Меир Паиль, военный историк, бывший депутат Кнессета, воспринимает Израиль как «салат из помидоров, огурцов и лука вместе со свежеприготовленной яичницей и тот иврит, на котором говорят только здесь».

Ицхак Хофи, бывший начальник военной разведки и «Мосада»: «Больше всего я люблю пейзажи. Особенно там, где их еще не успели испортить — в Галилее и в Иерусалиме».

Авраам Шапиро, раввин, промышленник, бывший депутат Кнессета, любит в Израиле больше всего «еще не испорченного сабру, то есть уроженца страны в возрасте 20–25 лет. В нем и в помине нет запаха галута, зато в нем есть то богатство и цельность натуры, которых не хватает евреям, родившимся в Европе. В нем есть смелость открыто сказать человеку все, что он о нем думает».

Для Эльякима Рубинштейна, секретаря правительства, Израиль — это «солдатская тремпиада[48] с несколькими ешиботниками, стоящими в стороне. Шумная речь. Пейзажи Иерусалима и его жители. Тель-Авивское море. Израильские песни».

Йорам Канюк, писатель и журналист, определяет Израиль так: «Нет места, которое нравилось бы мне больше, чем эта отвратительная страна, с этими отвратительными домами, загаженным морем и двуличным обществом. Идешь по улице, а вокруг все — такие крикуны. Хорошие люди со страшными лицами. Они прячут деньги под плитки пола и торопятся купить „видео“ и холодильник до следующего повышения цен. Но для меня они — моя семья, мое племя, а не компания чужаков. Всегда оказывается, что чья-то бабушка была замужем за приятелем твоего дяди».

Амнон Шамош, писатель, киббуцник, считает, что Израиль — это «киббуц в праздник, мужчина в сандалиях на босу ногу, в шортах и в майке, с лысиной и пузом, русские песни на иврите и арабские ругательства с галицийским акцентом».

Одед Котлер, актер и режиссер, уверен, что Израиль — это «иррациональная и необъяснимая связь с землей и людьми. И еще тот факт, что я, как и многие другие говорю: „Ты выезжаешь из Эрец?“, „Ты возвращаешься в Эрец?“»

Эфраим Кишон, писатель-сатирик, утверждает, что:

«Это — страна, до того маленькая, что ее территории на картах мира не хватит даже на то, чтобы вывести ее название.

Это — единственная страна на свете, созданная налогоплательщиками из-за рубежа.

Это — страна неограниченных границ.

Это — страна, где родители учатся родному языку у своих детей.

Это — страна, где каждый гражданин волен высказать свое мнение, но нет закона, который обязывал бы кого-нибудь и послушать.

Это страна, где никто не хочет работать; оттого и воздвигают новый город за каких-нибудь три дня, а затем бездельничают до конца недели. Это — страна, где каждый человек — солдат, но, несмотря на это, и каждый солдат — человек. Это — единственная страна на свете, в которой я могу жить. Это — моя страна.»

Йоэль Рапель опубликовал девять книг по истории Эрец-Исраэль. Уроженец страны, Рапель живет с семьей в Герцлии. Занимается литературной деятельностью, работает старшим редактором радиостанции «Голос Израиля». Он любит бродить пешком по своему любимому Тель-Авиву, в котором не осталось больше ни одного незнакомого ему уголка. И конечно же эти прогулки впоследствии превращаются в рассказы.

1925 год был годом настоящего экономического «бума». Детищем этого «бума» стал и дом на углу улиц Нахмани и Монтефиори. Одним он напоминает корабль, другим — китайскую пагоду.

Здание было построено после того, как богатый американский еврей Давид Блох решил обзавестись домом в Тель-Авиве. Разбогатевший на торговле женской одеждой, Блох пригласил архитектора Александра Леви, чтобы тот построил ему «что-нибудь особенное».

«Что-нибудь особенное» было построено по плану большого кафе в США, соответствовавшему моде веселых двадцатых годов. Влияние архитектуры экзотического Дальнего Востока, с которым в Эрец-Исраэль лишь немногие были знакомы и о котором почти все мечтали, чувствуется очень сильно. Этажи дома вытянулись вверх. Фасад в точности повторяет фасад американского кафе. Но внутренняя планировка сделана таким образом, чтобы в доме можно было жить. И жить комфортабельно. Треугольная крыша придает зданию вид пагоды или, по мнению других, большого корабля. Стены расписаны орнаментом, колонны меняют форму от этажа к этажу, а балконные перила украшены рельефным узором.

В этом доме, который выглядит сегодня довольно запущенным, был установлен первый в Тель-Авиве пассажирский лифт. Сотни людей приходили сюда только для того, чтобы подняться на лифте на третий этаж.

Когда дом был закончен, в нем поселился Давид Блох, деливший свое время между Тель-Авивом и Нью-Йорком. Некоторые квартиры были сданы в аренду состоятельным жильцам.

После смерти Давида Блоха наследники продали дом, с тех пор он начал ветшать и уцелел лишь стараниями борцов за сохранение «маленького Тель-Авива»[49].

Когда-то поездка по улице Эйлат, соединяющей Яффо с Тель-Авивом, была полна опасностей. Особенно неуютно люди чувствовали себя, когда оказывались недалеко от дома номер 14, в котором размещалась английская контрразведка «Си-Ай-Ди».

Из этого дома выезжали патрули английской полиции, и сюда же привозили арестованных, в основном для допроса с пристрастием.

Английская контрразведка считалась в 40-е годы средоточием враждебности к еврейскому ишуву, и дом напротив нее {в нем вначале жила религиозная еврейская семья, а после основания государства располагался тель-авивский окружной суд) не раз был свидетелем операций еврейского подполья.

Так, в марте 1944 года здание атаковали бойцы ЛЕХИ, переодетые в форму английских солдат. В другой раз саперы из ЭЦЕЛ пробрались в здание и заложили там взрывчатку. Охрана их обнаружила — и завязалась перестрелка, во время которой саперы все-таки успели подорвать заложенные заряды, причинив значительный ущерб части здания. Несмотря на это, контрразведка не сменила своей штаб-квартиры.

Сегодня в нижних этажах здания размещаются мастерские, а в верхних — конторы.

В августе 1914 года, когда в Европе началась Первая мировая война, военным губернатором Яффы был назначен Хасан-Бек Бацри Алаби. Он сразу же приступил к застройке вверенного ему города. А в июле 1915 года начал прокладку улицы Джамаль-паши, названной по имени тогдашнего наместника в Эрец-Исраэль.

В соответствии с переменами властей название улицы менялось: когда англичане сменили турок, она превратилась в бульвар короля Георга, а после образования Государства Израиль — в Иерусалимский бульвар. Теперь вдоль бульвара высятся деревья, посаженные в 1915 году учениками сельскохозяйственной школы «Микве Исраэль».

Хасан-Бек, печально известный своей жестокостью, невежеством и религиозным фанатизмом, постоянно преследовал евреев Тель-Авива и Яффы. В 1915 году он издал приказ об их выселении из черты города. По мнению исследователей, одной из причин постройки мечети «Хасан-Бек» в северной части Яффы было желание остановить расширение города Тель-Авива в южном и западном направлениях.

Строили мечеть из камней тех домов и мостовых в Тель-Авиве, которые были специально разрушены по приказу губернатора.

Новая мечеть (девять залов окружают внутренний дворик, в центре которого возвышается минарет) была предназначена в основном для мусульманских жителей северной части Яффы. Во время «арабского мятежа» (1936–1939) это был главный центр пропаганды против евреев. С кануна Войны за Независимость и до взятия Яффы минарет использовался как идеальный наблюдательный пункт и снайперский пост для обстрела Тель-Авива.

В последние годы мечеть стала предметом горячих дискуссий, вызванных планом превращения ее в туристический центр. В 1982 году минарет рухнул, а его ремонтом занимались представители мусульманских религиозных институций. Сегодня он восстановлен.