, что я вам сейчас расскажу, останется между нами и не выйдет за пределы этой кухни.

— Одну секунду, — сказала я и выглянула с кухни. Мои так и сидели, каждый в своей комнате, даже Ричард бросил полуразобранный велосипед и сейчас сидел рядом с дедом Василием и смотрел новости о футболе. Анжелика тоже была на месте.

— Теперь можно говорить, — сказала я и плотно прикрыла дверь на кухню.

— Поклянитесь, — напомнил Всеволод.

— Клянусь, — немного растерянно (это от неожиданности) сказала я.

— В общем, это не простое письмо, — тяжко выдохнул Всеволод. — Не спрашивайте, какими путями оно появилось. Скажу так, мне оно досталось от предыдущего старейшины. Но я не знаю, просто не могу понять, откуда Ростиславу о нём известно!

— Может быть от того предыдущего старейшины? — предположила я.

— Вряд ли, — покачал головой Всеволод, — он умер ещё до того, как Ростислава привели к нам.

— Ну, может, они до этого общались? — высказала ещё одну версию я, — или у них были общие знакомые, которые знали о письме?

— Это вполне может быть. И этого человека нужно выявить, — нахмурился Всеволод. — Причём обязательно.

Я не знала, что отвечать и просто молча смотрела на старейшину.

Не дождавшись от меня реакции, он сказал:

— И я очень надеюсь, что вы мне поможете.

— Я? — удивилась я.

— Да, вы!

— Почему я?

— Да потому что Ростислав вам доверяет!

— С чего вы взяли? — удивилась я, — он считает, что ловко меня использует. Я, между прочим, именно поэтому к вам и подошла. Терпеть не могу, когда кто-то считает себя самым умным и пытается мной манипулировать. А во-вторых, он действует подло, а я подлость не терплю.

— Ну, вот видите, — кивнул старейшина, — какие бы ни были мотивы у Ростислава, но он несёт угрозу для нашей конфессии. Поэтому нужно понять, кто дал ему эту информацию. И не допустить её распространения.

— Я извиняюсь, но что же такого в том письме? — наконец, перешла к главному вопросу я.

— Ох, как мне не хочется вам рассказывать, вы даже не представляете, — вздохнул Всеволод.