— Многолетняя практика, — усмехнулась женщина.

Светлый эльф шёл за предводительницей к пещере улыбаясь: за время проведённое с ней он уже понял, что если её речь наполовину состояла из брани, то переживать на самом деле было не из-за чего — бояться за неё стоило, когда она молчала. Удивительно, но эта женщина, не смотря на то, что хранила в сердце всю эту боль потери и беспомощности перед судьбой, продолжала смеяться и дурачиться и продолжала идти дальше. Она не утонула в печали и страданиях, её жизнь не замерла. Она даже не побоялась подпустить к себе Кьяра, хоть и знала, что история может повториться. Она оставалась открытой, она оставалась честной, она оставалась несломленной. Лиас невольно восхищался ей и надеялся, что её история в конце концов обретёт счастливый финал.

***

— Ная! — Асин бросился к неподвижно лежащей в пещере женщине. Страх поднялся холодной волной, затопив грудь и застучав кровью в висках: что если она не выжила в том пламени? Ведь прошло уже так много времени, и ни в пещере, ни где-то поблизости никого больше не было. А что если погибли все кроме неё? Вопросов было так много, а ответов…

— Что ты орёшь? — простонала предводительница, натягивая на голову шкуру. — Если не срочно — вон отсюда!

Асин выдохнул с облегчением, не зная даже как отреагировать: словно когтистая лапа монстра, наконец, отпустила его, позволив хоть немного расслабиться — если бы что-то случилось, Ная бы так себя не вела.

Осознав насколько сильно он на самом деле нервничал, думая о том, что мог никогда больше её не увидеть, мужчина вынужден был признать, что что бы он там не наговорил про неё раньше, он бы ни за что и никогда на самом деле от Наи не ушёл. Она давно стала для него женщиной, которой он верил, с которой готов был идти хоть в дебри измерений и которой был готов доверить свою жизнь. Их связывало куда больше, чем просто отношения предводительницы и члена её отряда.

Асин молча подлез к Нае под шкуру и, прижав её к себе, закрыл глаза: понимание того, что она могла умереть, показало сколько она на самом деле для него значила — все ссоры для него теперь были в прошлом, поэтому он надеялся, что и она уже тоже на него не злится и не оттолкнёт, позволив проявить немного заботы и внимания.

— Чего липнешь? — язвительно усмехнулась Ная. — Ты ж свалить от меня хотел?

— Повёл себя как полный придурок… — тихо признал маг. — Но ты же знаешь, что я никуда не уйду…

— Натрахался и успокоился? — хохотнула предводительница.

— Можно и так сказать… — нехотя согласился Асин, удобнее устраивая Наю возле себя. — В любом случае: прости меня. Я клянусь, второго раза не будет.

— Испугался за меня или за себя? — женщина улыбнулась ему в плечо.

— Мы видели пламя, — вместо ответа начал объяснять маг, на секунду воскресив в памяти образ полыхающей горы, — даже из Криндура это выглядело жутко. Люди, наверное подумал, что их Ад разверзся и изрыгает в этот мир самого Дьявола, — на последней фразе он невольно ухмыльнулся, подумав о том, что было бы интересно заглянуть в сознания горожан и посмотреть, что они там уже успели себе навоображать.

— Так Аэн тоже здесь? Сейчас припрётся меня насиловать своим осмотром? — страдальчески сморщилась предводительница.

— Угу, — хохотнул Асин.

— Со мной всё хорошо. Просто слишком много эмоций, — вздохнула Ная, — высплюсь и буду в порядке. Я поняла, как управлять своей магией, так что завтра начну нормальные тренировки.

— Спи тогда, я Аэна попрошу попозже к тебе пристать, — пообещал Асин.

— Да ладно, пусть смотрит — нервничать же будет сидеть, — зевнула женщина.

Впрочем, на душе у неё было очень тепло и спокойно: весь отряд был с ней, все за неё волновались, все её поддерживали. Даже её главный засранец сейчас жался к ней, как к последнему очагу пламени посреди снежной бури — за эту зиму они всем отрядом прочувствовали, что это такое, на своих шкурах. Только Лиасу в таких условиях было более-менее нормально — он-то привык к холодам поверхности, а вот дроу замучились стучать зубами и дрожать на ледяном ветру.

***

Аэн ворвался в пещеру минут через сорок после Асина и, повторив его отчаянный вопль, снова разбудил предводительницу. Целитель мчался сюда, как только мог: у ребёнка в Криндуре оказалось острое отравление, вероятно, он наелся ядовитых ягод, росших вокруг города, и Аэну пришлось потратить почти полтора часа, чтобы вывести из его тела весь яд. После этого он гнал лошадь через лес до самых скал, пока она не начала спотыкаться чуть ли не на каждом шагу. Дальше пришлось идти пешком. И даже пробираясь по условной тропе по возможности максимально быстро, он всё равно, ужасно нервничая и переживая, пришёл к их пещере только к следующей ночи.

— Аэн, я в порядке, — сонно отозвалась на крик целителя Ная, — осматривай молча, дай поспать.

— А остальные тогда где? — растерялся Аэн: он ожидал увидеть предводительницу в лучшем случае всю в ожогах, но кроме того, что её голос звучал вымученно и устало, ничего страшного пока не замечал. А ещё не понимал, почему здесь сейчас кроме Асина никого не было: отряд бы никогда не оставил Наю одну, если бы с ней что-то было не так. Выходило, он зря так беспокоился?

— Иран с Эмиэлем на охоте, пытаются горного барана поймать где-то поблизости, потому что у нас, как выяснилось пару часов назад, из еды остались только твои лечебные травы, которые, кстати твой Хааи обслюнявил — не знаю, что ты с ними собирался делать, но я бы теперь этого не делала. А Кьяр с Лиасом за водой уши, сейчас вернуться, — спокойно ответила женщина, отдавая себя в руки целителя.

Аэн вертел её почти целый час, проверяя всё, что только можно было проверить, и только после этого окончательно успокоился. За это время в пещеру вернулись Лиас с Кьяром, а потом и Иран с Эмиэлем. Все были немало удивлены увидев Аэна и Асина, но в то же время и рады.

Иран, увидев брата, принялся было ему рассказывать о последних событиях, но Ная его прервала:

— Асин, просмотри память Ирана, я хочу, чтобы вы двое знали, что здесь произошло, пока вас не было. Повторять всю свою пламенную речь, мне, откровенно говоря, лень, а знать её содержание и последствия вам бы не помешало, потому что сухими из воды вы тоже не выйдете.

— Не надо, — взмолился Иран, — у него же язык за зубами не держится! Хотя бы не мою память…

— Мне без разницы чью, — отмахнулась предводительница, — Кьяр!

— Я понял, — улыбнулся танцор.

Увидев последние недели глазами Кьяра, Асин хохотал, как ненормальный:

— Я уже мечтаю услышать все эти баллады в вашем исполнении! Святой Хаос, ну ты, Ная, и придумала: отдать их Лиасу на перевоспитание!

— А чего ты так радуешься? — хитро поинтересовалась женщина.

Асин в ту же секунду подавился собственным смехом и замахал перед собой руками, будто мог отогнать от себя план предводительницы.

— Не надо! — взмолился он.

— Надо! — отрезала Ная. — Теперь ваша очередь — вы ничем не лучше остальных. А ты вообще должен был сам мне всё рассказать!

— Клянусь, я буду молчать! Я сотру себе память! Я буду твоим личным рабом целый месяц! — затараторил Асин.

— Аэн — неделю, ты — две, — игнорируя все причитания, распорядилась предводительница, — развлекайся, Лиас, они твои.

— Чего молчишь? Вот уж правда лоялист с языком в заднице! Хочешь, чтоб тобой светлый эльф помыкал? Скажи хоть что-нибудь в нашу защиту! — в отчаянии набросился на целителя Асин.

— Это не самое страшное наказание. И я согласен с тем, что виноват наравне с остальными, так что и наказание понесу такое же, — равнодушно отозвался Аэн.

— С тобой всегда было бесполезно разговаривать! — всплеснул руками маг. — Ная, ну, послушай…

— Две недели с Лиасом и месяц — моим личным рабом. Ещё одно слова против и будешь ещё и его личным рабом, — не терпящим возражений тоном пригрозила женщина, — ты и в городе свой месяц не досидел, не думай, что я забыла! Сейчас третья неделя идёт.

— Я вернусь в город! — вцепился в руку предводительницы Асин.