Ого, да это, выходит, целая операция — только не хирургическая, а патологоанатомическая. Я наметил легкий поклон. Потешу самолюбие владельца бродячего морга — от меня не убудет. Каждая крупица информации о местном волшебстве мне критически необходима. За несколько минут я узнал больше, чем за месяцы скитаний по лесам. Однако что ему все-таки от меня надо?

— А те, которых не… сшивал? — Уточнение показалось мне вовсе не лишним. — Ты говорил, чем больше шевелятся — тем быстрее… ломаются.

— Конечно, они тоже, — кивнул парень. — Гораздо скорее, чем хотелось бы. Тление их не щадит, даже сырье обычно хранится лучше.

Занятно, а помогут ли консерванты? Бальзамирование тут наверняка известно же. Но спрашивать не стоит — вдруг невзначай идею подкину…

— Дохлые не годятся для… войны, — подытожил я.

— Войском мертвецов биться можно — но недолго. Одно хорошее сражение — и надо его собирать заново, из свежего сырья. Можно взять его на поле боя… Если тебе позволят, — пояснил чернокнижник.

— Никто не даст. — Я понятливо осклабился, с удовлетворением отметив, как румянец на лице Голубого при этом потускнел.

— Для того, чтобы создать воинство, гораздо больше подходят живые. Люди и гимори, — кривовато улыбнулся он. — Их хотя бы можно использовать несколько раз. Мертвые — только для небольших столкновений.

— Так… Ты к чему? — невинно уточнил я, хотя и без того все было очевидно.

— Я не намерен вмешиваться в ваши дела, — осторожно начал колдун. — Но от лица моих товарищей прошу вас действовать в этих землях с оглядкой. Любая оплошность может погубить и вас, и нас. Местные… не слажены, но если вы пойдете войной…

— Никакой войны. — Мне пришлось оборвать его нотацию. — Мы идем мимо.

— Отряды гимори тут быстро истребят. — По всей видимости, заклинатель трупов не очень-то мне поверил. — Вам же известно, что случилось два века назад…

— А что там было? — Я рассеянно почесал скулу когтем, будто пытаясь вспомнить.

— Как, вы не знаете⁈ — Чернокнижник так резко развернулся корпусом ко мне, что чуть из седла не выпал. Удержался, вцепившись в поводья.

— Плохо… обучен, — поморщился я. — Пока еще.

— Ну что ж, — как показалось, с легкой досадой начал колдун. — В те годы мастер Дрогумир по прозванию Крутой…

Я снова не выдержал и громко фыркнул. Нет, они что, издеваются? То, понимаешь, Голубой, то Крутой. У нас во дворе прозвища примерно так же давали.

Из оврага мощно потянуло падалью. Закашлявшись, я помахал рукой — дескать, продолжай.

— Мастер пытался покорить рубежных северян и взять их земли. — Голубой покосился на меня, но комментировать мою реакцию не стал. — Захотел господарем сделаться. И его подвела…

— Что подвело? — все-таки не разобрал я.

— М-м… Слишком верил в свои силы, — пояснил колдун. — Слишком высоко их оценил. Собрал войско из могучих гимори, но не успевал его пополнять. Растратил дарование. Был разбит, схвачен и казнен — бросили в… к зверям. Неужели вы не слышали об этом никогда?.. Быть не может!

— Ну слышал… Краем уха, — заверил я чернокнижника. — Не понял сразу, что ты про него.

Пусть не думает, что я с луны свалился. Вдруг заподозрит, что и луна эта вдобавок иномирная.

Упомянутый горе-завоеватель надорвался магически, что ли? Или просто не успевал делать качественно и скатился в эрзац? Или материал для поделок закончился?

— Сказание поучительное, — прищурился Голубой. — Один чародей не может победить… Каким бы великим мастером он ни был.

Да ясно мне, к чему ты клонишь. Вот назойливый. Пусть и не удалось распознать очередное слово, но смысл кристально очевиден: в одиночку не нагнуть государство или хотя бы сообщество экологов-фанатиков. Ну и кто бы спорил! Никуда мне не уперлись лавры вашего Крутого. Еще и такие нелепые. Да и вообще я ни разу не чародей, вот только «коллеге» об этом знать совсем не нужно.

— Не стану я идти против… всех, — запротестовал я, для убедительности сделав жест, будто отпихиваю то, что он мне навязывает. — Мне эти… как их… Ну, кто рядом живет, худого не делали… Почти. И не знаю, кто там… шлет гимори. Но нам надо туда.

— Могу предложить вам поддержку, — неожиданно закончил мысль «некромант». — Мою и моих товарищей. Поверьте, они на многое способны. Вместе мы сумеем перевернуть весь здешний край. И принести сюда свет учения. Я очень рад нашему знакомству и надеюсь, что оно станет началом доброй дружбы.

Ах вот оно что! Я с трудом обуздал эмоции и не позволил себе выругаться. Да он, оказывается, банально вербует потенциально ценного специалиста! Ссылаясь на общие интересы и единство идеологии! По моему лицу, конечно, было заметно, насколько я шокирован таким предложением. Надо что-то отвечать. Срочно.

И держаться при этом вежливо и предупредительно. Ссориться с неизвестной коалицией темных колдунов совершенно ни к чему. Вдобавок этот Голубой — вообще-то единственный, кто отнесся ко мне и химере без предубеждения.

— Спасибо тебе, — наконец заговорил я. — Не ожидал, да. Но сейчас мы спешим. Сильно.

Не верю я в бескорыстных благодетелей, невесть откуда взявшихся и сразу же готовых оказывать мне всемерную поддержку. Причем сугубо из гуманистических побуждений, не требуя ничего взамен. И в родном-то мире не верил. А уж в чужом на сей счет у меня совсем никаких иллюзий не осталось. Влиятельные люди и организации просто так не будут помогать какому-то лесному троллю и его чудовищу.

— Пойдемте туда вместе, — не унимался Голубой. — Я настаиваю. Вам пригодится наше участие.

Помолчали. Я напряженно обдумывал, как бы помягче его послать. Он просто ждал моего согласия, сверля меня глазами стального цвета. Один из них, как я заметил, слегка косил. Под нашими ногами, в овраге, шевелилось самоходное гнилье. Вздохнула и скрипнула химера.

С «некромантами» связываться — себе дороже. Не ровен час, заберут косатку-скорпиона на опыты… Пришивать ей еще что-нибудь ненужное. Посмертно. Или на запчасти разберут, например. А меня — в расход. Потом еще и поднимут безвольной тушкой — вполне возможно!.. Экзотика же — такой экземпляр в прислужниках. Дохлый почти что эльф.

Голубой, кстати, обмолвился, что колдуны обманывают природу, и мертвое словно продолжает жить — оставаясь при этом мертвым. А что если тогда в какой-то мере сохраняется и мышление человека? Ведь мозг тоже не должен сразу утрачивать функциональность. Тело способно как-то действовать и без него — помню, как на меня напал безголовый труп. Но пока мозг совсем не разложился, он ведь может частично работать, если уж мертвое тело продолжает двигаться? А значит, там могут оставаться осколки угасающего сознания, которое деградирует вместе с гниющими тканями. Но все еще что-то понимает, пусть и фрагментарно. Если представить такое… Вот где ужас-то. Пожалуй, по сравнению с этим обычная смерть — прекращение сознания, полное небытие — выглядит гораздо предпочтительнее.

Уж точно не стоит доверять мутному заклинателю, который дает мертвякам убогое и отвратительное подобие жизни.Особенно если учесть, что срок службы у реанимированных покойников довольно ограничен — по словам самого же чернокнижника. Крупных городов поблизости нет — значит, и обширных кладбищ тоже. Приток материала для крамольного ремесла должен быть невелик. А трупов у Голубого в подчинении — больше десятка, и все пока что не разложились вконец. Где тогда он их берет?.. Впрочем, мысли на этот счет у меня были… Подташнивало от них почти так же, как от вида и запаха червивой свиты. Еще и озноб накатывал.

И мертвая девочка, чье тело пришили к хвосту творческой фантазии маньяка, мне никак не давала покоя…

Все вокруг подсказывает, что иметь с колдуном общие дела — плохая затея. Однако и оскорблять такого человека отказом я бы не рискнул… Поступим просто: не буду ничего обещать, но тоже выражу надежды на дальнейшее сотрудничество. «Ваш звонок очень важен для нас».

— Ты сказал, вы уважаете чужие тайны, — неторопливо изрек я, когда молчание совсем уж неприлично затянулось. — Мы идем туда, где может быть опасно. Для тебя. И ты помешаешь. Нам. Но подружиться… Можем. Как будем держать… это, как его… Вязание? Тьфу, связь?