Иногда он гулял на улице в одиночестве поздно ночью, и, казалось, никто из его взрослых родственников даже не замечал, что его не было дома. Мишти выходила на балкон, когда слышала, как Нил свистел уличным котам. Он приносил им миски с остатками риса, собранными в пухлые горстки, и ставил их на тротуар. Кошки льнули к нему, собираясь вокруг.

За все эти годы, пока она молча за ним наблюдала, Нил ни разу не посмотрел наверх и не заметил ее. А если он и знал, что она была там, то просто предпочел не обращать на нее внимания.

Нельзя сказать, что Мишти много думала о нем в остальное время. Она была сосредоточена на учебе и домашнем задании, помогала маме и тетям на кухне, играла в «Монополию» с сестрами и заплетала им косы, а еще слушала плеер. Но годы шли, и кузины перестали играть вместе, а волосы уже не нужно было заплетать. Она все еще каждый день видела Нила, но он больше не играл в камешки. Кошек он тоже перестал кормить. Теперь он торопливо проходил мимо ее балкона с учебниками под мышкой. Нил постоянно курил, а его неприлично длинные кудри всегда были непричесаны. Он был низеньким и пухлым, и под его курткой уже выпирал намечавшийся животик.

– Мама у него не готовит, вот и ест целый день уличную еду, а чего еще ожидать? – перемывали ему косточки тети Мишти, пока вместе нарезали овощи. Она никому не рассказывала, что ей в нем нравилось абсолютно все.

Мишти было девятнадцать, когда Нил впервые к ней обратился. Она возвращалась домой с автобусной остановки, слушая музыку в плеере, и не заметила, что он идет позади нее. Нил поравнялся с ней и пошел рядом. Почувствовав его присутствие, вместо того чтобы обернуться и посмотреть, кто это, она ускорила шаг в попытке оторваться от незнакомца, от мужчины. Такой была жизнь в Индии, особенно для молодой женщины. Даже посреди дня. Даже в нескольких шагах от входной двери собственного дома.

Она с криком остановилась, когда он вдруг выскочил прямо перед ней, преградив ей путь. Мишти сначала испугалась, но через мгновение, когда она поняла, кто это был, волосы у нее на затылке встали дыбом. Она никогда еще не стояла к нему так близко.

Он улыбался и показывал пальцами на уши, чтобы она выключила музыку. Когда она сняла наушники, ее мысли нарушил шум транспорта. На мгновение она оказалась дезориентирована. Мимо них прошел мужчина, толкавший перед собой тележку с овощами и рекламирующий свой товар в попытках привлечь внимание местных домохозяек. Мишти вцепилась в лямку холщовой сумки, протянутую через грудь.

– Что слушаешь? – спросил Нил, и Мишти сразу же взглянула в сторону дома. В окнах и на балконе никого не было.

– Дилана.

Он поднял брови, словно этот ответ его впечатлил.

– Это Walkman?[9] – спросил он, кивнув на плеер, висевший на поясе ее джинсов. Нил был удивлен, чего и следовало ожидать. Такие плееры вышли из моды еще в конце девяностых, но Мишти никогда не перешла на iPod. Она предпочитала со щелчком вставлять кассету.

– Ты решил надо мной посмеяться? – Она еще никогда так долго не говорила с незнакомцем. И вот так, хоть она и видела его почти каждый день своей жизни, он говорил уже не голосом одинокого мальчика, а взрослого мужчины.

– Нет, а почему должен? Если еще десять лет будешь им пользоваться, потом сможешь сколотить на нем небольшое состояние.

– Не хочу его продавать.

– Ну и не надо, просто кассеты скоро перестанут выпускать.

– Мне не нужны новые кассеты. Мне нравятся те, которые у меня есть.

Нил на мгновение взглянул на ее балкон. Это было единственным признаком того, что он мог знать, что она раньше за ним наблюдала. А потом он протянул руку и взял наушники, висевшие у нее на шее. Мишти не могла пошевелиться, а он вставил их ей в уши, и зазвучала Tangled Up in Blue. Он случайно задел пальцами ее щеки, и этого было достаточно. В тот момент Мишти осознала, что начала что-то к нему испытывать.

Теперь воспоминания о тех годах с Нилом перемешались в ее памяти с первыми впечатлениями от встречи с Сиарой. В голове нарушился весь порядок событий. Она познакомилась с Сиарой через несколько лет после Нила. Тогда Мишти только вышла за Парта, все названия улиц были для нее непонятными и чужими, а еще она не понимала дорожных знаков. Тем не менее встреча с Сиарой была для нее такой же значимой, как и знакомство с Нилом.

Когда Мишти и Парт переехали в дом в конце улицы, Сиара была беременна Беллой. Парта часто не было дома: он подолгу работал или ездил в Дублин, Белфаст и Мейо на конференции. Большую часть времени Мишти проводила в одиночестве.

Сиара появилась у нее на пороге, чтобы просто поболтать. Она гладила свой большой круглый живот, напоминая Мишти, что ей самой еще лишь предстояло забеременеть. Свекровь уже несколько раз ей об этом напоминала, когда Парт передавал ей трубку во время воскресных телефонных звонков. Помимо вопросов о готовке и уборке мама говорила ей о том, что припасла коробку с его детскими вещами, которые хочет передать внуку, и что Мишти должна пить аюрведический чай, чтобы зачать.

Каждый раз, когда Сиара заходила, Мишти поражалась, какими разными они были. Какой общительной была Сиара, какой вежливой и приветливой она умела быть со своей новой соседкой. Она расцвела так, как расцветают только беременные женщины: ее щеки налились, словно розовые блестящие яблочки, кожа была полупрозрачной и сияющей, как жемчуг, а руки – тонкими, но мягкими. Мишти тогда еще не начала набирать вес, но уже комплексовала. У нее была совершенно обыкновенная стрижка, нужная лишь для того, чтобы кудри выглядели аккуратно, а костяшки рук потрескались от холодного сухого воздуха. Она внезапно жутко застеснялась тонких черных волосков, которые росли у нее на пальцах.

– Не хочешь прогуляться? Можем вместе подышать свежим воздухом, – однажды предложила Сиара. До этого они болтали только у нее на пороге.

Мишти потянулась за тонким кардиганом, висевшим у двери, стараясь не казаться слишком взволнованной. Сиара беззлобно засмеялась.

– Надо тебе купить хороший плащ. Вообще, лучше даже парочку. Один – практичный, для наших прогулок, а второй – красивый, для выходов в свет. Водонепроницаемый и шерстяной.

Мишти было слишком стыдно признаться, что у нее нет денег на эти вещи. Чтобы купить их, ей нужно было дождаться нужного момента, чтобы спросить у Парта. И не факт, что он согласился бы, что эти покупки достойны того, чтобы он выделил на них деньги.

Несколько дней спустя Сиара снова появилась у нее на пороге. На этот раз на ней было чудесное бирюзовое пальто, элегантно облегавшее ее растущий животик. В ее ушах сияла россыпь бриллиантов. Она была одета слишком нарядно для обычной прогулки.

– Ну что, пошли?

– А куда мы пойдем?

– На шопинг. Я знаю одно милое местечко в городе, где есть все, что тебе нужно. Увидишь.

Сиара взяла Мишти под руку еще до того, как она успела запереть входную дверь.

Она ощущала волнение, садясь в машину Сиары. В салоне витал аромат ее духов, цветочный и безупречный, а на заднем сиденье уже стояло детское кресло.

Надо сделать это прямо сейчас. Мишти знала, что должна кое-что сказать Сиаре до того, как они поедут, а то будет слишком поздно.

– Может, как-нибудь в другой день! – выпалила она, когда Сиара нажала кнопку запуска двигателя. Та проверила зеркала, не глядя на нее, а потом начала разворачиваться.

– Нет, Мишти, мы сделаем это сегодня. Тебе нельзя промокать. И ты должна чаще выбираться из дома. Все будет хорошо.

– Прости, но ты не поняла. Мне надо сначала обсудить это с Партом.

– Я поняла, – сказала Сиара, а потом потянулась к магнитоле и сделала музыку немного громче. – Кстати, в бардачке лежит шарфик. Может, ты захочешь повязать его на голову, чтобы волосы не растрепались. – Она нажала еще одну кнопку, и крыша автомобиля начала опускаться.

Мишти полезла за шарфом и торопливо начала его завязывать, не понимая, что делает и зачем. Еще никогда в жизни она не ездила в машине с откидным верхом. Мишти еще не успела об этом задуматься, как автомобиль с ревом помчался по улицам. Ветер трепал длинные шелковистые волосы Сиары, но ей было все равно. Она подпевала песне Кида Кади Pursuit of Happiness. Мишти не очень любила такую музыку, но вдруг рассмеялась. Возможно, это был первый ее искренний смех после переезда в Ирландию.