Яра не стала ему отвечать, оставив свои мысли при себе. Ная всегда была странной: она позволяла этому извращенцу всё что душе угодно и при этом почему-то не пользовалась им. «Слишком много других женщин до неё, что ли, — не интересно, как с общественной ванной?» — язвила про себя предводительница.
***
И всё равно Яра никак не могла наиграться с излишне эмоциональным мужчиной: она давно заметила, что Кьяр таскал с собой декоративный нож, но всё не могла придумать, как бы его в это ткнуть. И вот на одном из привалов он его наконец-то достал, чтобы разделать добычу. Яра выхватил чёрный кинжал и уперлась ручкой мужчине в грудь:
— Игрушки оставляют дома! За каким демоном ты его таскаешь? Нож не сбалансирован — как оружие, он бесполезен.
— Это подарок Наи! — довольно резко оборвал её Асин.
Яра тут же прикусила язык и молча отдала кинжал обратно Кьяру. Мучать мужчину тем, что, возможно, имело для него какое-то особое значение, она не намеревалась, лезть ему в душу в её планы тоже не входило.
— В моём отряде запрещено прерывать меня, когда я говорю, — бросила она после этого Асину.
— Даже если ты…
Шиин захлопнул Асину рот рукой:
— Он понял. Больше такого не повторится.
Шиин склонил голову и точно так же наклонил Асина.
Яра фыркнула и отошла от них к своему отряду чуть глубже в пещеру. Может, мужчины Наи и разучились держать языки за зубами, но то, как они защищали друг друга, Яра оценила.
Асин же за её спиной, облокотившись на Шиина, тихо застонал.
— Даже если она не права, Асин… Тебе придётся молчать, — прошептал Шиин, сжав плечо мага.
Оба мужчины бросили обеспокоенные взгляды на Кьяра, но тот не отреагировал — он давно привык, что все женщины вокруг него делились на два типа: одни его обожали, другие — ни во что не ставили. Придирки Яры его не удивляли. Она была из тех, кто ценил силу, поэтому Кьяр даже не надеялся, что будет как-то иначе. Просто старался не обращать внимания.
***
В этот раз Яра проснулась первая. Все мужчины ещё спали, и только Кьяр бодрствовал на дежурстве возле выхода из пещеры — очередная удача: отказать себе в удовольствии ещё немного потретировать его женщина не смогла.
Танцор сидел, подобрав колени к груди и наблюдал за крошечными, явно иллюзорными, язычками пламени. Яра никак не могла разглядеть, что делали огоньки — казалось, они разыгрывали какую-то сценку.
Предводительница недовольно скривилась и поднялась. Уловив её движение, Кьяр тут же убрал иллюзии и отвернулся.
— Поздно, — фыркнула Яра, подходя к нему, — сидишь, играешься! Кто, интересно, за тоннелем смотреть будет вместо тебя? — предводительница бросила выразительный взгляд вглубь прохода, указывая, где сейчас должно было быть сосредоточено его внимание, однако внезапно шарахнулась к стене, схватившись за оружие. У Яры внутри всё мгновенно похолодело: шагах в двадцати от неё сидела небольшая стайка хааи. Женщина уже открыла было рот, чтобы поднять тревогу, но неожиданно монстры прямо у неё на глазах растворились, будто их и не было.
— Не только мы боимся этих маленьких тварей — многие монстры тоже предпочитают держаться от них подальше. Поэтому я всегда так делаю, когда дежурю. Простите, что напугал, — тихо объяснил Кьяр со своего места.
— И что, работает? — растерянно спросила Яра.
Она ещё не отошла от шока и была не готова признать, что повелась на его уловку.
— Да, — кивнул мужчина, — когда твари их видят, чаще всего они разворачиваются и убегают. Первая группа сидит примерно в двухстах шагах от привала. Ну, или настолько далеко, насколько я вижу. С обеих сторон.
— И на каком расстоянии ты можешь удерживать иллюзии?
— Больше километра, — пожал плечами Кьяр, — я ни разу не проверял максимальную дистанцию.
До этого момента Яра искренне считала магию иллюзий бесполезной. Но такое расстояние и то, что она сама попалась, её всё-таки впечатлило.
Больше она Кьяра и всех остальных решила пока не мучать: ей сперва нужно было хорошенько проанализировать и обдумать результаты уже имеющихся у неё наблюдений. Всё-таки, мужчины Наи оказались довольно интересным материалом для изучения.
Глава 8. Огонь в пещере
Пещера, в которой в итоге обосновались Ная с Эмиэлем находилась приблизительно в десяти днях пути от Таэмрана. Она была довольно большой, но вся была завалена огромными обломками скалы — потолок, видимо, обвалился, и теперь весь пол был усыпан валунами, среди которых у дальней стены пробивался едва заметный источник. Правда, чтобы добраться до него, приходилось лезть под камни, проявляя чудеса гибкости, поэтому воду набирала Ная — Эмиэль просто не мог протиснуться в такие узкие щели, а устраивать тут взрывы и расчищать пространство они побоялись, учитывая, что свод уже один раз обрушался. Больше здесь не было ничего: только светло-серые обломки с острыми краями и тоненький ручеёк, скрытый этим завалом — идеальное место, чтобы никого не встретить.
Под одним из самых больших кусков скалы они нашли небольшую ровную площадку, где и решили устроить временное жилье. Это место было защищено практически со всех сторон — крупный хищник сюда бы не пролез, а все остальные особой опасности не представляли. Феникса, правда, пришлось выставить из-под камня, потому что в таком тесном пространстве жар от него становился невыносимым. Птица летала по пещере, периодически недовольно пища, но, вроде, ничего разнести в отместку не пыталась, только выжгла себе круг на плите приблизительно над головами спящих внизу эльфов.
— Слушай, а ты не можешь его как-то спрятать? Он же вроде призывное животное, нет? — спросил Эмиэль, наблюдая за перелетающим с камня на камень фениксом.
— Могу, наверное. Я не пробовала, — призналась Ная.
— Боишься?
— Боюсь. Я и так всё время на грани того, чтобы провалиться в его сознание, а если он ещё и внутри меня будет, я не знаю, смогу ли потом выгнать его обратно…
— Тогда пока не стоит, — согласился Эмиэль.
Сейчас Ная уже почти не уходила в забытье, но ей по-прежнему давалось это с трудом. Она не ожидала, что кроме магии феникса она столкнется ещё и с его сознанием. У магического создания не было мыслей, не было эмоций, но оно было словно зеркало, отражающее всё, что происходило вокруг.
Ная многое поняла. Вспоминая их первый поход в Ущелье, она теперь могла почти с полной уверенностью сказать, что войди они тогда в пещеру без намерения сражаться и защищаться, на них бы, скорее всего, и внимания не обратили — птицы просто делали то, чего от них ожидали.
В те моменты, когда мощное магическое сознание овладевало ей, Ная чувствовала так же, как и её феникс. Она чувствовала существ вокруг, но едва могла отделить себя от них: сотни инстинктивных стремлений кишели, топя её собственные потребности. Единственным ярким пятном среди этого хаоса был Эмиэль. Его присутствие было как сигнальный огонь, но даже так, Ная не всегда могла отделить себя от него. Она не могла сказать о чём он думал, но она могла сказать, что он чувствовал — эмоции Эмиэля: его страх, его отчаяние, его надежда, его вера в неё. Но в эти моменты, она не знала, что чувствовала сама и насколько вообще существовала. Ощущение себя терялось, растворялось и поглощалось другими.
Пространство казалось эфемерным, границы измерений казались прозрачными листами пергамента, на которых бесконечно что-то происходило. Феникс воспринимал реальность намного объемнее. То, что он был способен уловить и воспринять распространялось далеко за пределы того, что он видел и к чему привыкла Ная.
А ещё где-то там среди измерений она чувствовала знакомый свет. Он пульсировал, как живое сердце, но оставался неподвижным. Из-за этого ощущения Ная никак не могла по-настоящему заставить себя сопротивляться сознанию феникса. Оно позволяло ей улавливать далёкое сияние магии, которое раз за разом говорило ей, что Ариен действительно жив. Где-то очень далеко, между измерениями, возможно, за гранью пространства и времени, но он был в безопасности. В этом она была уверена, и это было тем, что заставляло её возвращаться к своему сознанию — её будто что-то выталкивало обратно в себя и свои ощущения. Она понимала, что рано или поздно, должна была чётко отделить себя от феникса, но ей не хотелось — в этом и была главная проблема. Если бы не Эмиэль с его готовностью следовать за ней хоть в бездну Хаоса, ей бы потребовалось куда больше времени.