В то же время, внутри зародилась подленькая мыслишка, что восторги её как-то связаны, возможно, и со мной. Мне казалось, что Зоя так счастлива ещё и от того, что не кто-нибудь, а именно я сейчас нахожусь рядом, сопровождаю её в этом походе. Не уверен на все сто, но определённо, что-то тут есть.

— Можно пока просто полежать, — сказала Зоя, когда с бутербродами было покончено.

Расстелила подогревающую плёнку, и мы улеглись.

— Будем следить по очереди, — распорядилась Зоя и перевернулась на живот. — Я первая.

— Хорошо, — согласился я.

— Возможно, будешь смеяться, — говорила она, устраиваясь поудобнее, — но я придаю этому большое значение. Местные считают, что йети — хозяева леса, они чуют, с чем ты сюда пришёл. И не только сюда, а вообще. Понимаешь?

— Нет, — откровенно признался я.

— Балбес! — добродушно хмыкнула Зоя. — Я имею в виду: не только в этот лес, не сегодня, а вообще, в целом. Может быть, даже в этот мир.

— Ах, вот о чём ты… Смысл жизни и всё такое?

— Ну, можно и так сказать. Они — настоящие дети природы, при этом ещё и очень умные. Видят людей насквозь, понимают намерения, чувствуют, что ты несёшь с собой.

— Ага, — ответил я.

Накатывалась тяжёлая усталость, усугублённая плотным ужином. Глаза слипались сами собой. Разноцветные круги поплыли перед внутренним взором. Голос Зои был каким-то прерывистым и доносился откуда-то издалека. Смысл её слов воспринимался с трудом, будто речь шла о чём-то чудовищно сложном и заумном.

— Отчасти из-за этого я и притащила тебя в заповедник. У меня стойкое ощущение, что что-то не так. Словно мы делаем что-то не совсем хорошее. Вот и решила прийти сюда, чтобы узнать, правильно ли мы поступаем... И я сейчас не только о поисках отца…

Я не сразу осознал, что она говорит о чём-то очень важном, о чём-то таком тонком и едва уловимом, о том, о чём и сам переживал в последние несколько дней.

А может быть, только показалось, что Зоя говорила об этом? Возможно, я выдумал и домыслил уже позже, может быть, только приснилось.

Узнать было не суждено: я задремал. Причём на самом интересном месте: когда ещё слышишь, что происходит вокруг, но не придаёшь этому особого значения. И мне бы задержаться ещё на полминуты, узнать, что же Зоя имела в виду, да вот только не властны мы над сном. Это он забирает нас к себе по своему разумению, не считаясь с нашими интересами и пожеланиями…

— Прости, кажется, уснул, — встрепенулся я. — О чём ты говорила?

— В смысле? — Зоя повернулась, и я едва различил её лицо в наступивших сумерках.

— Когда засыпал, ты говорила о том, что… — Я замялся. — Ну, про то, что ты решила прийти сюда, чтобы узнать, правильно ли мы поступаем…

— Забудь, — холодно ответила она. — Они не пришли.

По тону я понял, что всё упустил: уснул в самый неподходящий момент, чем, скорее всего, обидел Зою, и теперь она ничего не скажет. Даже пытаться не стоит.

Желая хоть как-то спасти положение, я участливо спросил:

— Может быть, нужно подождать ещё немного?

— Вряд ли. — В её голосе послышались тёплые нотки. — Прошло больше часа.

— Вот как? — удивился я. — А мне показалось…

— Я видела какие-то движения вон там, в глубине: то ветви задрожат, то дерево качнётся. Такое ощущение, что хозяева были там, но не захотели выходить, не пожелали показываться.

Я виновато молчал. Будто бы негостеприимное поведение йети связано с тем, что я уснул.

— Странно, — равнодушно заметила Зоя. — Вообще-то, это плохой знак. Они не относятся к нашему мероприятию как к чему-то благому.

— Чепуха, — попытался возразить я, но вышло совсем не к месту: вряд ли мои слова могли переубедить Зою.

— Возможно, но мне кажется, что им виднее, — сказала Зоя. — Не забывай, что они — хозяева этого леса. Ладно, пошли. Нужно ещё найти место для ночлега.

Ночевали под открытым небом: как оказалось, палатку с собой не взяли.

Обнаружилось это, когда спустились чуть ниже, отошли на пару километров от заповедника и, подобрав удобное для стоянки место, принялись распаковывать вещи. Я вспомнил обстоятельства сборов возле джипа, то, что рюкзаки собирала Зоя, и обратил внимание на отсутствие столь важного в походе инвентаря.

— Забыла, наверное, — легкомысленно и безразлично ответила она.

— Ну, ты даёшь!.. — воскликнул я.

— Да ладно, чего ты? — усмехнулась Зоя. — В первый раз что ли?

— Да нет, не в первый. Уже приходилось ночевать на улице. — Я постарался не выдавать раздражения.

Этого и следовало ожидать. Слишком хорошо знаю Зою, чтобы удивляться её причудам.

Места дикие, нехоженые, поэтому с дровами проблем не было. Совсем рядом со стоянкой обнаружилось сухое поваленное дерево, которое обеспечило нас топливом в необходимом объёме.

Зоя сидела на земле и безучастно наблюдала за тем, как разжигаю костёр. Её глаза потускнели, взгляд опустел, сейчас это была совсем другая Зоя — не та, которая весь день болтала без умолка, горела желанием показать хозяев леса. Нынешняя Зоя больше походила на ту, которую я встретил в баре на станции: морщинки, тоска, разочарование.

— Ты выспался? — безжизненным голосом спросила она. — Там, возле заповедника, у тебя была возможность.

— Ну, вроде того.

— Отлично. Значит, будешь меня развлекать. И ещё — готовить еду.

Я прислушался, пытаясь определить, что скрывается за её словами, но до конца так и не понял: то ли банальная усталость, то ли вновь проснувшийся цинизм, то ли обида, которую на меня затаила.

Костёр разгорелся, стало тепло. Мы оба придвинулись к нему поближе, вытянули руки к пламени и принялись греться. Огонь очерчивал круг в темноте, и этот круг являлся нашим убежищем, внутри него было уютно.

Зоя устало склонила голову, спрятала от меня взгляд и тихо произнесла:

— В моём рюкзаке, на самом дне, бутылка коньяка. Подай, пожалуйста.

Мне это решительно не нравилось, но перечить не стал. Зоя на взводе, я заметил, как дрожат её пальцы. Она чем-то сильно огорчена, выглядит как выжатый лимон, истощение не только физическое, но и моральное. Любой спор спровоцирует ссору, Зоя запросто может впасть в истерику, и чёрт знает, чем это всё закончится.

Поэтому я покорно встал, подошёл к рюкзаку и принялся в нём копошиться.

«Чуть позже», — сказал себе. Она — как натянутая струна, комок нервов. Сейчас делать что-либо — бессмысленно. Пусть немного выпьет, расслабится, а потом поговорю с ней, выслушаю. Выговорится — станет легче.

Я нащупал на дне рюкзака округлый предмет и извлёк его наружу. К моему удивлению, это была не бутылка. Приблизился к костру, пытаясь на свету различить, что это. Продолговатая металлическая штуковина, достаточно лёгкая — полкилограмма или того меньше.

В голове зародилось подозрение.

— Зоя, что это?

Она подняла взгляд.

— Ч-чёрт… — зло прошипела Зоя и отвернулась в сторону. — Нашёл… Что спрашиваешь? Будто сам не знаешь, что это такое…

Я в изумлении присел на землю.

— Ты вытащила из джипа стартер? Но зачем?

Она молчала, не решаясь взглянуть мне в глаза.

— Зачем? — повторил я.

— Без этого ты бы не согласился идти к заповеднику, — угрюмо ответила Зоя. Она всё-таки повернулась в мою сторону, посмотрела, глаза наполнились слезами. — Мне так хотелось сходить с тобой туда, но ты… Ты — такой остолоп, баран упёртый, — взвизгнула Зоя. — Для тебя важнее работа и твой шеф. Ты ни за что не пошёл бы. Единственный шанс состоял в том, чтобы вытащить тебя из машины. Что мне ещё оставалось?!

— Спокойно, — сказал я. — Я всё понял.

— Что ты понял?! — Зоя едва не переходила на истерический крик. — Придурок! Всё это оказалось напрасным! Они не вышли к нам. Не стоило всё это затевать.

Я перебрался ближе к Зое, присел рядом. Несколько мгновений не решался, но потом осторожно обнял её за плечи.

— Всё хорошо, — тихо произнёс я, ощущая её трясущееся тело.