Суслятин встретил радушно, но опять без Солнцевой, хотя вспомогательного персонала хватало. Что ещё раз подтверждало версию деда о том, что не так проста была девочка. С другой стороны — мне-то какое дело, кто она и что она? Дополнительный договор изучил, цифры совпадали с предварительно озвученными и были похожи на правду — во всяком случае, ни Беляковы, ни Сребренников никакой крамолы в полученных через мобилет данных не нашли. Экономия на песке для бетона получалась почти в две тысячи рублей — с какой стороны ни посмотри, стоит того, чтобы ради этого съездить из Могилёва в Минск и обратно, и даже не раз. Ну, и дальнейшая разработка карьера грозила приносить в год до десяти тысяч чистой прибыли — плохо ли, на ровном месте? В переносном смысле, разумеется, ровном, хе-хе.

«Да ты просто стендап-комик, простите за выражение!»

«Не нуди. Нечаянно получилось, но ведь забавно же?»

Заехал — раз уж всё равно мимо проезжал, так почему бы и нет — в гильдию охотников. Там никаких существенных новостей не было — ничего особо ценного в изнаночных гусях не нашли, токсичная печень алхимиков не заинтересовала, и отравы не нужные, и состав нестабильный. Маховые перья традиционно представляли интерес в качестве массового расходника для алхимиков и артефакторов, но на них не разбогатеешь — ощипав гуся полностью заработать можно рубля полтора от силы. С другой стороны — для кого-то полтора рубля это два-три раза пообедать в дешёвой корчме. Или купить литр самогона, да. Так за размышлениями о вечном и доехал до дома.

Загодя предупреждённая Ядвига Карловна встретила вкуснейшим ужином. Или этот так показалось с голодухи? Шутка ли — выехал из Могилёва двенадцать часов назад, за всё это время был только традиционный перекус в Березино и «чай с заедками» (существенно более скромными, чем в первый раз, кстати) у Суслятина. Обычные драники и к ним не то мачанка, не то просто подливка из кусков домашней колбасы и белого мучного соуса с грибным порошком. Но вкуснотища же! Почему-то.

Пырейникова уже привычно не было дома. Такое ощущение, что за эту осень он потратил на поездки «по делам рода» больше времени, чем за последние лет пятнадцать вместе взятых, то есть, сколько я его помню. Мелкие хитрики в виде «лишних» артефактов — вместо двух комплектов для пикапов были наборы для фургонов — я разоблачать не стал, как и спорить: мне всё пригодится. На нужды геологов купленного хватало с лихвой, но у меня же ещё переделки для собственных нужд! Озвереть можно с этим автозаводом на дому! Поболтал с соседскими внучками, прикупил себе пистолетных зарядов — нужды в экономии на них уже не было, но традиция и привычка, понимать надо. Кстати, давненько я не был на стрельбище! С мечом-то тренируюсь регулярно, на занятиях хотя бы, да и вместо утренней зарядки комплекс упражнений с оружием делать интереснее, а потому и проще себя заставить. Но вот стрелковую подготовку я подзабросил, а зря, надо навёрстывать.

В воскресенье выспался от души, потом позавтракал в компании с Беляковыми — я не напрашивался, сами позвали. Для порядка просмотрел текущие рабочие документы, подписал пару бумаг, что требовали оттиска моего перстня и осознал, что делать мне в Смолевичах, по сути, больше нечего. А вот в Могилёве и в Буйничах этих самых дел — лопатой не разгрести, значит, мне туда. Заехал к бабушке, на кладбище, оставил на могилке купленные в центре Смолевич цветы и двинулся в дорогу — а что делать, жизнь-то продолжается.

Вернувшись в Буйничи сразу, не заезжая к себе, направился в арендованный у речников ангар, отдавать артефакты и узнавать новости. Из значимых новостей, не считая отъезда первых автомобилей — грузовика с тентом, водовозок и трёх штук с пустыми КУНГами, распланированными под жильё, было то, что геологи дозрели до понимания того, что ПАРМ — нужная вещь. Точнее, озарение пришло к металлистам, осознавшим, что это будет ещё и то место, где они смогут в нормальных условиях править постоянно ломающиеся инструменты! Порадовавшись наличию запасных изделий Пырейникова и поздравив инженерную секцию экспедиции, поехал к себе в общежитие, изучать «трофеи». Трофеями я назвал доставшиеся по всё тому же взаимозачёту сразу два проекта насосов, что были установлены на водовозках. Один с собственным двигателем — тем самым тяговым, что извлекли из грузовика, что, на мой взгляд, было перебором. Второй — с приводом от колеса, точнее, от его вала. Тут достоинством была экономия, недостатком — то неудобство, что перед включением насоса требовалось вывесить задние колёса в воздухе при помощи пары реечных домкратов, идущих в комплекте, а уж потом ввести в зацепление с осью (шпонку вставить) ведущую звёздочку цепной передачи. Усложнено и неудобно, зато сравнительно дёшево.

Геологи уехали всей ордой в среду на недоделанных грузовиках, но очень довольные — особенно те, кто уезжали на пикапах, которые были сделаны полностью. Уже почти в последний момент мне в голову тюкнула новая идея. Причём моя, пусть и была навеяна чем-то отдалённо похожим из мира деда. А именно — предложил сделать вокруг входных дверей КУНГов металлическую рамку, шириной в два-три пальца, плоскую, с отверстиями под болты. И сделать брезентовый рукав с закладными деталями, одна — чтобы прикрутить к этому обрамлению, вторая, на противоположном конце — фактически, дверная коробка, в которую можно навесить пусть лёгкую, но глухую и плотно закрывающуюся дверь. Суть идеи была в том, чтобы приделать к дому на колёсах внешнюю прихожую, где можно будет, не входя в жильё или на рабочее место, избавиться от насекомых, верхней одежды и грязной обуви. Идея же соединить такими рукавами как минимум кухню (на которую мы с господином Чагиным составили сорок восемь патентных заявок, на минуточку, включая, правда, заявки на новое «полезное применение» ранее известных вещей) и столовую была озвучена хором сразу с пяти сторон. Запатентовали, точнее — составили заявку, и на это. Изготовили и пару образцов, на которых вживую придумали, как лучше включить в закрытый объём лестницу и что вообще делать с перепадом высот.

Да уж, десять их, трое моих (четвёртый уехал напарником водителя немецкого грузовика в Шклов), плюс я сам, временами, да по отработанной технологии, да в хорошо оборудованной мастерской — это не то же самое, что я сам с собой и Семёнычем в каретном сарае наощупь. Совершенно иной уровень производительности, несопоставимый, не в семь раз быстрее, исходя из числа работающих, и даже не в десять. Перед расставанием мы обменялись контактами, я обещал рассказать, если новые идеи появятся, они — отчитаться об опыте практического использования автопарка в следующем сезоне.

Не успел я перевести дух, проведя вечер четверга с Машей в «нашем» кафе, как в пятницу получил сразу три новости. Во-первых, из Шклова радостно сообщили, что купили три грузовика Кротовского (один под пикап) с доставкой в Могилёв, прибытие ожидается в ночь с воскресенья на понедельник, и их надо будет забрать с товарного склада при вокзале на следующей неделе. Во-вторых, Лебединский сообщил, что предварительная договорённость на содержание новой пластинки достигнута, с понедельника надо будет начинать работу по аранжировке, оркестровке и, одновременно с этим — репетиции. Ну, а третья новость, из Викентьевки, была, пожалуй, самой неожиданной: норвежец Кнут, оказывается, подал-таки прошение о предоставлении имперского подданства и получил разрешение. Теперь ему нужно было ехать в Могилёв, на уровне района такие вопросы не решаются, подавать заявку на получение новых документов с указанием нового имени и двух поручителей. Одним уже записался Влад — имел право, совершеннолетний дворянин с постоянным источником дохода и достойным местом в обществе, но тем самым отсёк возможность ручательства старших членов семьи, так что вторым придётся быть мне. И приезжает наш уже-почти-не-Кнут, угадайте, когда? Правильно — в понедельник! Сговорились они, что ли⁈

На этом фоне телефонный звонок Мурлыкина с просьбой ещё раз одолжить фургон — на сей раз главному могилёвскому жандарму с заместителем, для служебной поездки в Минск, на новость не тянул. Я, разумеется, разрешил — на тех же условиях, но не мог не уточнить: