Пленник затих, повторяя одно своё слово, цепляясь за него, как утопающий за всё что угодно, и часть драконов смогла выправить своё падение и отступить в закат.

- Сломался, – разочарованно вынес вердикт колосс, отправляя аутсайдера вслед отступающим драконам через проём.

Они уже собиралась подниматься дальше, когда заметили новую женщину. Всё её лицо было разбито, раздроблено и изломано, как будто она дралась в рукопашной с жестоким противником и проиграла. Но она стояла тут, как же тогда выглядел тот, кто нанёс ей этот урон?

- А вот и вы... Главные акторы... - Женщина едва двигала сломанной челюстью. Она слабо подняла руку со светящимся предметом, и тут началось настоящее безумие.

Необязательный комментарий автора: Я пишу эти комментарии и даже не знаю, в каком виде их выложу, если выложу вообще. Эти мои мысли после главы и, возможно, они будут содержать спойлеры к дальнейшему сюжету или мироустройству. Также велика вероятность, что я их изменю или дополню в дальнейшем (да).

Вот моя первая попытка перевернуть клише - пролог с эпическими битвами богов, сделав его с агрессивными, сквернословящими людишками.

Я большой фанат эпиграфов перед главами. И почему другие авторы их не делают? Эпиграфы тут будут состоять из цитат текстов этого мира (не всегда книг).

Деревня на краю мира

Пока, неудачники и слюнтяи! Спасибо за денежки и счастливых выходных! – Наконечник. - Записка неудачникам и слюнтяям.

- Проклятущее трекьятье! Енто был ельф! Клянусь Малышком! – воскликнул Мамаша, вытаскивая Малышка из своей нагрудной переноски и подбрасывая его на ладони.

Мамаша - это бывший Гора, большой человек в длину и ширину. Кто-то может назвать его толстым, но, во-первых, под его склонами скрываются железные копи, а во-вторых, не надо! Вдруг он узнает, что тогда? Есть план побега, смельчак? Некоторые поселенцы продолжают называть его Горой, но это не продлится долго, учитывая, что он постоянно таскает с собой грудного младенца. Характеризующие имена должны характеризовать, по крайней мере, в этом сообществе.

- Хватит, Го... Мамаша, - попросил его Первак, страж деревни (а Мамашу можно только просить).

- Чего хватит-то? – не понял Мамаша.

- Всё что ты делаешь, хватит, - начал перечисление Первак, облокотившись на своё копьё (вернее на заостренную палку, но он называл это копьем), - играться с дитём хватит, сквернословить при... - страж ворот поглядел на Мрачноглаза, силясь оценить его возраст, - при молодежи. И байки выдумывать не надо. Сказитель же говорил что после Перелома ни эльфов, ни драконов, ни коров, ни других мифических существ не осталось.

Первак сам был допереломным, но застал Старый Мир в бессознательном возрасте.

- То, что их не осталось, - енто их проблема, а одного я видал! - Мамаша всё же засунул смеющегося младенца обратно. - У кромки Щипающего леса. Белый такой, уши острые. Мрачник, ты-то чего молчишь? Рассуди, кто тут брешет, а кто тут имеет хорошее зрение и кому можно доверять. Ты же сын Волки.

- Как то, что я сын Волки влияет на что-то? - остановившийся послушать Мрачноглаз и начавший чесать Мясо за подбородок, спохватился и продолжил свой путь из деревни. - Нам вообще-то надо идти, вон Тит уже смотрит в нашу сторону. Значит, будет удачный путь.

- Но Волки же... - крикнул страж удаляющимся парням и одному хряку, но они уже прошли ворота деревни и не слушали.

У Мрачноглаза два задания: присматривать за хряком по имени Мясо и следить за соседским мальчиком Хохотуном. Так что можно сказать, что у него одно задание: выгуливать двоих проказников.

Пастух вёл своё стадо от деревни на новое пастбище. Деревня (небольшая, с 27 человеческими головами и 1 хрячей) называлась Мирокрай, потому что была расположена на краю мира. По крайней мере, не нашлось достаточно зоркого человека, кто увидел бы другую сторону или дно ближайшей пропасти. Сказитель предполагал, что они всё же существуют, и край мира - это всего лишь очень большой шрам, но с именами в деревне не церемонились - называли по сути, а не по предположениям.

Погода стояла отличная (всё-таки лето): на чуть зеленоватом небе не было облаков, воздух словно застыл, не делая глупостей против живых существ. Только дальняя какофония альм нарушала идиллию. Дневило исправно выполняло свою работу по освещению всего вокруг. Его дуги были видимы и почти прямые, что означало, их не скрывали лунные обломки. Тит смотрел прямо в направлении компании. Это был великан (титан даже), сидящий у дальних гор и возвышающийся над ними. Он был там много зим и воспринимался как часть пейзажа.

- Не мог Мамаша видеть эльфа, я те говорю, - сказал Хохотун, прыгая по земляным искривлениям и уворачиваясь от ступнехватов, приставучих кустарников. - Па говорит, что всё нечеловеческое не исчезло после Перелома, а просто стало другим. А измененные эльфы - это орки. Как спригганы для фей. Так что это был призрак, я те говорю!

Хохотун – приёмный сын Сказителя, поэтому он хорошо знает, о чём говорит. Вернее, что говорить и как. Но знать и делать - это разные вещи. Если бы он всегда говорил только то, в чём точно уверен, то, высказавшись, замолчал бы пару лет назад. Мрачноглаз слабо представлял его долго хранящим молчание. Или грустящим, если уж давать полную характеристику мальчика.

Хохотун светловолосый, с кончиком носа, который смотрит вверх. Он единственный, кто, не считая хряка, уже может ходить, но всё ещё требует присмотра старших.

- Может быть, - Мрачноглаз не стал спорить с детскими фантазиями. Он шёл спокойно, изредка указывая путь хряку. - Но у Мамаши недавно пылевик взорвался, а его споры заставляют видеть то, чего нет.

- Так что на счёт приключений... - мгновенно сменил тему Хохотун. - Обязательно нужна принцесса, без них никаких приключений начинать нельзя, я те говорю.

- Да, девушки, которые не будут колотить тебя, если ты выиграешь у них соревнование по рыганию, должны быть прекрасными, - Мрачник подумал о Крушиле в качестве одной из принцесс из историй отца Хохотуна и фыркнул от собственной фантазии. Хотя он вообще не был уверен, что королевства всё ещё существуют. Он слабо представлял иерархию сложнее, чем “лидер - подчинённые”.

- Только пусть она будет главной злодейкой. Па говорит, что обман ожиданий - это то, что нужно для хорошей истории, я те говорю, – Хохот взобрался на очередную земляную волну.

- Твой па много чего говорил, - Мрачник оттащил хряка от чего-то извивающего из земли. - И то, что нужно всегда макать геройское лицо в грязь.

- Это чтобы эти герои не возгордились. И чтобы они потом встали, вытерлись и всем надавали. Так их неизбежный триумф будет триумфальнее, я те говорю, – заверил друга Хохотун.

Подойдя к новообразованному шраму, пастух выжидающе посмотрел на остальных.

- Мы опять туда пойдем? Нам же сказали держаться подальше от больших шрамов, - Хохотун снял улыбку со своего лица, что было довольно редким явлением.

- Твой отец говорил, что, бросая вызов авторитетам, мы выковываем свою личность, – теперь пришёл черед Мрачника заверять Хохотуна.

- И твоя ма после этого загнала его на среднегриб. Не получилось у него выковывать личность в тот раз, - сказал Хохотун, всё же следуя за Мрачноглазом и снова подняв уголки губ.

Они пошли под землёй, недавно вспученной новым шрамом, и открывшей путь к новому пастбищу. Это было несложно, хряк мог пройти здесь, а значит, и любой человек мог (даже Мамаша). Единственным испытанием были невероятные зловония, исходящие из-под земли вместе с маленькими пузырьками, улетающими в воздух. Не очень хотелось знать, что там происходило под землёй.

Хряк не хотел идти по мягкой почве, и парню пришлось подталкивать его. Мясо грузно передвигался, ведь он уже вырастил округлые бока, наполненные сочным мясом, и больше жителей деревни хотел сбросить их с себя. Тогда бы он смог резвиться, как раньше, худой и довольный, а у деревни был бы пир.