Второй раз такого не случится. Я буду беречь свою семью, я должен. Завтра я заберу жизнь, чтобы обеспечить это.

Вода перестает течь, и через минуту появляется Изабелла. Она обернула полотенце вокруг груди, а другим прикрыла волосы. Она прекрасна. Настолько красива, что мой член дергается, а по венам пробегают искры электричества.

— Привет, — говорит она, увидев меня. Она нервничает, это видно по тому, как ее пальцы теребят край полотенца. — Я не ожидала, что ты вернешься так скоро.

— Тебе неловко рядом со мной? — Я должен быть джентльменом и выйти из комнаты, если это так, но я не могу. Мне нужно обнять ее, успокоить и дать ей почувствовать себя в безопасности. Это то, что ей нужно после того дня, который она пережила.

Горькая улыбка играет на ее губах, когда она разворачивает полотенце вокруг головы, и ее серебристые волосы падают на плечи. Она чертова богиня.

— Нет, я не чувствую себя неловко рядом с тобой. Мне просто стыдно.

— Эй. — Я встаю и осторожно подхожу к ней. — Тебе нечего стыдиться.

Ее взгляд падает на пол.

— Я предала тебя. Я трусиха и чертова идиотка. Я не заслуживаю тебя.

— Посмотри на меня, милая. — Поднеся руку к ее лицу, я обхватываю ее щеку и наклоняю ее лицо к своему. — Ты через многое прошла. Ты сделала то, что должна была, и заслуживаешь всех гребаных благ в мире. Теперь моя работа — защищать тебя, и я обещаю, что не позволю причинить вред тебе и нашему ребенку.

Ее глаза становятся туманными, когда она смотрит на меня.

— Нашему ребенку? Ты не сердишься, что я беременна?

Я улыбаюсь.

— С чего бы это? Конечно, сначала я был шокирован, потому что не ожидал, что стану отцом, но ты и наш ребенок — лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Слезы катятся по ее лицу.

— Спасибо тебе. Я так боялась стать матерью одиночкой. Я так боялась сделать это одна.

Боже, как мне неприятно видеть ее слезы. Я притягиваю ее к себе и обнимаю.

— Теперь ты никогда не останешься одна, детка. Я буду с тобой на каждом шагу. Все, что тебе нужно сделать, это опереться на меня.

Я держу ее, пока она не перестает плакать. Когда она отстраняется, то одевается в красное ночное платье. Я помогаю ей высушить волосы и расчесать их, после чего мы вместе ложимся в постель. Она кладет голову мне на плечо, и я крепко обнимаю ее, пока мы оба не засыпаем. В эту единственную ночь я позволяю себе помечтать о жизни с ней и нашим ребенком, о жизни, в которой не будет ни опасности, ни кровопролития.

ИЗАБЕЛЛА

Как только я открываю глаза, то сразу же жалею об этом. Из больших окон в комнату льется слепящий солнечный свет. Шторы открыты, хотя они были закрыты перед тем, как я заснула прошлой ночью. Закрыв глаза, я тянусь к Винсенту на его стороне кровати, но не чувствую его. Я жду мгновение, прежде чем снова открыть глаза и прислушаться к звуку текущей воды — на случай, если он в ванной, но ничего не слышу.

— Винсент? — Тревожные колокольчики звенят в моей голове, и я задыхаюсь, пока ищу его. — Винсент?

Слезы застилают мне глаза. Не успеваю я опомниться, как выбегаю из комнаты и бегу по лестнице, выкрикивая его имя во всю мощь своих легких, пока меня охватывает паника.

— Изабелла?

Я оборачиваюсь и вижу Елену, которая смотрит на меня из фойе. Ее брови приподняты, а на лице — растерянное выражение.

— Ты его видела?

— Кого видела? Винсента? — Спрашивает она, словно все еще не понимая, что со мной происходит.

Я киваю. В груди все сжалось, и мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание.

— Он лежал со мной в постели, а когда я проснулась, его там не было. Что-то случилось, пока я спала?

— Сегодня утром Винсент ушел с Домиником и Маркусом. Они ушли рано. — Говорит она. — У тебя все в порядке?

Я держусь за грудь и наполняю легкие воздухом впервые с момента пробуждения. Почему я так запаниковала? Что со мной не так?

— Я в порядке. Прости, если я тебя потревожила, я просто… испугалась, что что-то могло… — Я замолкаю, прежде чем сказать что-нибудь, что заставит меня выглядеть еще глупее, чем я уже есть.

— Изабелла, я могу заверить тебя, что то, что ты чувствуешь, это нормально. Надвигается война, и это нормально — бояться. — На ее губах играет улыбка. — Я тоже боюсь, что с Домиником что-то случится. Я не хочу потерять мужа и отца моих детей, и я боюсь остаться одна.

Приятно слышать, что ей иногда бывает страшно, и я не одинока в этом.

— Что ты делаешь в такие дни?

Ее улыбка немного меркнет.

— Ничего. Я просто держусь ради своих детей и надеюсь, что он будет возвращаться домой ко мне каждую ночь.

— Спасибо, что поделилась этим. Мне стало легче. — Я потираю живот, нуждаясь в общении с ребенком. Я должна оставаться сильной.

Я должна.

— Пойдем, я попрошу Марию приготовить тебе завтрак. — Елена идет на кухню, и я следую за ней.

На кухне стоит мальчик с голубыми глазами и темными волосами. На вид ему не больше девяти, и он набивает рот тостами. Это ее сын или сын Джейн? Я вижу только, что у него есть черты Романо, даже слепой мог бы это заметить.

Глаза Марии встречаются с моими, и она улыбается.

— Доброе утро, Мария, — приветствую я, придвигая табуретку рядом с мальчиком.

— Доброе утро, — отвечает она, в ее голосе слышится итальянский акцент, который я как-то не заметила прошлой ночью. Она занята тем, что кладет ананасы в соковыжималку. — Ты хорошо спала?

Я киваю.

— Да. Спасибо, что спросила.

Мальчик поворачивает ко мне голову, как будто только что заметил мое присутствие.

— Здравствуйте, вы, должно быть, тетя Изабелла. А я Лукас.

Я замираю. Откуда он уже знает мое имя? И называет меня тетей? Я всегда мечтала, чтобы у Наоми были милые дети, которые называли бы меня тетей, но это слишком неожиданно, и я действительно не знаю, как реагировать.

— Привет, Лукас. Приятно познакомиться.

Он внимательно смотрит на меня, потом поворачивается к Елене.

— Мама, она еще красивее, чем на фотографии.

Значит, он сын Елены и Доминика? Принято к сведению. Но о какой фотографии он говорит? Я не решаюсь спросить.

Елена хмурится.

— Не болтай, Лукас. Доедай, а то опоздаешь в школу.

Лукас наклоняется ко мне и шепчет:

— Никому не говори, дядя Винсент — мой любимый дядя, потому что он играет со мной в видеоигры. Мама сказала мне, что ты его подружка, поэтому ты мне нравишься больше, чем тетя Джейн.

— Я слышала, кто-то сказал, что тетя Джейн ему нравится меньше всех? — Говорит Джейн, заходя на кухню. — Лукас, это несправедливо. Ты только что ранил мои чувства.

— Не волнуйся, тетя Джейн. Я люблю тебя больше, чем дядю Маркуса. — Он хихикает, показывая отсутствующий зуб в нижней челюсти.

Елена качает головой и вздыхает.

— У тебя нет любимчиков, когда речь идет о семье, Лукас. А теперь доедай.

Лукас выглядит так, будто хочет что-то сказать Елене. Но вместо этого он снова наклоняется ко мне.

— Мама всегда так говорит, но я знаю, что она лукавит. Она любит папу больше, чем всех остальных членов семьи.

— Лукас, — предупреждает Елена.

Я хихикаю, не сумев сдержаться. Он такой милый мальчуган.

— Ну, ты будешь мой любимый племянник.

Мария приносит Лукасу стакан сока, и он благодарит ее, принимая стакан. Он очень воспитанный ребенок. Сидя рядом с ним, я еще больше радуюсь тому, что скоро стану мамой.

Лукас хмурится.

— У тебя не может быть любимых племянников, когда я твой единственный племянник. — Он глотает свой сок. Спустившись с табурета, он берет рюкзак с Губкой Бобом со стула рядом с собой. — Пока, мама. Пока тетя Джейн и тетя Изабелла. Пока, Мария.

Он выходит за дверь прежде, чем кто-либо из нас успевает ответить.

— Этот ребенок полон энергии. Если бы только у нас с Маркусом все было иначе. — Говорит Джейн, ставя чашку перед кофеваркой. Выражение ее лица становится мрачным.