Такой компромисс меня, в принципе, устраивал. Выбора особо и нет. И оставаться больше нельзя, это очевидно… Я молча кивнул. Тем более еще по первому дню в этом мире знаю, как лихо членистоногая косатка умеет разделывать медведей. Правда, живых. А уж обычные трупы для нее совсем не угроза, разве что навалятся огромной толпой.

— Давай за ним. — Я взял Звитку под локоть. Она замотала головой, не сводя с колдуна глаз, расширившихся почти до стандартного европейского размера.

— Мои скроеныши не причинят вреда ни вам, ни вашей спутнице, — правильно оценил ее реакцию «коллега». — В конце концов, я опытный мастер, а не какой-нибудь неумеха. Пусть моя молодость вас не смущает.

— Да она просто вонь не любит, — проворчал я, увлекая Звитку к химере. — Живее, иначе нам тут не поздоровится.

— Ваше… создание может вас везти? — поинтересовался паренек.

— Вдвоем… наверное. — Я задумчиво посмотрел на захвостье монстра. — Если не очень долго. Но втроем — никак. А ты сам можешь ехать… верхом? Ну вот на нем?

Указал на вонючую образину, которая застыла, как подгнившее чучело. Я бы на такое сел только в самом крайнем случае. Слишком уж… червоточит. Скорость нам необходима максимальная, хотя кит-скорпион не горит желанием таскать кого-то на себе. Но, думаю, поймет ситуацию. Скоро сюда подоспеет очередной рейд охотников на нечисть. Учитывая оперативность, с которой они организуют подобные вылазки… Впрочем, им все равно понадобится позвать народ из соседнего поселка, а то и из других. Несколько часов у нас есть в любом случае. Постараемся оторваться.

— Дикость, конечно… — вздохнул колдун, вынимая из заплечного мешка непонятную конструкцию. Больше всего она походила на помесь сбруи с пыточным орудием. С одной стороны — что-то вроде искривленного седла, а с другой торчат острые штыри длиной в половину локтя. Некоторые — еще и загнутые.

Заклинатель подошел к тухлому медведю, с размаху нахлобучил эту штуковину ему на спину. И двумя резкими ударами вогнал штыри прямо в шкуру. Страхолюдина лишь вздрогнула и засипела. Потом парень перекинул веревку через грудь своего творения, закрепив ее там крючками. Ловко взобрался в седло, натянул поводья. Звитку, судя по ее гримасе, опять замутило.

— Мертвые скакуны порой удобнее живых, — прокомментировал погонщик трупов. — Не знают усталости, не требуют пищи, не болеют и не мерзнут. Ничего не боятся. И не спят.

— Ага, только могут развалиться на ходу, — добавил я.

— Да, вы правы, — вздохнул молодой чернокнижник. — Поднятая плоть быстро приходит в негодность. И чем больше двигается, тем скорее.

— Не грохнешься? — равнодушно уточнил я.

— Это вряд ли. Шипы держат крепко, проверял.

Пожав плечами, я приблизился к морде химеры. Погладил ее по глянцевой щеке и проговорил вполголоса:

— Нам надо быстро уходить. Ты нам поможешь? Прокатишь на себе — нас двоих?

Обвел рукой нас с ведьмой, потом хвост зверюги. Еще раз переспросил. Косатка-скорпион недовольно сощурилась, но цокнула утвердительно и слегка согнула конечности. Не против, стало быть.

Подсаживая Звитку и карабкаясь на паучью лапу, я больше всего жалел, что у троллей нет дополнительного глаза на затылке. Очень неприятно оставлять за спиной человека, который сшивает из трупов тошнотворные композиции и командует ими. Колдун, дождавшись, пока мы разместимся, дважды щелкнул пальцами, дернув кистью справа налево, и его ободранный транспорт заковылял вперед, набирая скорость.

В патанатомии труп именуется «кадавр». Тут напрашивается это же слово, хотя цели, с которыми резали и шили мертвые ткани, уж точно не сугубо научные.

— Прошу прощения, мне нужно… прибраться. Дело недолгое, — вдруг сказал заклинатель дохлятины. Мы как раз оказались рядом с кустами, в которых что-то ворочалось и ныло. Вот туда он и направился, спрыгнув со своего страшилища. Я пошел следом, держась в паре метров. Проверить, не будет ли сюрпризов.

Однако пока обошлось: там действительно копошился один-единственный труп. Без руки, словно срезанной громадным лезвием, а нижняя часть тела размолота в кашу. Странно, я не помню, чтобы мое чудище приложило к этому свою клешню. «Коллега» подошел к своему имуществу и покачал головой.

— Действительно, не починить. Жаль, хорошее было сырье. И совсем свежее, — вздохнул он, вынимая из кармана тонкий ножик. Нагнулся к вонючему лицу и в четыре взмаха вырезал на нем какой-то узор. Искалеченный покойник сразу обмяк и затих, а его хозяин вытер нож о штанину, засунул обратно в карман. Извлек взамен плоскую деревяшку — и лихо прошелся ей по своему художеству, сдирая дряблую кожу, словно напильником. Ясно, затер улики. Смысла в этом я не увидел, ну да и наплевать. Зато дохляком меньше.

А колдовство он использовал сродни умениям Звитки, похоже. Только вот она вроде не умеет контролировать бродячих покойников…

Убедившись, что новый знакомец не устроил нам неприятную каверзу, я снова влез на спину чудовища. Обхватил за талию Звитку, которая держалась за скорпионий хвост. Даже комфортно ехать так вдвоем, ну надо же. Одна лишь химера недовольна.

Колдун верхом на перешитом медведе двинулся сбоку, чуть позади, и иногда сверялся с каким-то непонятным прибором, не слишком похожим на компас. Потом показывал, куда свернуть. Когда мы оказались в паре километров от места, где ветхий дедуля устроил ледяную бурю посреди лета, я решил прояснить важный момент:

— Ты здесь один?

— В этих землях люди нашего ремесла редко путешествуют отрядами, — улыбнулся чернокнижник, внимательно посмотрев на меня.

— И все-таки?

— Да, конечно. Один. Если не считать поднятых помощников, — не стал он увиливать. Хотя кто его знает, по лицу у него что-то прочитать невозможно. Даром что на вид — валенок валенком. И больно уж уверенно чувствует себя на вражеской земле.

Мимо прошмыгнула жуткая многоножка… точнее, многоручка. Я проводил ее пристальным взглядом, и парень истолковал его превратно:

— Не правда ли, интересная поделка? Скроеныш, только не совсем обычный… Задумал ее и сработал я сам. Сказать честно, было трудновато.

Я не нашел слов и лишь уклончиво хмыкнул. Поделка, ага. Из природных материалов.

— Ах да, прошу прощения! — встрепенулся колдун. — При нашей встрече был не тот случай, чтобы представиться, как подобает, а потом вовсе из головы вылетело! Не примите за грубость. Мастер Зийом, Юванов сын, по прозванию Голубой.

— О!.. — Не сдержавшись, я неуместно хихикнул. Придется оправдываться. — Тринитротолуол, родом из Обратной Перистальтики. Со мной Звитка. Как там тебя…

— Звиталана, — робко вставила клыкастая ведьма.

— Точно, Звиталана. Голубой, да… — произнес я, стараясь сохранять серьезность. — У меня давным-давно был знакомый с таким же прозвищем. Я думал, оно редкое.

Кстати, действительно был. Только заклинатель, конечно, ничего такого не подразумевал. И наверняка бы смертельно оскорбился, если бы узнал, о чем я сейчас подумал. Может, и дрянь свою на меня бы натравил. Просто, видимо, пока еще сильны ассоциации из моей прошлой жизни. Это хорошо… А то я начал иногда сам себя воспринимать как болотного тролля, врага всех подряд аборигенов. Не как человека.

— Действительно, забавное совпадение, — дружелюбно заметил чернокнижник. — Но я называюсь так лишь перед теми, кому могу доверять. Сами понимаете…

Да нет, не особо. О чем это он? Хотя… Скорее всего, тут религиозный подтекст — небеса и все такое. В местной догматике я был не силен. Усвоил лишь, что одна религия тут распространена куда больше других. И что она, по-моему, напоминает смесь иудаизма и буддизма. Уж разумеется, не посещал здесь церкви, или как их назвать: мало ли на что там могу нарваться. Но помню, что бог в этой вере один, а упоминать его — табу. То есть вообще никак, даже нельзя использовать само слово «бог», если подразумеваешь конкретно его. Вместо этого говорят просто о небесах, абстрактно. Наверняка их цвет считается сакральным или хотя бы символическим.