В течение нескольких дней она раздумывала над тем, чтобы переспать с ним, но расхотела это делать. Сам образ Парта Гухи был привлекательным. Но как и любой другой мужчина в ее жизни, он ее разочаровал. К тому же если интрижка с Шоном чему-то ее и научила, то это тому, чтобы не срать там, где она готовила детям.

В тот вечер, приняв одну из таблеток, она поднялась наверх и переоделась в более удобную одежду: халат, который днем принесла из химчистки. Он пах, словно воздух ранним утром. Потом она вернулась на кухню и налила себе большой бокал вина. Перед тем как взять его в гостиную, она высыпала в карман халата еще несколько таблеток и снова положила бутылку вина в сумочку.

Теперь Сиара едва замечала разбросанные игрушки. Столкнув некоторые из них ногой на пол, она села на диван и провела несколько минут, переключая сотни каналов по телевизору. Ее мысли уносились к той встрече с Мишти, произошедшей днем. Спустя несколько дней молчания та снова появилась у нее на пороге. Может быть, ее подтолкнуло к этому видео. Из-за того, что Джерри слишком рано вернулся с работы, все пошло наперекосяк, но, возможно, Мишти забудет о том эпизоде. Сиара снова была полна надежды, что не потеряет из-за этого подругу.

Наконец она перестала листать каналы и остановилась на каком-то американском ток-шоу. Сиара не знала ведущего и не слушала, что он говорит, но смеялась вместе со зрительным залом.

Она немного опьянела, поэтому покрепче сжала ножку бокала. Пора было принять вторую таблетку, и на этот раз она казалась еще более горькой на вкус. Сиара положила ее на ту же точку языка. Казалось, что предыдущая таблетка оставила там сморщенный след. Даже вино словно обжигало это место, когда она делала очередной глоток. Сиаре нужно было вино, ведь оно облегчало переход на другую сторону.

В дверь позвонили, и она стала ругаться сквозь зубы. Сиара не планировала ни с кем разделять этот опыт. Она выпила третью таблетку перед тем, как направиться ко входной двери, просто чтобы оставаться в нужном состоянии.

Много лет назад она ждала, когда позвонят в дверь, но отец ушел на целых три дня и так и не возвращался.

Сиара и мать долго не видела. Та отказалась выходить из комнаты, сколько бы стопок бутербродов с маслом Сиара ни оставляла у нее под дверью.

– Мам, ну, пожалуйста. Прости за то, что я сказала. Я не имела этого в виду. Извини. Ты должна меня впустить.

Она начала барабанить в дверь. Мама ни звука не издала в течение дня с тех пор, как Сиара обвинила ее в том, что отец ушел. Она уже собиралась выломать дверь папиным молотком, лежавшим в сарае.

Наконец услышав шарканье ног, Сиара испытала облегчение. Дверь открылась. В сухом уголке маминого рта торчал окурок.

– Милая, я знаю, что ты не имела этого в виду, но это правда. Я ужасна.

Сиара вошла за ней в комнату, беспокойно оглядываясь вокруг. Она ожидала обнаружить в спальне разгром, но все было нормально. Не больший беспорядок, чем обычно.

Она посмотрела, как мама ложится на кровать, а потом села рядом.

– Вместе у нас все получится. Да, мам?

– Ты о чем?

– Ну, я имею в виду – мы сможем все это преодолеть. Мы справимся.

Мама взяла ее за руку и погладила кисть.

– Ты это преодолеешь, Сиара, потому что ты сильная девочка. Он тебе и не нужен – только мне.

Сиара с трудом сглотнула. В горле у нее пересохло. Казалось, слюна поцарапала все на своем пути.

– Он тебя никогда не любил, мам. Все время, пока вы были женаты, он был с ней. Он сам так сказал. Он мне сказал, что всегда ее любил.

Мама улыбнулась, сбрасывая пепел с сигареты на пол.

– Да, я знаю. Он бы на мне не женился, если бы не ты. Он хотел, чтобы у тебя был папа. И настоящая семья.

– Ненавижу его, мам. Ненавижу его за то, что он с тобой сделал.

Сиара запястьями стерла слезы с мокрых щек. Мама покачала головой.

– Не надо его ненавидеть, милая. Он подарил тебе хорошее детство. Старался изо всех сил.

– А ты? Что он дал тебе?

Мама молчала, но, казалось, не раздумывала над ответом. Она просто уставилась в окно. В спальне было темно и душно, на улице же светило солнце. Стены нуждались в покраске, а на ковре были мокрые пятна и следы от кофе, как и на всей маминой одежде. Возле кровати лежала гора одежды и обуви, которую она больше не носила. Кругом валялись хлебные крошки.

– Ты же все сделаешь лучше, чем я, милая? – Сиара кивнула. Мама затушила сигарету о железную коробку от печенья, лежавшую на кровати. – Конечно, сделаешь.

Это был последний раз, когда она видела маму улыбающейся. Той ночью она перерезала себе вены. Это стало ее единственным правильным решением.

Услышав, как захлопнулась входная дверь, Мишти села. Она лежала спиной к Парту, когда тот поднялся с кровати. Мишти слушала, как он шуршит одеждой. Парт даже не постарался куда-нибудь спрятать пижамные штаны: он просто бросил их на пол спальни.

Мишти сидела, свесив ноги с кровати и стараясь мыслить рационально. Так она всегда и делала. Именно рациональное мышление направило ее жизнь в это русло. Она рассказала матери о Ниле только потому, что сбежать с ним показалось ей нерациональным.

Теперь она не могла выкинуть из головы те фотографии. Пытаясь представить себе лицо Сиары, она могла видеть лишь ее ступни. Раньше она не присматривалась к ногам своей подруги, но теперь они казались ей уродливыми. Слишком узкими, слишком бледными, с крошечными квадратными ногтями, покрашенными кричаще-красным лаком.

Мишти вспомнила отчаяние в глазах Шона в тот день, когда он прятался в кладовке. Сиара явно умела превращать мужчин в каких-то странных созданий. Именно она сделала таким и мужа Мишти. Совершенно неузнаваемым.

И произошло это именно тогда, когда Мишти решила ее простить. В тот день Сиара буквально умоляла ее остаться и поговорить, и она это почти сделала. Но Мишти пришлось уйти, потому что она не смогла принять ее такой. Сегодня она снова отвела к ней Майю под тем предлогом, что не хотела лишать дочь общения с лучшей подругой, но на самом деле она тоже хотела увидеться с Сиарой. Без нее Мишти была не просто одинока, а совсем одна.

Сидя в постели, она ощущала нарастающий гнев в центре груди, граничащий с физической болью. Муж отказался даже попробовать изысканное блюдо, которое она для него приготовила, а теперь еще и незаметно ушел, чтобы пофотографировать ступни Сиары.

Мишти ощущала смешанные чувства. Если она застанет их на месте преступления, то что скажет? Где их вообще искать? Она не слышала, чтобы он отъезжал на машине, так что, видимо, встречался с Сиарой где-то неподалеку.

Перед тем как уйти, Мишти открыла дверь комнаты Майи – дочь крепко спала. Мишти взглянула на настенные часы. Она собиралась потратить на все минут двадцать и быстро вернуться. Именно столько времени ей понадобилось бы, чтобы увидеть все собственными глазами.

Она накинула дутое стеганое пальто поверх пижамы, вышла из дома и взглянула на дорогу. Даже издалека было видно, что в доме Данфи горит свет во всех комнатах. Приблизившись, Мишти заметила, что машины Джерри рядом с домом не было, а входная дверь оказалась открыла.

Мысли унесли ее к тому, чем сейчас мог заниматься ее муж там, внутри, пока дети Сиары спали на втором этаже.

Спустя все эти годы она лишь начинала понимать, что совсем не знала свою подругу.

Мишти ворвалась в дом. Она ожидала увидеть ботинки Парта, аккуратно стоящие возле двери. Сиара всегда настаивала, чтобы гости разувались, и эта привычка была естественной для любого индийца, поэтому Мишти чувствовала себя уютнее у нее в гостях.

Ботинок там не было, да и его самого – тоже. Зайдя в дом, Мишти с порога ощутила, что в нем было пусто. Там явно отсутствовало тепло человеческих тел.

– Сиара? – проревела она, словно вступая в бой.

Мишти была настолько убеждена, что в доме пусто, что чуть не развернулась и не ушла. И даже услышав тихий стон, решила, что это звуки ветра на улице.