— Если о том, что произошло вчера, то не стоит, — стараюсь быть холодной и сдержанной.

— А что вчера произошло? — он еще издевается надо мной.

А, действительно, что, собственно говоря, произошло? Ничего такого, от чего надо таки париться и конфузиться. Что это я так зажалась рядом с ним? Ничего же не произошло!

— Ты о нашем поцелуе? Из-за него перенесла свадьбу на год вперед, вызвав с утра ураган недовольств сестры?

Ах вот, что его волнует.

— Я уже извинилась. К сожалению, не могу вернуть вам эксклюзивные прав на свадьбу на этого год, — саркастично выдаю.

— Да плевать мне на эксклюзивные права.

— А что тогда?

— Это ведь из-за меня, да? Из-за вчерашнего нашего поцелуя?

— Не много ли ты на себя берешь? — истерично возмущаюсь. — Вчерашний поцелуй не имеет отношения к нашему с Шоном решению. И потом, ты почти что муж моей сестры. Так что, забудь о вчерашнем вечере в беседке и думай о своей семье.

Алекс резко сворачивает в сторону и тормозит на безлюдной парковке. Затем приблизившись ко мне, загнав почти в угол сиденья, завораживающе произносит:

— Нет, Мия, я не смогу забыть вчерашний вечер. И не хочу забывать!

Мия

Алекс давит на меня своим взглядом. Парализует и гипнотизирует колдовским обаянием. Я осознаю, что теряю власть над собственными телом, и разумом. Я понимаю, что не имею силы бороться с его чарами. Я чувствую, как пьянею от его бархатистого голоса и пленительного запаха мужского тела.

— Ты ведь тоже только об этом думаешь, — шепчет он, зарываясь носом в моих волосах.

— Да, — отвечает мое сердце. Оно не поддается воле мозга «быть холодной и сдержанной».

— Значит, мы чувствуем одно и тоже, — приятное тепло его губ заставляет шею открываться им навстречу.

— Я не знаю… что мы чувствуем… Алекс? — мое дыхание становится прерывистым, — Но это не нормально. Ты почти что муж моей сестры, — шепчу, сглотнув ком в горле.

— Не думай об этом, — ненасытно, но нежно вдыхает мой запах, — есть только ты и я, — проводит языком по дрожащей коже. — И ты моя!

Как же приятно это звучит! Я его! Как же приятно это осознавать. Но ведь это ложь! Приятная ложь!

— У тебя совсем нет ни совести, ни стыда, — прикрыв глаза и наслаждаясь его прикосновениями.

— Да, нет ни совести, ни стыда, — целует мою ключицу, — мне не стыдно хотеть то, чего желает мое сердце.

Дорожка поцелуев медленно спускается к груди, а тонкая лямка сарафана слетает с плеча, открывая ее ему.

— Это и есть твое тихое место? — спрашиваю с экстазе.

— Нет, понял что до него я просто не доеду.

Алекс стянул вторую лямку и уже почти полность оголил грудь, как раздался звонок моего телефона. Он словно вернул меня в реальность. Но я боюсь даже посмотреть на экран телефона. Не важно, кто звонит, главное прекратить это безумие.

Быстро натянув лямки, попыталась оттолкнуть от себя Алекса, но тот как неприступная скала, даже не шелохнулся.

— Алекс, пожалуйста, — взмолилась я, — давай, прекратим все это! Я всегда считала тебя братом, — бессовестно вру,

— Угу, — вновь зарылся носом в районе шеи.

— Тебе удалось убедить меня в этом тогда. После комы, я поняла, что люблю тебя как брата.

— Угу, — опять мягкие дорожки поцелуев будоражат мое тело.

— И мне было обидно, что брат не хочет видеть свою сестру, — сама понимаю, что вру не убедительно.

— Угу, — а ему вообще пофиг, что я говорю.

— Ты меня слушаешь?

— Угу. Вчерашний поцелуй красноречиво сказал, какой я брат, — опять пытается стянуть лямки.

Чертов кобель! Привык, что девушки в первый же день отдаются ему. От таких поцелуев я и сама готова отдаться.

— Ты сам говорил: «чтобы не случилось». Помнишь? Брат и сестра! — я хвастаюсь за последнюю соломинку.

Соломинка оказывается крепкой. Алекс отрывается от груди и смотрит мне в глаза. Он словно вглядывается в душу, пытаясь узнать истинные эмоции. Я же всяческий настраиваю себя смотреть на него равнодушно. Черта с два!

Алекс откидывается назад с недовольным видом и заводит мотор.

— Хорошо, Мия, как скажешь. Брат, так брат. И знаешь, мне, как старшему брату, совсем не нравится твой жених. Может подыщем тебе другого? Менее пафосного.

В ответ я только раздраженно вздыхаю и рычу от собственного бессилия. Думает, я не хочу поменять жениха? Да лучше вообще не иметь! Но не скажу же я ему об этом. Наверняка, он не в курсе положения отца, так как от Лиз такие вещи скрываются в первую очередь.

— Кстати, скажи правду, — опять хитро лыбится. — Мне, как брату, можно же это сказать. Он что, импотент?

— Кто? — не сразу понимаю, о ком он.

— Мистер само превосходство.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну, улетел, оставил тебя одну. На целую неделю.

— А что, для этого надо быть импотентом?

— Нет, можно быть еще и гомосеком. Может у вас договорной брак? — ехидно смеется, — Ты прикрываешь его гомосятину, а он дает тебе свободу в отношениях.

— А тебя такой вариант устроил бы, да? — истерично выдаю.

— Ты спрашиваешь меня — брата или меня-мужчину?

— А есть какая-то разница?

— Конечно! Но сразу скажу, ни того ни другого такой вариант не устроил бы.

— Нет, Алекс, у нас настоящий брак! Шон любит меня. Четыре года ждал, пока я окончу университет и вот дождался.

— Да что ты говоришь? Надо же, какое геройство! Четыре года чпокать красивую девушку, а потом сделать ей предложение.

— Я раньше не замечала, что ты такой! — гневно цежу сквозь зубы.

— Какой такой?

— Язвительный и бессердечный!

— А раньше я не был братом женщины, которую безумно хотел.

— Раньше ты был братом девочки, которая безумно хотела тебя — выпалила и пожалела о сказанном, — я имею ввиду не чпоканье, — спешу объяснить свои чувства, — а просто видеть, слышать, дышать одним воздухом с тобой. Ты бы смог любить вот так? Без всякой надежды и намека на секс, без порочных желаний и страстей?

Алекс вновь пронзает меня своим сжигающим дотла прищуром, а потом, немного помолчав, произносит:

— Это не любовь, Мия! Это безумие!

Мия

Алекс снял одну огромную виллу для родителей и Лиз. И как выяснилось, в Сиэтл он возвращаться не собирается. «Решил сэкономит на билетах» — таков был ответ.

«Экономичный старший брат» не в духе с самого утра. Язвительный, с какими-то двусмысленными намеками и взглядами, смыслы которых понимаю только я. Мне мало злобного брата, так еще жених со своим звонками и требованиями внимания к себе, отчего я все больше хочу быть с родителями и тихо ненавижу его.

— Все-таки он импотент, — подловил в саду меня Алекс, как только я вышла на его территорию. — Или идиот, — давит своим взглядом и надвигающейся мощной фигурой, — Разве можно оставлять такое сокровище без присмотра?

— Алекс, хватит! Кто-нибудь увидит, — пытаюсь не дать ему прикоснуться к себе.

— Мия, хочу вдохнуть твой запах, — движется на меня, загоняя к стене дома.

— Да чпокнуть ты меня хочешь! Думаешь, я не понимаю, — выдаю ему свой основной аргумент, которым мозг весь ночь убеждал сердце.

— Это Шон чпокает, хотя я в этом сомневаюсь, а я занимаюсь сексом. Умопомрачительным сексом. Горячим грубым, грязным, нежным чутким, страстным, жарким. Какой тебе больше нравится? У меня еще много вариантов. Можем все попробовать, — прижимает меня своим телом.

Стоило ему все это перечислить, как все нутро защекотало и заколотило мелкими мурашками, оповещая о надвигающемся цунами. Это тело так реагирует, а душа:

— Алекс, я вообще в шоке от тебя. Если кто-нибудь восемь лет назад сказал бы мне, что ты будешь говорит мне такие вещи, я бы морду набила ему.

— Если кто-нибудь восемь лет назад, сказал бы мне, что я буду говорит тебе такие вещи, я бы сам ему морду набил. Тогда ты была таким ангелочком, — говорит с пожирающим взглядом.