Когда Бойрианн пришла в себя, она увидела два тёмных силуэта на фоне яркой белизны. В одном из силуэтов угадывался полосатый человек.

-... Это определённо демон гнева, но он невероятно силён, явно номерной. Наших сил едва хватило, чтобы подчинить его. Он явно выше уровня Злобы, Ненависти и даже Неистовства.

- Значит, можно придумать название самим. Хм. Как насчёт Сумасшествия? Его точно Гнев -14 вызвала?

- Она единственная потеряла все эмоции, и, следовательно, возможность применять магию. Либо эта девочка в критический для себя момент создала демона ценой всего: человечности, души, магии и будущего, либо это просто невероятное совпадение и необъяснимое демоническое самозарождение. Чего я, как архимагус, не хотел бы признавать.

- Она может вернуть возможность применять магию?

- Возможно. Если эмоции вернутся. Со временем. Но в наших условиях это невозможно.

- Значит, она бесполезна для нас. Выкинь её.

- Сумасшествие привлечёт много внимания. Вы слышали о разведчиках плакс рядом?

- Это приказ. И сделай это один. Потом зайди ко мне в мой кабинет.

Бойрианн снова погрузилась во тьму.

***

- Сначала я ничего не чувствовала. Но потом Слизверт дал мне цель – уничтожить Двор Безумия. Я думала, что так будет лучше для всего мира. Однако теперь я понимаю, что просто хочу отомстить. Они разрушили меня, и я хочу разрушить их в ответ. Теперь уже моя месть свершится без меня.

Но если судить по тому, как работает мир, ничего не свершится, кроме триумфа Двора Безумия. Они получат безграничную власть, и все мы будем Бойрианнами и Девочками.

Девушка закончила говорить, и наступила тишина. Мрачноглаз продолжал лежать на спине. Нет, ждать растворения в мире - глупо. Надо взять несуществование в свои руки. Просто не дышать не получится, тело глупое, оно будет цепляться за существование. Но если заткнуть горло чем-нибудь...

Мрачник обшарил окружающее пространство в поиске подходящих камней. Как назло, их не было. Тогда он нащупал под одеждой пращу и предмет, который взял с кинжалом. Парень поднёс этот предмет к глазам (теперь это было наполовину бесполезно) и принялся вертеть его в руке, разглядывая. Это была статуэтка Волки, подаренная Первом. Мрачноглаз и забыл о ней. Альма-не-альма, давшая имя его отцу.

Точно, у меня же есть родные. Есть родители, пусть и меньше, чем у Занозы – всего три (хотя я не знаю о личной жизни Валькали (она же с каким-то парнем путешествует)). И у родителей есть друзья – Мамаша с Малышком, Лосиха с Грибницей.

Да и у меня (хоть и давно) были друзья – Мясо, Крушила и Пройдоха, а теперь только Хохотун. У Хохотуна есть отец – Сказитель. О чём он говорил? Чем ниже падёт герой, тем выше он сможет подняться?

А остальные? Первой и Первак, Северянин и Разделитель. Они будут разочарованы, если я не вернусь. Да и весь Мирокрай.

А вне клана разве у меня нет друзей? Дара? Сэйфо и Фатронь? Старики-отшельники? Даже некоторые Траурники помогли в пути - Яр и Альмоловка. Леди Утера? Крыс, владеющий речью первой матери? А Заноза? Ей сейчас нужна помощь, а он тут разлёживается. О чём он только думает?

Мрачник спрятал фигурку, повязал пращу как повязку на вытекший глаз и встал.

- Я понял, как нам выбраться отсюда, – парень подошёл к Занозе. - Мы беспомощны, поэтому нам нужна помощь. Нужно поднять восстание рабов.

Заноза удивленно посмотрела на него, как будто увидела на месте старого знакомого нового человека.

- Не достаточно получил, одноглазый? Только нас не вмешивай в свои глупые игры, – подал голос полубритый раб.

Мрачноглаз оглядел рабов. Придётся несколько месяцев втираться к ним в доверие, медленно вытаскивая из апатии и горя. Или же..?

- Завтра мы дадим бой хозяевам, хотите вы этого или нет, – у Мрачноглаза прорезался командный голос отца. - Я начну, а потом дам им понять, что мы действуем заодно. Все рабовладельцы подозревают своих рабов в подготовке восстаний, они мне поверят. У вас будет выбор – сражаться или умереть. Жалко... жалко, что Девочки больше нет, она бы предупредила другую группу.

Некоторые рабы переглянулись и начали подниматься. Уже что-то!

- Лучше поберегите силы для завтрашнего дня. А если вы встаёте, чтобы драться со мной, то помните, что я полон сил, так как настроен сражаться, а вы - рухляди, потому что сдались и готовитесь к смерти. И сюда сбегутся надсмотрщики, откроют дверь, и я дам им понять, что это начало плана нашего общего побега. Но сейчас у нас нет кирок. Выбирайте.

- Мрачноглаз, ты уверен? – слабо прошептала Заноза.

Он оглянулся на неё и улыбнулся:

- Абсолютно нет. Но завтра в любом случае мы будем свободны от этого рабства.

***

Мрачноглаз ожесточённо бил киркой по камню. Остальные рабы, кроме Занозы, постоянно нервно оглядывались на него и перешёптывались. Это не укрылось от внимания стражей.

А у Мрачника попалась неудачно твёрдая порода, и он постарался выбить камни вокруг неё. К нему подошёл любитель антагонизировать ему, под предлогом, что он хочет унести осколки:

- Когда уже? – шепнул он.

- Теперь ты в нетерпении? – улыбнулся Мрачник.

- Да что случилось, что вы не можете заткнуться? У вас дни как один! – прикрикнул на них надсмотрщик, которого вчера вырубил парень (перед работой он сказал Мрачнику, что больше не будет отводить его в туалет, и теперь всегда сохранял определённое расстояние от парня).

- Да чего мы ждём? Мы только устанем! – сказал один из крепких рабов и вогнал кирку в голову ближайшего надзирателя.

Рабы тут же набросились на своих стражей. Те попытались достать оружие, но все бунтари находились рядом с каждым надзирателем - то ли случайно, то ли намеренно. Только один надсмотрщик успел вынуть меч и ранить раба, прежде чем его закололи толпой.

- Атакуем! – закричал Мрачноглаз. – Все вместе, как договаривались!

- И это был весь твой план? – спросила Заноза.

- Это было легче, чем казалось, – сказал полубритый раб, удивляясь сам себе.

- Всё благодаря вам, судари. Своей долгой покорностью вы усыпили их бдительность. Отличная работа! – похвалил Мрачник. – Теперь предлагаю забрать их оружие и переодеться в их броню.

- Хоть бы это сработало, и ты перестал хотеть переодеваться во врагов, – заявила Заноза.

Они убивали каждого Человеколюбца и Стального Воротника на пути, а сами потеряли только двоих. Влетев в комнаты отдыха, Мрачноглаз ударил верхушкой кирки по лицу работорговца и направился к ящику забрать свои вещи. Он использовал кирку, чтобы хоть раз ударить бывших хозяев орудием, которое они ему дали.

На следующей развилке Мрачник решил идти прямо, а не спускаться вниз. Очень ему хотелось встретиться с Асторо на прощание. Тот сидел за столом у выхода к горной тропе, а рядом, конечно же, была его ручная орчиха. Увидев агрессивную толпу, мастер встал за спину своей рабыни.

- Догадались навалиться на нас всей кучей? Ожидаемый риск в моём деле, – Асторо указал пальцем на Мрачника. – Убить.

- Нет! Стой! Не атакуй нас! – крикнул Мрачноглаз орчихе, которая уже собиралась атаковать. Она удивилась и остановилась.

- Атакуй! Твой хозяин приказывает! – приказал Асторо.

- Не слушай своего бывшего хозяина! Я победил его, и теперь всё его - моё, разве ты не видишь? Я приказываю не атаковать! – приказал Мрачноглаз.

Рабыня в нерешительности переводила взгляд с Асторо на Мрачника и обратно.

- А ты приносишь мне гораздо больше убытков, чем дохода, – как всегда безэмоционально сказал Человеколюбец. – Зузу, умри.

Из рун на шее Зузу начала течь кровь. Рабыня пошатнулась и опустилась на колени, одной рукой держась за землю, а другой пытаясь остановить кровотечение. Пока всё внимание было приковано к ней, Асторо достал свой стилет и, зачем-то кружась, встал на горную тропу. Тропа была такой узкой, что ему пришлось встать боком.

- Отмени приказ, – Мрачник вступил на тропу, выставив вперёд кирку.