Она непрерывно пила всю ночь. Когда Белла плакала и просила еще несколько минуток посмотреть «Холодное сердце» перед тем, как лечь спать, у Сиары просто не было сил, чтобы с ней спорить. Пока дочка смотрела какое-то видео, Сиара сидела на полу, скрестив ноги и ковыряя кожу вокруг ногтей.

– Достаточно, Белла. Верни мамочке телефон и возвращайся в кровать. – Белла с ворчанием накрылась тонким флисовым одеялом. – Будешь капризничать – вообще больше ничего не разрешу тебе смотреть перед сном.

Белла отвернулась к стенке, и Сиара выключила свет. Комнату наполнило мягкое фиолетовое сияние ночника. Сиара уставилась на крошечное тельце дочери, лежавшее в кровати в форме морской ракушки. К этому периоду ее не могли подготовить ни одно исследование и ни один блог о родительстве. Родив Беллу, она думала, что младенцы – самые непредсказуемые и требовательные существа, словно маленькие дикие звери, которых несправедливо одомашнили. Но те эмоции и ярость, которые она и ее дочь испытывали друг к другу сейчас, были до ужаса мощными. Сиара определенно предпочитала младенческий период.

Она потрогала Беллу за плечо, ничего не сказав. Вино делало ее сентиментальной. На следующее утро, когда Белла будет отказываться от всего, что ей предложат на завтрак, Сиара забудет, как сильно вчера хотела ее обнять.

– Спокойной ночи, Белла. Высыпайся.

Сиара постояла в дверях, надеясь, что дочь что-нибудь ответит. Это была напрасная трата времени. Может, сын будет другим. Может, есть шанс, что Финн не так рано начнет ее презирать.

Прикрепив видеоняню к поясу, Сиара спустилась в кухню. Она переоделась в пижаму и налила себе еще бокал вина. Вечер прошел вполне удачно.

Она знала, где сейчас Джерри. Дверь в его кабинет была закрыта, так что она дважды постучала, прежде чем ее распахнуть. Сидя за рабочим столом, он лениво печатал что-то на компьютере.

Джерри на нее не взглянул. Сиара знала, что ему было что ей сказать, если бы он был другим человеком. С тех пор, как он вошел в гостиную и обнаружил склонившегося над ней Парта, они не сказали друг другу ни слова. Джерри больше ничего не видел. Ни прикосновения губ, ни поглаживания бедер.

Но он же не был сумасшедшим.

– Дети легли. – Ей надо было с чего-то начать.

– Окей. – Джерри поднял стакан, и в нем зазвенели кубики льда. Он немного повращал его в руке прежде, чем поднести ко рту. Взглянув на Сиару, он осмотрел ее сверху донизу, словно искал улики. Следы лап.

– Ты не против, если я тут немножко посижу? Я никогда не сижу в этой комнате.

У окна стояло темно-синее бархатное кресло с высокой спинкой и изящными подлокотниками. Оно бы вписалось в комнату, полную стеллажей с книгами. Джерри редко читал. Если он что-то и читал, то в телефоне.

Сиара села в кресло, поджав под себя ноги и медленно потягивая вино. Руки Джерри зависли над клавиатурой, но мысли его блуждали где-то далеко.

Какое-то время они оба сидели молча. Сиара наблюдала за ним, ожидая того, что он снова начнет печатать. Он медленно поддавался ее давлению. У него не получалось печатать, но заставить себя взглянуть на нее он тоже не мог.

– Однажды дети вырастут. Тогда нам станет не о чем друг с другом поговорить, – промолвила она.

– Ты права, Сиара. Ты абсолютно права.

– Может быть, начнем разговаривать друг с другом сейчас?

– Да, и в этом ты права.

– Это все, что ты мне хочешь сказать? Что я во всем права?

– Сиара, по-моему, у меня уже перестало получаться сказать тебе хоть что-то правильное.

– Помнишь, как ты меня раньше называл? – Она восприняла его молчание как знак, что он все забыл.

– Шери.

– Когда ты перестал меня так называть?

– А это важно?

– Уже нет.

Сиара встала. От вина ей жутко захотелось спать, и она была уверена, что уснет прямо в кресле, если прямо сейчас не уйдет.

Джерри снова уставился на экран. На мгновение Сиаре стало интересно, спит ли он с кем-нибудь еще. Раньше она об этом не задумывалась, но это бы объяснило то, как поздно он ложился спать, и его зависимость от телефона. Сейчас он редко приходил в спальню в то же время, что она.

– Слушай, не знаю, что ты, по-твоему, сегодня увидел, но ничего не было. Хочу, чтобы ты это знал.

– Нет, ничего не было.

– Я и говорю.

– Ага. И я говорю, что знаю, что ничего не было.

Сиара открыла рот, чтобы что-нибудь добавить, чтобы сказать ему, как странно он себя вел. И что с возрастом он стал лишь более странным. Нет, вряд ли он был способен на интрижку. Ему бы не хватило хитрости.

Она вышла из комнаты, слегка покачиваясь, и закрыла за собой дверь. Сиара решила, что возьмет бутылку вина в спальню. Она успеет ее выпить до того, как Джерри туда поднимется. Хотя она уже не была уверена, что он будет спать с ней в одной кровати.

Во время их медового месяца было одно особенное утро. Они сидели на траве в саду. Тогда они остановились в маленьком причудливом домике в Анси. В воздухе витали ароматы инжира и слив, а желудки были наполнены разнообразными сырами. Сиара взглянула на остроносого мужчину, сидевшего рядом с ней. Вытянув худощавое тело, он опирался на локти, греясь под лучами солнца прямо в одежде. Джерри жутко боялся снимать рубашку, потому что не хотел обгореть. Сиара впилась зубами в сочную плоть сливы мирабель и, как только рот наполнил взрыв вкуса, ощутила, насколько сильно любит мужа. Она запомнила тот день, потому что тогда ей в голову пришла мысль, что ей хотелось бы умереть первой, чтобы не придумывать, как жить без него.

Часть вина пролилась на ее плотные простыни цвета яичной скорлупы.

Сиара прислонилась к изголовью кровати. Возле нее на полу валялось полдюжины декоративных подушечек. Она практически лежала. Не лучшая поза для того, чтобы пить, но ей хотелось без труда уснуть. Какое-то время она провела за ревизией своего тайного гардероба, перебирая одежду, снимая ее с вешалок и держа в руках, представляя, как она будет на ней смотреться. Та часть Сиары, которая, движимая ревностью и страстью, когда-то жаждала, чтобы Джерри пришел в спальню и занялся с ней любовью, больше не существовала.

Она достала телефон, чтобы проверить чат. Некоторые женщины из группы отправляли туда фото своих детей. Это стало чем-то вроде ежевечерней традиции: делиться фотографиями, которые они сделали в течение дня. Картинками, которые никто, кроме мамочек, не оценит: лица, перемазанные черничным йогуртом, неудачные попытки встать на руки, выдувание кривых мыльных пузырей из огромных колец.

Сегодня Сиаре подобные фото не были интересны. Вместо этого она решила полистать собственную галерею. Этим вечером она пользовалась каждым удобным моментом, чтобы запечатлеть все происходящее. Сиара надеялась выложить несколько фотографий в Instagram, чтобы подписчики чувствовали себя более вовлеченными в ее жизнь. На нескольких фото Белла и Майя строили забавные рожицы на камеру. Был и снимок Джерри с полузакрытыми глазами. Он поднял взгляд от телефона ровно в тот момент, когда она нажала на спуск. На другом снимке была Мишти, сидящая в одиночестве, уставившись перед собой, словно не обращая внимания на то, что в комнате есть кто-то еще.

А еще там было селфи, о котором Сиара забыла. На нем были они с Партом. На фото, сделанном с близкого расстояния, он обнимал ее за плечи, а носом прикоснулся к щеке. Сиара нажала на кнопку в движении, не слишком позируя. И хотя тогда она лишь немного надула губы, чтобы овал лица выглядел четче, казалось, что она собирается его поцеловать.

Это всего лишь фото. Мишти не будет переживать.

Она внезапно ощутила что-то вроде странной потребности выложить его, чтобы доказать всем, что может заполучить любого мужчину.

Пока Сиара рассматривала селфи, на телефоне появились новые уведомления. Женщины все еще обсуждали своих детей. Но сегодня ее не интересовали чат и мелочность его участниц.

Уже меньше чем через полминуты она загрузила фото в Instagram. Сначала она запостила само селфи, а потом добавила к нему подпись.