— А что, надо⁈ Это же дела семейные, да я и вообще не люблю хвастаться.

— Последнее я заметил. Что же до границы личного и общего… Любые успехи и достижения каждого студента сказываются на общей репутации и уровне значимости ВУЗа. Так же, как и любые прегрешения, что совершаются или становятся известны вне стен заведения. Именно поэтому администрация любого института, академии, высшего училища и так далее обязательно награждает студентов за достижения, пусть то выигранный турнир по шашкам в родном районе, и карает за прегрешения. Причём если мелкие и не очень шалости, оставшиеся внутренним делом, могут быть прощены за прежние успехи, или дело ограничится мерами вроде отработки, то загулы в городе, например…

Убедившись, что я понял намёк и проникся, граф Кайрин продолжил:

— У вас же продукция, за которую Королевскую медаль получили, результат брожения?

— Перегонки, вообще-то, но изначально — да.

Я пока не понимал, к чему ведёт ректор, а вот дед уже похихикивал, повторяя: «вот жук, а, вот жучара».

— Получается, что студент академии, ещё только обучаясь на специальности «Бродильные производства и виноделие» уже достигает значимых результатов именно в рамках получаемой профессии! В общем, не сочтите за труд предоставить в деканат полученные награды, там снимут копии и вернут оригиналы.

— Там кроме медали-то — бумага об участии и «спасибо, что нас хвалите».

— Любая бумага, полученная из рук монарха, пусть и соседского, уже награда!

— Если бы из рук! Несмотря на то, что всё озаглавлено как «королевское», подписаны бумаги его администрацией, причём подпись главы оной — только в одном месте. Видимо, они-то мой подарок и выпили.

Ректор рассмеялся.

— Умный вы человек, Юра, я даже порой забываю, что разговариваю со вчерашним подростком. Но вот в такие моменты, когда недостаток опыта и специфических знаний проявляет себя… Можете поверить: указания давал король лично. И, значит, ваш продукт попал ему на стол как минимум один раз точно.

Увидев сомнения в моих глазах, граф вздохнул и, усевшись поудобнее, приготовился прочитать мне небольшую лекцию.

— Если бы вам, или ещё кому-то, одним не самым прекрасным утром вдруг пришла в голову идея: «А пошлю-ка я бочонок пива германскому кайзеру, пусть полечится с похмелья!» — то тогда да, этот бочонок, скорее всего, даже и до управления Двора не доехал бы, будучи перехвачен службами безопасности. Но для официальных подарков, а переданное через консульство — это официальный подарок, полученных к официальному празднику, тем более — адресованный лично правителю, существует регламент. И он, отличаясь в деталях, в целом более-менее одинаков в большей части мира. Да, приём подарков, первичную сортировку, уместность, безопасность, определение качества проводят люди из соответствующей дворцовой службы, называться она может в разных странах по-разному. Затем список подарков, приведённый к определённой форме, с указанием что, от кого, в каком количестве и так далее, попадает на стол монарху лично. Если подарки адресованы правящему дому или семье правителя, то он может делегировать часть работы супруге или наследнику, но личные подарки просматривает сам. И в этом списке отмечает, что делать с каждым даром. Что-то может отправить на кухню, или передать гвардейцам, или пожелать осмотреть лично и так далее. Но если отсылает кому-то куда-то, то всё бы ограничилось первым сертификатом об участии. Вы же там не одну бутылку отправили?

Я рассказал, сколько и чего отгрузил монарху «от щедрот»:

— Четырёх вёдерный бочонок того вида, что просили, два бочонка по два ведра тех видов, что не посылал раньше и две дюжины бутылок, всех четырёх видов, планируемых к продаже и некоторых из тех, что пока сделаны малой партией.

— Да уж, от всей широты славянской души! Такое точно, гарантированно привлекло много внимания. С их прижимистостью это уже едва ли не на уровне подарка от герцога минимум.

— Да, побывал у них на утреннем приёме, убедился, что не врут слухи. Одна чашечка слабенького кофе и одна крохотная печенюшка на каждого. Знал бы их лучше — послал бы один вёдерный бочонок и всё на этом.

— Хе-хе, поздно уже жадничать. А вот отправить ещё при удобном поводе — можно. Вам же статус поставщика двора, пусть второстепенного, называя вещи своими именами, не помешает?

— Шутите⁈ Кстати, можете помочь с советом? По причине того самого отсутствия специфических знаний?

— Мне уже даже интересно, спрашивайте.

— Там среди полученных бумаг — лицензия на право продаж на территории Норвегии моей продукции. Не воспользоваться, ею, как я понимаю, нельзя? Король обидеться может на пренебрежение?

— Разумеется. А почему вы не хотите им пользоваться?

— Так далеко вести и накладно, тем более — открывать свою лавку, а в чужую ещё возьмут ли? Вот, думаю, как узнать тамошние цены, чтобы рассчитать, как с минимальным убытком выкрутиться.

Граф снова рассмеялся.

— Вы меня сегодня положительно уморить решили! Мой род основные интересы имеет на нашем Севере, но и с соседями работаем плотно, так что могу рассказать много интересного. Для начала — у них там дефицит спиртного, потому цены вас порадуют.

— Подождите, как так⁈ У нас в Империи в Княжестве Финляндском вообще заявительный принцип на производство и продажу спиртного действует! Причём со ссылкой именно на национальные традиции, а они же тоже скандинавы, или нет?

— Скандинавы. Но они — в Империи, а это многое меняет. У датчан и, отчасти, у шведов эта проблема чуть мене острая, у норвежцев и исландцев — сильнее, но в целом во всей Скандинавии постоянный дефицит зерна. Пшеница вся привозная, рожь — процентов на семьдесят-восемьдесят, от года к году колеблется. Даже ячмень, что они у себя выращивают, закрывает меньше половины потребностей. Ну, и всё, что делается из зерна — очень дорого, особенно вещи не первой необходимости. Не от хорошей жизни они гонят выпивку из всего подряд, от картошки до чуть ли не опилок и мхов с грибами. У финнов и со своим с зерном полегче, они когда-то считались житницей Скандинавии. Та ещё житница, как вы понимаете, разве что на фоне остальных, но тем не менее. Плюс доступ к общему рынку Империи, где с зерном всё намного проще, и оно кратно дешевле. Здесь чуть-чуть, там немножко — и в итоге сумма совсем другая.

Дождавшись моего понимающего кивка, ректор продолжил:

— Бутылка пшеничной водки у них, в пересчёте на наши деньги, может стоить до пятидесяти рублей. Если марка знаменитая, с медалями и так далее — и семьдесят не предел. Ржаная в среднем рублей сорок. Их местная картофельная не меньше двадцати-двадцати пяти, причём двадцать — это уже с добавлением в брагу всякого разного, что только бродить может, от корней рогоза и хлебопекарных отходов до тех самых, особым образом ферментированных, коры и опилок. Такая дрянь!

Николая Петровича очевидным образом передёрнуло — видимо, вспомнил ощущения.

— Акавита идёт как особый продукт, домашняя самогонка на десятке трав с огорода с выдержкой полгода — уже от тридцатки стартует. Так что вашу продукцию местные торговцы на реализацию не возьмут, а схватят! С королевской же рекомендацией и медалью, пусть малой — вырвут из рук и убегут прятать, пока конкуренты не видят, где взяли. И выставят на отдельную полочку в отдельном шкафу по особой цене. Как «то, что сам король на праздник пьёт». В общем, если вам оптовую цену меньше пятидесяти рублей предложат — плюньте в глаз и идите к соседу предложившего.

— Это получается, мой подарок на их деньги… Сорок восемь литров, да два по двадцать четыре… да две дюжины бутылок россыпью… Двести шестнадцать бутылок, если по поллитра разливать…

Я было немного запутался в нулях, потом совладал с устным счётом и поднял совершенно, наверное, ошалевшие глаза на ректора:

— Уй, ёоооо… Я рассчитывал рублей в пятьсот уложиться, по местным оптовым ценам — всё-таки королю подарок, не соседу по улице…

— Совсем чуть-чуть ошибся, раз так в тридцать-сорок!