Джейн выпивает полстакана воды.

— По-моему, неплохо. Все время сидеть дома угнетает.

— Мы запишемся на дородовые занятия, а потом пойдем по магазинам. Софии тоже нужна новая одежда. Она так быстро вырастает из своей.

Доминик прочистил горло, и мое сердце заколотилось в груди.

— Делай что хочешь, но ты должна всегда держать при себе охрану и звонить мне, если что-то пойдет не так.

Елена улыбается мужу, и в ее глазах столько любви.

— Конечно.

Я смотрю на Винсента, надеясь, что он предложит пойти со мной. Это и его ребенок, и я хочу, чтобы мы принимали решения о нем вместе, но он этого не делает.

Я едва не вскакиваю со своего места, когда Маркус называет мое имя.

— Изабелла, ты случайно не знаешь, где может прятаться Элио?

Джейн легонько подталкивает его плечом.

— Я же говорила тебе, никаких обсуждений дел мафии за завтраком.

— Она ничего не знает, — быстро отвечает Винсент. По тону его голоса я могу сказать, что он в ярости. — Оставь ее в покое.

Маркус игнорирует его.

— Если ты что-то знаешь, то сейчас самое время рассказать нам. Только так мы сможем спасти твою бабушку.

Моя грудь сжимается от печали.

Нана.

Я так по ней скучаю. Я чувствую себя виноватой за то, что сижу здесь и ем, пока она находится с этим чудовищем.

— Он никогда не говорил мне, где он находится.

— Ты ведь встречалась с ним несколько раз, не так ли? — Спрашивает Доминик.

— Бывало. Первый раз это было на заброшенном складе в глуши. Мы общались в основном по телефону, пока он не навестил меня. В последний раз…, — и мне хочется пнуть себя, когда я вспоминаю, что хотела сказать этим людям… — В последний раз… когда он меня похитил, кажется, меня отвезли на шахту.

Винсент выпрямляется на своем месте.

— Шахту?

Я киваю.

— Или, по крайней мере, где-то рядом с ней. Я чувствовал запах дизельного топлива, и было так много шума. Машинные шумы, писк сигнализации и грохот.

Братья обмениваются взглядами.

— Думаешь, этот ублюдок прячется в шахте? — Спрашивает Маркус, не сводя взгляда с Доминика. — В этом есть смысл. Это последнее место, где мы могли бы его искать, и именно поэтому его невозможно найти.

— Не может быть, чтобы он жил в шахте больше года. — Доминик постучал себя по виску, задумавшись на мгновение. — Если только он не перемещался за нами, чем больше территорий мы покрывали.

— Мы должны разведать все шахты поблизости. Мы что-нибудь найдем. — Говорит Винсент. Его глаза налились кровью от ярости.

— Найдем. — Доминик указывает на Маркуса. — Пусть Антонио проверит все шахты, все до единой в окрестностях города. — Он говорит Винсенту: — Мы с тобой навестим Алексея сегодня вечером.

Винсент кивает.

— А Данте?

— Данте позаботится о том, чтобы этот ублюдок не смог покинуть город или страну, пока мы его не найдем. — Доминик добавляет в свою тарелку еще еды. — Что ты планируешь делать после того, как все это закончится, Изабелла?

Я сглатываю, а потом снова глотаю. Мои руки дрожат.

— Я пока не уверена. — Я даже не уверена, что все это когда-нибудь закончится. Что, если с моей бабушкой что-то случится? Я бы не смогла жить дальше, зная, что не могу защитить ее.

— Знаешь, что самое сложное в том, чтобы пройти через это? — Спрашивает Джейн. У нее самый добрый взгляд в глазах. Когда я качаю головой, она говорит: — Надежда. Так трудно надеяться, что плохие времена пройдут, но тебе нужно за что-то держаться, пока все это не закончится.

Мое любопытство берет верх.

— Что дало тебе надежду после того, как ты потеряла отца?

— У меня была сестра, о которой нужно было заботиться, и мне нужно было найти убийцу отца. — Она улыбается, ее глаза опускаются к моему животу. — Для тебя это может быть мечта, которую ты хочешь осуществить, или твой ребенок.

Надежда?

Мечта?

У меня их достаточно много. Я хочу заботиться о своей бабушке, не беспокоясь об Элио или деньгах. Я хочу обнять своего ребенка и… если все сложится, я хочу увидеть, куда приведут меня отношения с Винсентом. У меня так много всего, за что я могу держаться, от чего не могу отказаться. На глаза наворачиваются слезы, но я не плачу. И не буду.

Все это пройдет, и я снова буду счастлива, говорю я себе.

— Она права. — Доминик смотрит мне в глаза, и впервые я чувствую тепло, глядя на него. — Теперь ты член семьи, и мы позаботимся о тебе. Дай мне знать, если тебе что-то понадобится, и я позабочусь об этом.

Я киваю, улыбка играет на моих губах.

— Спасибо.

— Не благодари меня, это моя обязанность. — Он продолжает есть, как будто только что не сказал мне самые обнадеживающие слова.

— Мы найдем твою бабушку, — говорит мне Маркус. — И мы вернем ее тебе живой, чего бы это ни стоило. Это обещание.

Может, он и не сможет сдержать обещание, но все же я чувствую себя спокойнее, зная, что братья Романо не ненавидят меня так сильно, как я боялась. Это снимает груз с моей груди, зная, что они хотя бы попытаются спасти мою бабушку и вернуть ее мне.

Может быть, все не так уж плохо, и я просто зря испугалась.

Чувствуя себя спокойнее, я принялся за еду. После завтрака я возвращаюсь в спальню, где на тумбочке лежит телефон, а на экране высвечивается номер Наоми. Я быстро нажимаю на кнопку ответа, прежде чем он остановится.

— Девочка, где, черт возьми, ты держала свой телефон? — Кричит она в трубку, когда я отвечаю. — Я очень волновалась за тебя.

Она уже много раз звонила, прежде чем я пришла?

— Прости. Я была внизу, завтракала. Я только вернулась в комнату, чтобы увидеть твой звонок.

— Все в порядке. — Я слышу, как она задыхается, и представляю, что она держит руку на груди. — Я просто волновалась, вот и все. Я бы поехала туда, если бы не получила от тебя весточку.

Я улыбаюсь.

— Ты даже не знаешь, где я.

— Точно. Но я бы не остановилась, пока не нашла тебя. — Она вздыхает. — У меня чуть не случился сердечный приступ.

— Прости, детка. — Я сажусь на край кровати. — Как ты?

— У меня депрессия. Мне так не хватает тебя, и я держусь только потому, что со мной Орео. — Она делает паузу и снова вздыхает. — Как ты справляешься? Представляю, как нелегко жить с незнакомыми людьми.

— Поначалу было нелегко, но они очень милые, и я уже привыкаю к жизни с ними.

— Даже с Домиником Романо и Маркусом Романо? — Я уловила нотку удивления в ее голосе.

— Да. Их жены тоже очень милые люди. Они не такие ужасные, как я думала после того, как ты мне о них рассказала.

— Девочка, прошло всего несколько дней. Не смей заменять меня кем-то другим. — Я представляю, как она закатывает глаза и поджимает губы. — Я единственная лучшая подруга, которую тебе разрешено иметь до конца жизни.

С моих губ срывается усмешка.

— А я-то думала, что мы будем лучшими друзьями и в следующих жизнях.

— Это зависит от того, как ты проявишь себя в этой жизни, — поддразнивает она. — Оставайся в безопасности. Роди мне племянницу. Заработай много денег, чтобы ты могла купить мне все дизайнерские сумки, которые я захочу, и я подумаю.

— Ты сумасшедшая, — игриво говорю я.

— Я знаю. За это ты меня и любишь. — В трубке повисает недолгое молчание. — Ты уверена, что с тобой все в порядке, Иза? Скажи мне, если что-то не так.

Я прижимаю ладонь ко лбу, размышляя, говорить ей или нет.

— Думаю, Винсента посвятили в мафию прошлой ночью.

— Откуда ты знаешь?

— Он вылез из постели почти в полночь, и я слышала, как он разговаривал со своими братьями, прежде чем они вышли из дома. Кроме того, на нем был черный костюм. Винсент никогда не носит черные костюмы.

— Ты пыталась с ним поговорить?

— У меня не хватает смелости поднять эту тему.

— Ты не сможешь узнать наверняка, пока не поговоришь с ним об этом, — говорит Наоми.

Прежде чем я успеваю ответить, кто-то открывает дверь. В комнату входит Винсент и улыбается мне.