После окончания торжественного ужина отправили Суслятина поездом в Минск, Егора Фомича на пикапе с водителем — в Алёшкино, Архипа Сергеевича — на первый этаж, в заботливые руки жены, а мы с моей Мурочкой поднялись на второй. Да, целовались и обнимались. Да, ночевать мы устроились вместе, хоть постелила нам Ядвига Карловна в разных комнатах. Да, позволили себе многое, больше, чем летом в Могилёве, но — нет, не всё, совсем не всё. Решили всё же настолько маминым доверием не злоупотреблять. Тем не менее, засыпали уже около трёх часов ночи, довольные и уставшие.

Во время позднего завтрака уловил пару понимающе-ехидных взглядов от Беляковых, но на этом и всё, комментариев никаких не последовало, и это радует.

На обратном пути снова заехали в Дубовый Лог, как, собственно, и планировали изначально. Теперь, когда никто не висел над душой, можно было спокойно осмотреть всё, что построено. Портальный зал и тут был несколько заглублён в холм, но, благодаря более крутому склону, въезд получился горизонтальный, без всяких пандусов. Сам зал — восьмиугольный, на высоте трёх метров — первый ряд амбразур, маленькие и редкие, а на высоте метров шесть — натуральная стрелковая галерея, амбразуры побольше, но тоже с ухищрениями, затрудняющими пролезание тварей сквозь них. По центру каждой стены предусматривались места для установки картечниц, или митральез, или лёгких пушек — короче говоря, тяжёлого вооружения. Дед жалел об отсутствии у нас нормальных пулемётов, особенно крупнокалиберных, и когда он показал мне видео о том, что такое «Утёс» и КПВТ, я эти сожаления начал разделять в полной мере. Жуткая вещь! Правда, таким и стены покрошить можно.

Въезд закрывался или обычными распашными воротами или, в аварийном режиме — падающей сверху под своим весом, а потом ещё поджимаемой специальным зубчатым механизмом цельной стальной плитой. Стальные створки были предусмотрены и на всех бойницах, кстати говоря. Прямо с галереи коридор шёл в помещение охраны — караулка, склад оружия, казарма для рядовых и комнаты для одарённых, а также квартира командира гарнизона. Это здание размещалось выше по склону, чем портальный зал, и также было частично врезано в тело холма. Сейчас там размещалось наёмное подразделение, занимавшееся охраной не только портала, но и стройки в целом, так что в подробностях там всё осмотреть не могли.

Были ещё склады, расположенные у подножия холма на поверхности земли, четыре больших здания. Отдельно — здание, в которой должны были разместиться контора по скупке «даров изнанки» и склад при ней, а также лавка для продажи оснащения для изнанки. На холме, сбоку от казармы и соединённая с ней крытой галереей, размещалась большая столовая с кухней при ней и продуктовым складом. На полпути между «портальным» холмом и песчаным карьером стояли гаражи и мастерские, в которых обслуживалась техника строителей и которые позже должны были выполнять те же функции уже в моих интересах. Между кухней и казармой построили котельную, из которой тоже крытая галерея вела к топливному складу, расположенному за казармой и сбоку от неё, примерно симметрично кухне.

На первом этапе больше не было ничего, кроме разве что подъездных путей и заборов. В дальнейшем планировалось ещё около дюжины сооружений, включая учебный полигон для охраны, баню и лазарет, который дед обзывал «медсанчасть».

На месте будущего моего (нашего) дома пока был только котлован, а в нём — наполовину собранный подвальный этаж. Ну, и разметка территории усадьбы, занимающей всю вторую вершину холма. Место под домик для прислуги, под гостевой дом, под хозяйственные постройки, под баню, под сад, под забор. Лазить по замёрзшей грязи, припорошённой снегом, спрятавшим значительную часть неровностей, было тем ещё удовольствием, так что долго мы тут не бродили. На весь осмотр ушло чуть больше часа, после чего мы поехали дальше. Лёгкий мороз уже на моём уровне овладения стихией едва ощущался, что уж тут говорить о Машеньке, но всё равно в тёплой кабине было приятнее. Вот, кстати, неудобство — верхнюю одежду, если сесть в кабину в ней, девать некуда. Только если открыть перегородку между кабиной и салоном (из последнего, для чего пришлось вылезать из автомобиля и обходить его вокруг), то вещи можно бросить на передний диван. Или аккуратно снимать одежду в салоне, а потом перебегать в кабину. Надо что-то с этим придумать — или не надо? Потом решу.

Привычный маршрут, привычная, уже скорее даже ритуальная, остановка в Березино… К дому Мурлыкиных подъехали, когда не было ещё пяти вечера, но на улице уже стемнело — конец ноября же. Зашёл отдохнуть с дороги и слегка перекусить — с неё же. Забавно, что Екатерина Сергеевна начала было суету насчёт «погреться детям», пришлось напомнить, что в нашем транспорте мы не замёрзли.

Ещё одно дело — поймать и потискать-погладить Мявекулу. Вот тоже, комок шерсти, прошлой зимой в кулаке помещалась, а поди ж ты — свой характер, свои предпочтения… Машу она просто обожала, каждый вечер перед сном обязательно приходила помурчать в ухо — вроде пожелать спокойно ночи. Василису считала за сестру, причём, как мне кажется, за младшую и туповатую, проскакивало порой что-то такое, покровительственное. К Ириске относилась как к равной, как к ещё одной кошке в стае, порой милостиво позволяя себя почесать-погладить, порой пытаясь командовать при помощи удара лапкой — например, пытаясь согнать с кресла. Главой прайда она, без сомнения, считала мою будущую тёщу, испытывая перед ней почтение и трепет, а также безграничное обожание. Мурлыкина при этом разве что терпела, позволяя этому двуногому тоже бывать на её территории, раз уж Главная Кошка не против. А вот отношение ко мне… С одной стороны, позволяла мне больше, чем Ире и ни разу ещё не пыталась «воспитывать», с другой — именно что позволяла. И это мелкой заразе даже года ещё нет! Что же она начнёт вытворять, став взрослой? У, пузо тёплое и лохматое, почесать его и пощекотать!

За следующую неделю неспешно доделали все три единицы техники для Викентьевки и передали их счастливым обладателям. Поскольку универсальный грузовик в селе уже был, да и пикап делался в том же варианте, в качестве кузовов поставили тонар и бочку с насосом. Дату передачи подогнали к тому дню, когда Кнут, ой, Клим Викентьев должен был получать новые документы, потому на поезде приехали трое — Влад, Клим и сменный водитель первого грузовика. Вот тоже своеобразная личность, человек-невидимка — сколько раз про него слышал, а ни разу не видел! Когда держали оборону от ожидаемого нападения тварей — он был у родни, когда «дегустировали» новые продукты — ездил в Шклов за тарой. Вот и сейчас — готовые автомобили забрали, пока я был на занятиях, чтобы успеть хоть часть дороги проехать «по свету». От того, чтобы соваться на короткую дорогу через Чечевичи я их настоятельно предостерёг по мобилету: геологи всё же съездили туда и вернулись с квадратными глазами, заявив, что без второго грузовика и лебёдки вряд ли бы выбрались. Может, и преувеличивают, но то, что там скорее испытательный полигон, чем дорога — факт.

Взамен грузовиков мне оставили официальное приглашение на свадьбу нового подданного Империи. В форме обращения к вышестоящему, в стиле «если Ваше благородие сочтёт возможным удостоить нас своим визитом», всё вот такое вот. Придётся думать о подарке. Конечно, можно поступить формально, в стиле буквы оставленного мне приглашения, передав купюру соответствующего достоинства, но на мой взгляд это будет «фу». Тааак, а ещё же новогодние подарки, включая всех Мурлыкиных! Ладно, это ещё не так скоро, чтобы начинать метаться в панике, но думать уже нужно. Как минимум — узнать, какие на этот счёт есть традиции в семье у невесты моей, чтобы не выйти за рамки в том или ином смысле.

А через неделю Егор Фомич в разговоре мимоходом напомнил о ещё одном предстоящем празднике: грядущем юбилее города, вскоре после Нового года планировалось празднование пятисотлетия[1] Смолевич. Просто он упомянул, что дворяне сбрасываются на общий подарок, так сказать, в фонд города. За исключением титулованных семейств — четырёх баронских и одного графского, те готовили что-то личное. Казалось бы — зачем графу что-то дарить собственному городу? Но ведь я же поздравляю своих управляющих с семейными праздниками? Да и неизвестно, в какой степени на самом деле город принадлежит графу — может, там ситуация, как с училищами? Все в Смолевичах уверены, что оба они, и обычное, и магуч, принадлежат графу, вместе с изнанкой. А на деле, как я узнал случайно, занимаясь подготовкой и подачей своих документов, и изнанка, и оба заведения принадлежат казне. Граф же в обычном училище является главой попечительского совета, в магическом и вовсе только одним из попечителей. Откуда пошёл по городу слух, что он владеет этим всем — я не знаю и знать, если честно, не хочу. Как и развеивать заблуждения окружающих на этот счёт.