Отец скончался в преклонных летах, Кассимир выгодно женился, наплодил сына и дочь — она чуть не умерла вскоре после рождения, но выкарабкалась. Жить бы да радоваться, вот только в город некстати нагрянули высокорожденные гости. Нет, столярный бизнес они отжимать не стали, в злокозненном колдовстве или дурных связях начинающего мастера тоже не обвинили. И пробыли-то в городе всего две с половиной недели. Но за это время юная жена Кассимира так увлеклась дивными эльфами, что тайком свалила вместе с ними. И детей прихватила. А ушастые почему-то вовсе не возражали — скорее наоборот. Подозреваю, пристроили восторженную даму вместе с отпрысками в какую-нибудь секту наподобие экологов-дауншифтеров. Кассимир с горя запил, пустил дела на самотек и едва не прогорел. Потом немного опомнился, бросил мастерскую на младшего брата и двоих подмастерьев, а сам подался на юг — подальше от насмешек и пересудов горожан. В итоге прибился к крошечной ватаге Хаймрика, сдружился с ним на почве славянских корней и осел в Зейштаде. Сейчас бахвалится, дескать, все равно к столярному ремеслу душа не лежала.
А еще в копилку познавательных фактов… Якобы несколько веков назад, когда сюда пришли первые поселенцы, ими неожиданно заинтересовался какой-то из окрестных феодалов. И вроде как не сам по себе — считается, что его подстрекали эльфы. Смысл был в том, чтобы он все разрушил, а людей забрал в свои земли. Поселенцам предложили сдаться, но те не повелись на посулы якобы сытой жизни под рукой нового владетеля. Бежали сюда с севера вовсе не за этим. Собрали ополчение, дали бой и отстояли свободу — а потом и объявили себя вольным городом. Дружина у феодала, видимо, оказалась не сильно многочисленной и весьма бездарной. Зачем он вообще полез — и вправду тайна, покрытая мраком. По моим прикидкам, поход бы даже не окупился. Все-таки набегами с целью куда-то там угнать население баловались обычно всякие кочевники и рабовладельцы. А феодалу нужны скорее налогоплательщики, которые будут его кормить и содержать. И без разницы, живут они прямо под боком или дальше, лишь бы доход капал. С уже отстроенных поселков собрать можно куда больше, чем с голытьбы, которая обживается на новом месте. Причем начиная с нынешнего года, а не когда-нибудь там потом, после дождичка в четверг. Если бы агрессор-неудачник просто выставил более вменяемые условия, основатели вольницы бы могли и согласиться — вместо того, чтобы воевать…
Может, действительно эльфы его замотивировали неким образом. Как оно там было на самом деле и сколько в этой истории вымысла, теперь не понять. Но для меня главное — что с тех пор ушастых в здешних краях крепко не любят.
В принципе, территориальные притязания эльфов как раз объяснимы: они-то считали эту часть побережья исконно своей. Буквально на днях я вник в эти тонкости. Аж липкий пот прошиб, когда до меня дошло, что невесть сколько мы шатались фактически по эльфийским угодьям. По вотчине длинноухих фашистов!
Ладно… Обошлось же, в конце концов. Еще и очень удачно сложилось — нашел приграничный анклав людей, которым длинноухие коллективно подгадили! Вот только… Выходит, я зря заметал следы, представлялся другим именем, искал подходящее общество?.. Да нет, как раз не зря. Самое то, чтобы инициировать контакт на приемлемых условиях. Когда еще мне повезет оказаться в более сносной обстановке? Если она вообще где-то тут существует…
Нужно решаться. Но сперва — дополнительно подстраховаться. Получить некоторые гарантии. Как раз на этот вечер у меня запланированы посиделки с авторитетным человеком… От подобных ему я недавно удирал, как от огня. Уж никогда по доброй воле бы к такому гражданину в дом не сунулся. А теперь намереваюсь с ним отужинать, причем могу даже зубы не прятать! Вот же ирония судьбы.
Спустя пару часов я сидел у камина, и кончики ушей неприятно жгло. Отодвинуться подальше от пылающих поленьев не было возможности. Монументальное кресло оказалось поистине неподъемным, а слуги и так уже переставляли его по моей просьбе. Беспокоить хозяина лишний раз мне виделось неприличным. Мол, вот какой капризный гость, выплясывайте все дружно вокруг него и выполняйте любые прихоти.
Собственник элитной жилплощади и без того старался быть предупредительным донельзя. Это вам не сервис в трактире средней руки! Вот и сейчас он отпил из кубка и решил проявить заботу.
— Варенуха остыла. — Недовольно щелкнув языком, он протянул руку. — Вы позволите?
Я без большого желания поставил чарку на стол. Хозяин навел на нее кисти, сложил пальцы в замысловатую фигуру — и тотчас от вина пошел легкий пар.
— Готово. — Он взял сосуд двумя пальцами за ножку и подал мне.
Кивнув с наигранной улыбкой, я принял угощение и осторожно отхлебнул. Ну да, опять колдун перестарался… Ладно, не обожгусь уж, как в первый раз. Пара маленьких глотков, чтобы не выказать пренебрежения его трудами, и дальше подождать немного… Тоже мне, ходячая микроволновка. Кто ж так вино греет, еще бы вскипятил. Знает же, что тролли горячее не выносят. Слегка теплое — в самый раз…
Да, вот этого типа следовало бояться именно как огня — буквально. По крайней мере тогда, когда он сидит рядом. Ну а как еще относиться к человеку, который несколькими движениями пальцев способен менять температуру предметов? Причем до экстремальных значений! Правда, судя по всему, в крайне ограниченном радиусе вокруг себя — но сейчас-то он совсем близко!
Природа его способностей сперва показалась мне совершенно мистической — чем-то сродни изумрудному лучу кита-скорпиона. Однако потом хозяин обмолвился, что его дочь — тоже колдунья, пусть и слабенькая. И она умеет немного управлять потоками жидкости и воздуха — например, может раскрутить воду в чашке, не прикасаясь. Тогда картина прояснилась. Аборигенам вряд ли было известно это понятие, но похоже, что оба могли напрямую влиять на движение молекул. Хозяин усиливал или ослаблял хаотичные колебания частиц, а его дочь двигала их упорядоченно, в заданном направлении.
Звали колдуна Влодзимир. Фамилия, то есть родовое имя, — Ильчий. Вроде бы происходит от названия поселка, которым когда-то владели его предки. Голову его украшала солидная проплешина, сверкавшая в отблесках камина, как зеркало. Естественно, про себя я сразу окрестил его Лениным. Бороду, правда, он носил окладистую, а вовсе не клинышком. Но вдобавок заметно картавил.
Атрибутов сладкой жизни в доме я обнаружил немного. Разве что посуда, в том числе кубок, — из стекла, хоть и мутного, и украшена довольно изысканно. Но жил Ленин в несомненном достатке. Занимался он в основном обслуживанием кустарных холодильников — точнее, ледников, погребов и подвалов. Да, вот так приземленно — но подобная услуга в средневековых реалиях ценилась чрезвычайно. Ну, в жаркий сезон. С полчаса назад я узнал, что в «средней земле» эта чародейская специальность именуется то ли «хлодень», то ли «хладень». Хорошо хоть не «студень».
Еще у меня возникла мысль, что не так все просто: слишком часто «хладень» наведывался в квартал ремесленников. В том числе — в оружейную мастерскую, где и подвала-то, кажется, не было. Я по привычке наблюдал за соседями, прогуливаясь, и синий камзол на улицах мне примелькался. Очень уж отличался от типичной рабочей одежды.
Лично же с Влодзимиром мы пересекались во второй раз. Влиятельный колдун был настолько заинтересован в знакомстве, что не отправил приглашение с посыльным, а сам пожаловал в трактир, где мы со Звиткой временно разместились. И попросил оказать ему честь, посетив в любое удобное время. Конечно, это время настало очень скоро.
О чем пойдет разговор, я примерно догадывался. Сплетник Кассимир, через которого я наводил справки, успел поделиться: у колдуна дочь подрастает, скоро замуж выдавать. Но вряд ли кто-то возьмет, несмотря на щедрое приданое. Очень уж она больная, детей от нее не дождешься. А если помрет при первых же родах вместе с младенцем, то ее отец приданое обратно заберет — есть тут такая практика.
Увы, до содержательной части Ленин не спешил добираться. Вначале предполагалась обязательная светская беседа, которая измотала меня уже через десять минут. То про неожиданно холодную погоду (которая меня вполне устраивала), то про современную моду (в которой я не разбирался вообще никак), то про нравы молодого поколения (о которых я тоже не мог сказать ничего толкового). Наконец он кашлянул, утомившись тянуть пустую болтовню в одиночку, и приступил к делу:
