Когда я взялся за первую лапу, химера взвизгнула так пронзительно — виски сдавило, сердце защемило. От неожиданности отдернул руку — и, похоже, только сильнее навредил. Судя по тому, как чудовище захлебнулось стоном.

Ах ты ж, какие тяжелые лапы… Трудно проводить репозицию костей, когда конечность весит практически как ты сам. Почти невозможно — если силы выжаты буквально в ноль. Но нужно… Налегал всем телом, поднимая и поворачивая изломанные ходули. В особо запущенных случаях привлекал Звитку, которая и меня поддерживала одновременно. Она же и привязывала к лапам палки, чтобы зафиксировать положение. Отрезая полоски ткани прямо от моей рубахи… Ничуть не жалко, все равно изорвана и запачкана так, что не отстирать вовек. Тварь визжала, скрипела и свистела на все лады, несмотря на ведьмино обезболивание.

— Потерпи… Потерпи, ладно? — ласково приговаривал я. Не знаю, кому — ей или себе.

Руки уже не слушались, голову забил ватный туман. В нем терялись звуки, запахи, образы и чувства. Двигались мои кисти, пожалуй, чисто автоматически, разум их не контролировал. Ну же, держаться… Осталась необработанной лишь одна лапа, и травмирована она меньше прочих…

Вот уже… Все-таки дошел до конечности из последней пары. И вполголоса обозвал себя идиотом. Мог бы и раньше догадаться, что лапы поддерживает внутренний скелет. Ведь две из них оканчивались девичьими — эльфийскими — ступнями. А там-то кости точно были — как и в голенях. И с чем-то они должны были соединяться. Иначе как бы чудище на них опиралось?

Провозился настоящую вечность — по ощущениям. Связь с реальностью стремительно истончалась, таяла. Закончил, кажется… Лучше сделать уже не смогу.

— Все… — сказал я и сполз на изрытую почву. Спасибо хоть, Звитка замедлила падение.

— Ты чего? — испугалась она.

— Я спать. Обвяжи… лапу. Как делали… — уже закрывая глаза, невнятно прошептал я.

Сон обрушился мгновенно и сокрушительно, как удар исподтишка. Никогда не засыпал так быстро, даже в армии после строевой. Правда, забытье вышло неспокойным — меня начало лихорадить, и сильно. Знобило, и я, почти не поднимая веки, осторожно подлез под бок химеры. Нельзя ворочаться, а то, не дай бог, потревожу ее переломы…

А проснулся в этот раз неожиданно легко. Даже сам не поверил. Хотел себя ущипнуть, но это не понадобилось. Дыра в щеке, ушибленная челюсть, надорванная икра и рассаженный бок тут же напомнили о себе. Кожа на груди, наоборот, странно онемела.

С тихим стоном я потянулся. Мышцы отозвались саднящей вялостью. Будто не спал, а сдавал нормативы для спецназовцев и десантников параллельно. Всю ночь. В том, что ночь уже прошла, сомнений не было. Солнце едва поднялось над верхушками деревьев. А когда я вправлял лапы косатке-скорпиону, начинался вечер. Выходит, проспал две трети суток. Или около того. Неслабо так вздремнул.

Согнул одеревеневшее туловище, сел — сам, без посторонней помощи! Да, где ведьма-то?

— Эй! — беспокойно позвал я. — Звитка! Звитка!

— Тут я! — немедленно откликнулись за спиной.

Я вздрогнул, обернулся. В шее что-то щелкнуло. И вдобавок обожгло щеку. Ай, чтоб тебя!..

— Одежду… Снять надо. Да не с тебя! С меня! — поспешил я уточнить, увидев, как ведьма ухватилась за нижний край своей рубахи. — Да не штаны, что ж ты!

С грехом пополам стянули с меня хламиду, потом серые обрывки. И я уперся подбородком в грудь, пытаясь оценить масштабы неприятностей.

Выглядело все довольно паршиво. Там красовалось здоровенное пятно серо-желтой, явно омертвевшей кожи. Границы его были очень четкими, красными, отекшими. То есть вширь оно вроде не расползается. Уже радует. Лишь бы отторгалась погибшая ткань постепенно, чтобы успели нарасти новые покровы. Пересадку-то мне здесь никто не сделает.

Оглядев след от поганой мглы, потрогал его пальцем. Судя по отсутствию чувствительности, рецепторы выжжены начисто. Значит, повреждение не просто обширное, но и довольно глубокое. То-то было так больно… Надеюсь, хотя бы ребра не затронуло.

А вот по химере это мерзкое марево погуляло гораздо сильнее. Настрадалась… Как там она? Нужен нормальный осмотр, а не как вчера.

Аккуратно коснулся правой стороны лица, скривился. Щеку раздуло, особенно опухли ткани вокруг раны. Все-таки яд подействовал сильнее, чем я ожидал. Поэтому ночью озноб пробрал… И лицевой нерв дергает свирепо, а голова кружится.

Что с боком и ногой, я уже видел. В общем-то, тоже ничего хорошего, но и не смертельно. Могло быть хуже, да еще как. Это чем мне так вчера икру рассекло? Веткой или клешней? Не помню… Еще ведь носился, как наскипидаренный, и даже не особо замечал.

Встать самостоятельно не удалось, опять меня тянула Звитка. Слишком уж забились мускулы, почти каменными стали. Особенно — на бедрах и голенях. И пресс тоже.

Ну что ж… Уже привычно опираясь на живой костыль, побрел к морде чудовища. Оно было в сознании, хоть и не выдавало этого никак. Янтарная радужка потускнела, выглядела как грязная латунь. Тварь моргнула, приоткрыла пасть — виновато улыбнулась мне, что ли…

— Как ты, милая? — грустно спросил я, гладя ее по скуле.

Косатка-скорпион пискнула на грани слышимости и подала мне руку. Я сжал худые пальцы и вздрогнул: кожа с них слезала перчаткой. Жесть какая… До чего гнусное колдовство. Какой же больной ублюдок создал этих отродий…

Осторожно высвободив кисть, начал обход вокруг громадного неподвижного тела. Пятна сморщенной просевшей кожи виднелись на нем повсюду. Бесформенные, уродливые. А вот пробоины от клешней запеклись, кровь оттуда больше не лилась. Отлично, просто замечательно… Переломы зафиксированы худо-бедно, обломки кости не вылезли обратно. Тоже неплохо. И даже почти все глаза целы, только фасеточный слегка поцарапан. Ну да их у твари с запасом, не критично.

В целом итоги удовлетворительны, да и состояние химеры кажется тяжелым, но стабильным. Некротические опалины локальны, не растут. Теперь возникает только проблема, как ее кормить. Силы необходимо восстанавливать, заодно обеспечить ее материалом для регенерации. Да уж… Та еще задачка сейчас, учитывая, что я сам, прямо скажем, слегка не в форме для охоты. На Звитку тоже надежды мало.

Однако есть еще одно важное дело, которое не стоит больше откладывать. Утилизация трупов. Хоронить я их, разумеется, не собирался. Но и так оставлять нельзя — ведь мы будем вынуждены тут задержаться. Не могу даже прикинуть, на какой срок. Может, и на несколько месяцев.

Суть-то не в том, что вонять будет. Хотя и это тоже. Главное — чересчур уж меня тревожат способности гадин. Сверхъестественные способности. Вроде и лежат мертвее мертвых, но перестраховаться следует обязательно. Вампирская особь тоже вот представлялась безнадежно дохлой. А поди ж ты, какой козырь выложила.

Значит, надо найти и обезвредить останки, насколько получится. Впрочем, долго искать, к счастью, не придется. Неподалеку лежит раздутая бестия, а вот там на берегу, по-моему, чернеет предводительница стаи. Странно, вроде я ее убивал дальше от воды. Хотя, конечно, уверенности никакой, да и исколота она — будь здоров. Точнее, будь мертв окончательно.

По идее, гарантированный вариант — порубить их на куски. Но расчленять трупы в моем состоянии… Слишком тяжелый физический труд, не осилю. Ну, тогда надо просто отволочь их к ручью и сгрузить в воду, по заветам Сартака.

— Звитка, я сейчас прилягу, отдохну… А ты набери хвороста и еще палок. Побольше, — распорядился я. — Далеко не ходи, помнишь?

Ведьма понуро кивнула, даже не спросила, зачем оно. Наверное, подумала, что для костра. А костер нам особо ни к чему сейчас. Важнее обеспечить плавучесть трупов, чтобы их подальше унесло течением. Сильно нервируют такие соседи, даже с виду покойные.

Я вновь устроился на комковатом грунте и закрыл глаза. Сон, конечно, не самое лучшее лекарство, но выбирать не приходится. Других все равно нет. Хотя отвлечься от жгучей, стреляющей боли в щеке не получалось. Наверняка и так нерв зацепило, а тут еще и скорпионий яд… Который как раз содержит специфические нейротоксины. Не судьба мне, видимо, тут улыбаться. Мало того что зубы угольно-черные, так еще и мимика нарушится. Кривая будет. Наплевать, зато живой, руки-ноги на месте даже…