Эта часть меня принадлежала Шарлотте. Как и все остальное, включая душу. Только благодаря Марит я, побежденный, не отправился в аэропорт, а вновь ступил на длинный темный путь, в конце которого меня ждала Шарлотта. Поэтому эта незнакомка есть и всегда будет для меня святой Марит.

Мы приехали в «Королевский театр Карре» и заняли места в углу верхнего ряда.

– Да у меня тут голова закружится, – пошутила Марит. – Ты всегда здесь сидишь? Так далеко от сцены?

Я ухмыльнулся.

– Ну, любоваться видом мне не приходится. К тому же нельзя, чтобы Шарлотта меня заметила.

– Пожалуй, надену тогда свои модные очки, чтобы ее разглядеть. Все скрипачи сидят вместе. Как она выглядит?

– У тебя есть программка?

– Да.

– Возможно, она сегодня будет выступать сольно, – сообщил я, жалея, что не могу позаимствовать глаза Марит хотя бы на один вечер.

Марит придвинулась ко мне.

– Она играет анданте из сонаты Моцарта для скрипки и фортепиано. Это хорошая музыка?

– Услышишь, – улыбнулся я.

После начала концерта мы не проронили ни слова. Только когда на сцену вышла Шарлотта, Марит схватила меня за руку и прошептала:

– О, Ной, она такая красивая. Я даже отсюда вижу, как она сияет.

Я кивнул и стиснул челюсти, радуясь, что мои глаза скрыты за стеклами новых солнцезащитных очков. Когда Шарлотта заиграла, я не смог сдержаться, осознавая, насколько близок был к тому, чтобы все разрушить. Шарлотта обладала редким, ярким талантом. Из ее скрипки лилась до боли прекрасная музыка. Марит вцепилась мне в руку, время от времени шмыгая носом, и скопившийся внутри меня лед, который начал трескаться еще в отеле, окончательно разлетелся на холодные осколки.

Я и сам схватился за руку Марит, а другой рукой подпер склоненную голову. Меня душили рыдания, но я всеми силами старался удержать их.

Я раскрылся, развалился на части, отпустив на волю всю ярость, горечь и боль. Держаться за них не было даже сил. Я обманывал себя, считая, что смогу вернуться к своей старой жизни, вот только от нее уже ничего не осталось, кроме неприятного осадка. А за него, как я наконец-то понял, держаться точно не стоило.

Мои прежние знания о мире и своем месте в нем рассыпались в прах. И теперь я должен выяснить, каково это – быть мужчиной, без памяти влюбленным в женщину. Человеческим созданием, которое заново познает жизнь во всем ее великолепии и уродстве, ненависти и боли, и лицом к лицу сталкивается с добром и злом, любовью и смертью.

Да, я рыдал, как ребенок, но никогда прежде не чувствовал себя настолько собой, как в этот момент. Каким бы я ни был или кем бы ни собирался стать.

После концерта Марит отвезла меня в отель. Я попросил у нее номер телефона или адрес электронной почты, чтобы поддерживать связь, но она отказалась.

– Ты как посланец НЛО, который вынужденно сел на мою парковку, – сказала она. – Мы вместе пережили приключение, но теперь тебе пора возвращаться. – Марит застенчиво рассмеялась. – Даже если я кому-то расскажу об этом, мне просто не поверят.

Я крепче сжал новую белую трость. Карман успокаивающе оттягивал новый телефон.

– Спасибо, Марит. Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Помнишь, я сказала, что твое путешествие – это безумие?

– Что, уже передумала?

– Нет, – рассмеялась она. – Но это в некотором роде геройский поступок, Ной. Вряд ли ты считаешь так же, но, быть может, стоит взглянуть на все, что ты делаешь, с этой стороны?

– Похоже, ты читаешь слишком много комиксов, – улыбнулся я.

– Возможно, – ответила она и, выйдя в коридор, добавила: – Но я люблю их, потому что в конце герой всегда добивается девушки.

Путешествуя по следующим городам, я заметил в себе некоторые перемены. Копенгаген, Варшава, Прага… Ничто не давалось мне легко. Ни на минуту. Однако разочарование больше не давило всем весом и не погребало под собой. Да, порой я злился, но ярость не поглощала меня целиком и полностью, затмевая все прочие чувства. Я приветствовал новый опыт, брал из него все самое лучшее и отбрасывал остальное, и каждый новый день начинал сначала. Теперь я разговаривал с людьми, болтал, смеялся, обедал и пил кофе.

В Праге молодожены из Швейцарии, приехавшие на медовый месяц, прогулялись со мной по Карлову мосту, описывая красоты города на французском и английском в надежде, что с помощью двух языков я смогу «увидеть» все более четко.

В Варшаве маленькая старушка помогла мне перейти улицу, а потом отвела к себе домой и накормила борщом с хлебом. Я не говорил на польском, она не знала английского, но это не мешало ей болтать без умолку. Когда настало время уходить, она на прощание расцеловала меня в обе щеки, и в моей груди что-то сжалось. Видимо, я превращался в плаксу. Благо Ава не видела, как я вытираю слезы, иначе припоминала бы мне это до скончания веков.

В Берлине я спросил у консьержа в отеле, где найти место, чтобы спокойно прогуляться вдали от толпы народа, и он перечислил мне известные достопримечательности.

– Постойте. Повторите еще раз, – проговорил я.

– Дворец Шарлоттенбург?

Я усмехнулся, как идиот.

– Да, точно. Туда я и отправлюсь.

До окончания тура оставалось всего несколько недель, когда у меня на сердце воцарился покой, смывая всю горечь и гнев. Однако я решил подождать и встретиться с Шарлоттой лишь в Вене – мне хотелось убедиться в том, что этот покой никуда не денется. Вдруг я однажды проснусь, обуреваемый злостью, точно как в Риме? Или на грани паники, как в Барселоне? Или с ужасной пустотой внутри, как в Амстердаме?

Подобного больше не случилось.

Жизнь омрачали только мигрени. Они возникали чаще, чем прежде, но я с ними справлялся. Как и со всем остальным. Я перестал сопротивляться неизбежному, чувствовал, что у меня все получится, несмотря на все трудности и напряженные усилия.

В одно прекрасное утро я проснулся в мюнхенском отеле, ощущая, как номер заливают лучи восходящего солнца. Золотисто-оранжевый свет коснулся моей кожи. Наступил новый день. Сегодня оркестр отправится в Зальцбург, а потом в Вену, чтобы завершить тур. Я вдруг понял, что больше не могу ждать. Не хочу. Время пришло. Вечером в Зальцбурге я пойду на концерт Шарлотты, а затем…

Я закрыл глаза и улыбнулся, наслаждаясь согревавшими мне лицо солнечными лучами. Светило поднималось над горизонтом, рассеивая ночь.

Утром я сел на поезд в Мюнхене, который привез меня в Зальцбург, после чего добрался до отеля, побрился, принял душ и оделся. Потом заказал еду в номер и не спеша позавтракал, потягивая вкуснейший на свете кофе. Я почистил зубы, собрал все необходимое и направился к выходу.

Навигатор на новом телефоне, который Марит купила для меня еще в Амстердаме, подсказал мне, где можно приобрести новый костюм. От прежних двух уже тошнило. Я носил их все лето, а для встречи с Шарлоттой хотел надеть новый и эффектный. Например, светло-серый с жилетом, ведь она обожала видеть эту деталь гардероба на мне. Консультант в бутике помогла подобрать галстук. Сливово-фиолетовый, если верить ее словам. Шарлотте должно понравиться.