— О, боже! — Зоя схватилась руками за голову.

— Я притащил тебя сюда, уложил спать, а сам расположился в зале. Вот и всё. Ты, разумеется, права: не стоило оставаться. Извини.

— Да пошёл ты! — Она сверкнула глазами, развернулась и двинулась в ванную комнату. — Чтоб духу твоего тут не было через пять минут! — крикнула она, включая воду.

Я усмехнулся и тоже крикнул ей вдогонку:

— Ты так нервничаешь только потому, что вчера между нами ничего не было?

Она ответила что-то, но я не разобрал из-за шума льющейся воды. Судя по тому, что не вышла и не врезала чем-нибудь тяжёлым, контакт налажен, и незачем переживать. Ей нужно несколько минут, чтобы остыть и привести себя в порядок.

Тем временем я разложил яичницу по тарелкам, разлил томатный сок, достал салфетки и столовые приборы.

Когда она вернулась в кухню, всё окончательно встало на свои места. Это точно прежняя Зоя, как будто ничего не поменялось, как будто расстались мы каких-нибудь пару дней назад.

Зоя выглядела намного лучше: чистые, аккуратно расчёсанные волосы. Круги из-под глаз куда-то исчезли, словно по мановению волшебной палочки, которая, несомненно, есть у каждой уважающей себя девушки. Уверенный взгляд, твёрдые чёткие движения, от дрожи в руках не осталось и следа. Горная козочка — белокурая и юная.

Футболку заменил фиолетовый спортивный костюм.

— Ты всегда отличался цинизмом и грубостью, — кинула Зоя. — Чтоб тебе провалиться!

— А вчера ты была намного обходительнее и дружелюбнее, — ответил я. — Даже в гости приглашала.

— Я была пьяна, — буркнула она. — Иначе бы не приглашала.

— Я тут кое-что наспех соорудил. Приятного аппетита!

— Ага, яичница! На большее у тебя мозгов не хватило.

Зоя присела за стол, я последовал её примеру. Несмотря на последнюю фразу, она живо взялась за завтрак. Я, впрочем, тоже.

— Зачем ты приехал на станцию? — деловито спросила Зоя, когда с обменом любезностями было покончено.

— Мне нужно найти твоего отца. Я же говорил тебе вчера.

— Отца? — Зоя удивлённо на меня посмотрела. — Ах, да… — По глазам понял, что она только делает вид, что вспомнила.

Я вкратце изложил официальную позицию института климатологии и шефа. Зоя слушала с крайне рассеянным видом. Когда намекнул на то, что в случае дальнейшего неадекватного поведения профессора, ему грозит увольнение, она и бровью не повела. Вероятно, её это совсем не заботило. Зоя просто продолжала трапезу, особо не обращая внимания на мою речь.

Я уловил момент, когда Зоя совсем заскучала, и задал вопрос прямо в лоб:

— Вчера ты говорила, что профессору кто-то постоянно названивал. Кто это был?

— Я так сказала? — встрепенулась Зоя. Я заметил, что вопрос неприятен и неожидан. Она придала лицу беспечное выражение и попыталась отговориться: — Да не может быть! Не могла я тебе такого сказать, ты неправильно понял.

— Не отнекивайся, — строго сказал я. — Зоя, я всё ещё хорошо тебя знаю и вижу тебя практически насквозь.

— Да пошёл ты! — совершенно спокойным, безразличным тоном ответила она и вернулась к трапезе.

Сказать честно, я всерьёз отнёсся к этому обстоятельству. Надоедливые звонки, как и некие «другие», мне кажется, играют в деле центральную роль. Понимание того, кто и зачем звонил профессору, может существенно помочь в поисках. По меньшей мере, будет ясна мотивация профессора. Почему он покинул станцию? От кого бежал? Есть одна версия, но пока не совсем в ней уверен.

Реакция Зои на вопрос, как и вчерашняя отговорка, только подтверждала подозрения. Но, похоже, пока рассчитывать на её содействие ещё рано. Она упёрлась, что-то скрывает, вряд ли получится что-либо из неё вытянуть.

— Ну ладно, не дуйся, — примирительно сказала Зоя. Она закончила с завтраком и теперь допивала сок. Вид при этом жизнерадостный. — Забудь, проехали.

— Как скажешь, — ответил я. Её слова, особенно «не дуйся», вообще-то имели несколько иное значение, чем могло показаться с первого взгляда. Я склонен трактовать их как «не забегай вперёд, чуть позже, возможно, и расскажу тебе». Поэтому решил пока не настаивать и не торопить Зою, тем более всё равно ничего бы этим не добился.

— Что касается поездки в долину… — протянула Зоя.

Я поднял взгляд от тарелки и посмотрел с надеждой. Да, вот он, этот взгляд. Зоя взирала на меня свысока, это был взгляд прекрасной принцессы, доброй феи, взгляд многообещающий и волнующий.

Зоя лучезарно улыбнулась.

— Не поеду я туда, — она улыбнулась ещё шире. — Не хочу. Да и тебе не советую — нечего тебе там делать, оставьте вы отца в покое.

— Но, Зоя, я…

— Отстань, — решительно сказала она. — Не порть мне настроение.

— Но время поджимает. Шеф негодует.

— Я подумаю над твоим предложением. А теперь давай поговорим о чём-нибудь другом.

Я пожал плечами.

— Давай, — разочарованно пробормотал я.

Мы замолчали.

Зоя смотрела на меня выжидающе. Это был тот же взгляд свысока, но теперь в Зое нет ничего от феи или доброй волшебницы. Герцогиня, своенравная и взбалмошная. Или даже жестокая.

Я искал подходящую тему для разговора, вспоминал наше прошлое. И вдруг понял, что проговорить нам не о чем. То есть, поговорить-то можно много о чём, да вот захотим ли? Хотим ли мы ворошить прошлое, вытаскивать оттуда какие-то детали? А вдруг воспоминания окажутся неприятными? Или того хуже — приятными, сладкими, и защемит тогда сердце от боли, от потерянного?

Видимо, что-то подобное испытывала и Зоя. Её пальцы выбивали нервную дробь по столу, а взгляд теперь был отсутствующим.

— Как Дейдра? — невпопад спросила она.

— Мы расстались.

— Вот как? — Зоя замерла на секунду.

Потом её взгляд заметался по комнате, а пальцы застучали ещё сильнее. Стараясь не выдать волнения, Зоя опустила глаза, подняла правую руку и прикоснулась ладонью ко лбу.

— Что-то нездоровится мне сегодня, — рассеянно проговорила она. — Голова разболелась…

Но я видел, что это не так. Ничего у неё не разболелось. Она лихорадочно о чём-то думала. И это мне показалось странным.

— Ну, хорошо, — через минуту сказала Зоя. — Я согласна.

Её голос было не узнать — дрожащий, растерянный, словно Зоя не в себе. Руки вновь слегка затряслись. Но теперь я не знал, отчего. Она старательно прятала от меня глаза, а без них, без её взгляда, было тяжело что-либо понять. Тем более загадочной показалась перемена её решения.

— Выезжаем завтра утром, — продолжала Зоя. — Тебе задание: прямо сейчас иди к Исимотсу и проси у него джип «семёрку» — это самое лучшее, что есть на станции. Мне он не даст, а вот тебе, думаю, не откажет — ему нравятся придурки.

— Хорошо, — ответил я. — Что ещё нужно? Припасы? Тёплая одежда?

— Да-да, и это тоже. А кроме того… — Зоя замолчала. Вдруг успокоилась, перестала дрожать, подняла голову и посмотрела на меня. Более довольной сегодня её не видел. Видимо, осенила какая-то мысль: — Заодно, заедем в одно место.

— В какое?

— Помнишь, давным-давно я рассказывала тебе о хозяевах леса? — Зоя хитро улыбнулась. — Так вот, они тут есть.

— Ой, ну вот это-то зачем?

— Тебе понравится, — пообещала Зоя.

Дорога не из лёгких: серпантин с крутыми спусками, узкими проездами и высокими обрывами. За день мы проехали километров сорок, не больше. Временами Зоя сбрасывала скорость до той, с какой передвигается пешеход, и вполне оправданно.

Сначала ехали по леднику, потом по заснеженной дороге, но где-то ближе к вечеру выбрались из пояса вечных снегов, пейзажи стали повеселее. Виды открывались очень и очень красивые: несмотря на наступающую осень, альпийский луг радовал обилием зелени.

Говорили мало. Я старался не отвлекать Зою от дороги, а она отчего-то весь день хмурилась, сама не начинала разговора.

Машину вела прекрасно, где могла — прибавляла ходу, где это было необходимо — осторожно перекатывалась по зыбучей гальке. Умело лавировала между разумным лихачеством и предельной аккуратностью. Вероятно, навыки вождения автомобиля по этой местности, доскональное знание дороги и её опасных участков сделали Зою авторитетным проводником для путешествий в долину.