Наступило тринадцатое сентября, а профессор Тельман так и не объявился.

Это означает, что мне предстоит командировка на другой край света для того, чтобы найти профессора, привести его в чувство и, возможно, забрать с собой, обратно в институт. Даже если он будет сопротивляться.

Сегодняшний день был определён моим шефом, директором института климатологии, как точка невозврата, как крайняя дата, после которой необходимо что-то предпринимать. Ещё пару недель назад он сказал, что на этот раз мы будем ждать ровно месяц, и сегодня этот срок истекал: месяц прошёл с тех пор, как профессор в последний раз выходил на связь.

Надеяться на то, что профессор Тельман даст о себе знать в оставшиеся несколько часов, не приходилось, поэтому меня нисколько не удивил утренний звонок шефа, в ходе которого он сказал, что я должен явиться к нему в кабинет в районе девяти или около того. Посему освободил меня от необходимости заезжать в южный филиал. «Давай сразу сюда», — сказал он и отключил видеофон, не дав возможности возразить.

Я перекроил маршрут и выехал на одну из главных магистралей. Город постепенно просыпался, движение входило в обычный оживлённый ритм. Машины вокруг вели себя лениво, но послушно.

Следует заметить, профессор и раньше позволял себе лишнее. Некоторое время назад я перестал следить за его карьерой, но нет-нет, да и доходят слухи о каких-нибудь его выкрутасах, однако на этот раз что-то он совсем перегнул палку. Мало того, что не высылает отчёты о проделанной работе, так ведь совсем перестал звонить. Неужели так сложно объявиться? Сказать пару фраз шефу: мол, я тут, заработался, знаете ли, времени писать вам отчёты совсем нет, а так-то у меня вся хорошо, жив-здоров…

«Старый маразматик, — подумал я, но тут же одёрнул себя: — Негоже так думать о профессоре, простите, пожалуйста».

Что есть, то есть — многим профессору обязан. Если б не он, не работать бы мне сейчас в нашем институте — месте, надо сказать, достаточно престижном, да и чего греха таить — весьма денежном.

Я миновал очередную развязку и включил автопилот: участок тут прямой, движение спокойное, и незачем напрягаться.

А ехать очень не хотелось. Далеко это. Очень далеко находится станция, на которой сгинул наш профессор. Да и вообще вся эта затея с поисками казалась какой-то бесперспективной и дурацкой: ну что за детский сад, в самом деле? Не проще ли поставить на уши руководство станции, заставить их поднять профессора из спячки? Да чёрт с ними, если уж тамошние сотрудники настолько инертны, то есть полиция, есть ведь коллеги, дружественные организации в непосредственной близости от станции. Ну, скажем, в нескольких десятках километров оттуда расположен Азиатский центр изучения климата, ещё где-то рядом есть что-то подобное. Понятно — не хочется тревожить малознакомых людей, но дело-то серьёзное. Шутка ли — пропал человек.

Но нет, придётся мне тащиться с одного континента на другой, менять добрый десяток, или даже больше, часовых поясов, мучиться в душных тропиках. И всё это ради того, чтобы обыскав несколько грязных трактиров в окрестных деревеньках, найти в одном из них профессора, с горя запившего от скуки и нелёгкой своей участи.

Но ничего уж тут не поделаешь, видно, судьба такая, — с горечью подумал я, проезжая очередную развязку.

И это правда: искать пропащих коллег, а в среде климатологов это далеко не редкость, являлось частью моих обязанностей.

Откровенно говоря, какой из меня, к чёрту, климатолог? Не был я им никогда, и способностей у меня таких не было. С горем пополам заканчивая университет, я даже представить себе не мог, что стану работать в одном из самых уважаемых научно-исследовательских институтов планеты. Если б не профессор, где бы я сейчас прозябал? Небось, работал бы мелким клерком или консультантом по недвижимости, как и большинство представителей моего зодиакального знака.

«Ну да, — продолжал я свою мысль, — вот и получается: когда-то профессор помог мне, а теперь вот пришёл мой черёд вытаскивать его из какой-то идиотской передряги». Спаситель заблудших климатологов.

«Сила есть — ума не надо», — так за глаза обо мне говорят в институте. Когда-то давно профессор Тельман замолвил за меня словечко, да чего уж там — устроил в институт, несмотря на то, что практически всё руководство учреждения, в том числе и наш нынешний шеф, были против. Надо полагать, профессор потом не раз ещё об этом пожалел, но, как говорится, поезд уже ушёл, не выгонять же теперь человека. Вот и прижился в этом славном заведении, нашёл себе место под солнцем.

Шеф определил меня на такие вот, не связанные с академической деятельностью задания: съездить в удалённый филиал, устроить разнос зарвавшимся коллегам, отвезти важные материалы на конференцию. Да много чего можно придумать для такого увальня, как я. Курьер по большому счёту. А я, в общем-то, только и рад этому: чем дальше от науки, тем лучше, главное, чтобы деньги платили.

Я отключил автопилот и приготовился перейти в правый ряд: скоро нужно съезжать с трассы.

Будем надеться, что ситуация с профессором надолго не затянется, пара дней в горах — и вернусь обратно. К тому моменту как раз подойдёт время отпуска, и мы с Дейдрой поедем куда-нибудь на море.

Тут я вспомнил, как утром, собираясь на работу, хотел было разбудить Дейдру, но вовремя сообразил, что сегодня у неё выходной. Не далее как пару дней назад она закончила работу над очередным проектом и сейчас решила дать себе передышку. Оно и понятно: за последний год Дейдра изрядно вымоталась, одна инженерная разработка у неё следовала за другой, постоянная работа, недосып, зачастую не было выходных по месяцу и более.

Помнится, перед уходом чмокнул её в щёчку, а она вроде бы даже проснулась и улыбнулась мне.

«Умница она всё-таки, не то, что я», — подумалось, но почти сразу мои мысли приняли не совсем приятный оборот: предстоящий отпуск и поездка к морю были практически последней возможностью наладить непростые отношения.

Какое-то время назад отношения наши, что называется, зашли в тупик. Говорят, так часто бывает: живут себе люди, живут, вроде бы всё хорошо, но — нет, есть какая-то напряжённость, недопонимание, трещина между ними. И непонятно ведь, что не так, но что-то не так, и оба это понимают.

Давно бы уже сел да поговорил обо всём с Дейдрой! Тем более — она тоже переживает. Но, как всегда, я откладывал это неприятное мероприятие в долгий ящик. И дотянул: с каждым днём отношения наши становились всё хуже и хуже.

«Ну да ладно, — приободрил я себя, — всё будет хорошо».

Отчего-то во мне жила уверенность в том, что поездка к морю всё исправит, что мучительная необходимость в серьёзном разговоре отпадёт, что там, на море, в тени раскидистых пальм, мы расслабимся, и всё само собой образуется. Самообман, конечно, но так легче жить.

Я выехал на главную городскую магистраль, когда машина, идущая слева и чуть впереди, вдруг вильнула в мою сторону.

— Ах ты, чёрт! — ругнулся я вслух, машинально отключил автопилот и крепче схватился за руль.

Это был широкий красный лимузин, достаточно просторный и роскошный. Обычно в таких ездят преуспевающие бизнесмены или просто избалованные сынки богатых родителей. И этот седан едва не задел нос моей машины.

Съезжать вправо не было возможности — там тянулся отбойник. Притормозить я тоже не мог — сзади напирала блондинка в кабриолете.

Единственное, на что меня хватило, — это посигналить седану, однако тот, разумеется, не отозвался.

В затемнённые стёкла не было видно, кто там в салоне и чем они там занимаются. Лимузин начало таскать из стороны в сторону, шины завизжали как тысяча испуганных кошек. И я уже подумывал о том, чтобы всё-таки сбавить скорость, хотя блондинка сзади, кажется, не разгадала сути моих затруднений и продолжала висеть у меня на хвосте. С другой стороны — можно было поднажать и обогнать неспокойную парочку, однако как раз вовремя закончился барьер справа, спасительным пространством замелькала дополнительная полоса.