— Оборотень. Точнее, метаморф. Я уж думал, они стали чем-то типа драконов на Земле. Мифическими персонажами, а тут ты… — Видя, что вопросов от меня не дождется, он продолжил. — Без проблем можешь обернуться в кого угодно. Тонкостей не знаю. Но точно, обратно в человека по первому желанию и без потери одежды. Это оборотень возвращается в тело человека, в чем мать родила. Я аж тебе позавидовал вначале… Но…

— А есть и плохое. Ведь так?

— Обязательно. — Вот не может он без удовольствия сообщать мне гадости. И улыбается ехидненько. Зараза такая. — Твоя печать. Она не только связывает тебя требованием исполнить, кроме твоего, еще чье-то желание. Ее второй смысл… Скорее, вторая часть. Именно по ней я понял, кто ты. Примерно такой в моем мире принудительно запечатывали магию метаморфов. Из-за нее магия нестабильна. Как она подгадит тебе, могу только догадываться. Но есть еще то, что знаю точно. Если не выполнишь чужое желание и не доведешь свое до идеала, эта нестабильность будет проявляться все сильнее, пока тебя не заклинит в каком-то образе. И еще один бонус. Только для тебя.— Он с каким-то особым садизмом смаковал гадости, которые я получила вместе со «сверхспособностями». — Метаморфы пропали из-за вполне понятных причин. Магическое, да и немагическое тоже, сообщества посчитали их угрозой, опасностью для мира и попросту истребили. Хотя убить метаморфа считалось практически невозможным. Ты бессмертна, детка! — Он сделал паузу, ожидая моей реакции. Я слышала только о бессмертии вампиров. От одной мысли, что придется пить чью-то кровь, меня передернуло. Лицо перекосило от отвращения. Демон ждал другого? — Но при одном условии.

— Желание. — Это был не вопрос. Это степень понимания ответа. Пока не пропадет печать, я вполне себе непонятно что и сбоку бантик. Сущность, которую надо скрывать, чтобы тупо не сгинуть раньше времени. Радовало одно. О вампиризме речи не шло. Хотя для меня что оборотни, что метаморфы, что… а! не важно. Важнее, как из этого всего выпутаться.

— Да. Присутствие печати не дает гарантии выживания при получении смертельной для человека раны.

— Есть еще гадости? — Вот вижу, как его распирает от какой-то невысказанной гадости.

— Рад, что смог донести до тебя перспективу безрадостного исхода в случае… Короче, не выполняешь желание, которое написала, так, чтобы все тебя устроило, застрянешь здесь непонятно в каком облике. Могу показать тебе твою суть. Зеркало у тебя есть? — Он заозирался, словно, выискивая несуществующее в этом мире зеркало. Будто не знает, что этот необходимый предмет по непонятной причине под запретом. А мне до судорог захотелось хоть одним глазком посмотреть на себя. — О! Вот и зеркало! — Из ниоткуда прямо передо мной зависло оно, в полный рост. А меня в отражении не было. Рядом с демоном отражался бесформенный кусок пластилина. Такой получается, когда сминаешь вместе все яркие брусочки, особо не заботясь о форме и качестве смешивания цветов. Огромный такой кусок. И живой. Его словно еще сминали невидимые руки, меняя палитру цветов и очертания.  

— И где здесь я? Вижу только…— Попыталась найти отображению в зеркале подходящее название, но оно никак не находилось.

— А это и есть ты. И зеркало — тоже ты. Люди пока видят тебя такой, какой ты сама себе это представляешь, но если не выполнишь…

— Не продолжай.

— Вижу, прониклась. Тебе одной я вот так разжевал. Но это не с целью помощи. Скорее, чтобы до тебя дошло быстрее. Все в твоих руках, — И пропал, гад такой! Но теперь в зеркале была я. Не совсем та я, которая была там, на Земле, но вполне узнаваемая я. Это демону я едва ли доставала носом до солнечного сплетения. С моими почти метр восемьдесят  я была выше многих моих знакомых. Да и здесь, среди людей, была на полголовы выше любой из девчонок, работающих в этом «заведении общественного питания».

Там, на Земле, я часто проходила мимо салонов, любуясь фотографиями красавиц с шикарными локонами густых длинных волос. В споре с демоном я не заметила, как сдернула с головы косынку. И теперь мои волосы, платиновые почти до белизны от природы, выглядели еще шикарнее, чем у всех тех красоток вместе взятых. Ключевое слово «там» вернуло меня в действительность эффективнее пощечины.

— Какой к чертям собачьим оборотень?! — Крикнула ему вдогонку, разглядывая изменения, которые в другое время и в другом месте меня бы обрадовали. — Я человек! Человек. Человек… — Последнее неубедительно-вопросительное «человек» произнесла почти шепотом. И совсем не по тому, что боялась быть услышанной. Докричаться до того, кто словно растворился быстрее сахара в чае, было пустой тратой сил. В поисках опоры я навалилась спиной на дверь.

[1]Еще одно описание вечеринки и ритуала вызова Демона можно найти в книге Марии Максоновой «Хозяйка брачного агентства или попаданка в поисках любви»

Ощутимый толчок створки двери в спину подтолкнул вываливающуюся из комнаты меня обратно и вернул в действительность.  Обернувшись лицом к двери, увидела парочку из ларца. Запоминать их имена я даже не пыталась. Они были настолько похожи, что угадать кто из них кто, я бы ни за что не смогла. Если они стояли рядом, то и говорить иногда начинали синхронно. Угадывая слова из звука в звук.

— Кто тут у тебя? — Прозвучавший хором вопрос игнорировать не получилось. До меня вдруг дошло, что даже негромкий разговор из комнаты разносится по всему коридору. А говорила я не так чтобы тихо. Да и рогатый обладал звучным голосом и не стремился шептать.

— Никого. Выбесило все, вот и решила проораться. Не подумала, что кто-то еще успел вернуться в свои комнаты. — В надежде, что эти двое здесь не так уж давно и не успели услышать много. Следующий вопрос частично подтвердил мою догадку. На их месте я бы спросила, что за мужик тут разговаривал только что.

— А про кого ты говорила «оборотень»?

— Да тут один посетитель в зале что-то говорил, меня зацепило… — Мысль свалить все на усталость выдала ложь, у которой объяснения и продолжения никак не придумывалось.

— А-а-а, — Протянули братья в два голоса. Что они поняли из этой полуфразы? — Тогда да-а-а. Оборотней на Закрытом Плато не любят. Здесь есть место только людям. Наш наместник строго следит за порядком. Но ты это… Зови, ежели чего… Мы завсегда подмогнем. Мы своим завсегда… — И словно почувствовав, что я не намерена продолжать разговор, сделали синхронно шаг назад и закрыли дверь. Шагов я не расслышала. То ли они деликатно удалились, чтобы не привлекать чужого внимания к их визиту в мой чуланчик, то ли стоят у двери и ждут, что я попрошу помощи. Проверять, какая из версий правильная, сил не было. Их остатка едва хватило, чтобы сделать пару шагов до кровати.

Впервые с того памятного дня я оказалась на постели полностью одетой. Слезы кипели где-то рядом с глазами, но не находили выхода. Зубы скрипели, с силой сжимая клок одеяла, которым сообразила заткнуть рот. Потребность закричать в голос, завыть побитой собакой, сдерживало только понимание отсутствия звукоизоляции в жилом крыле для работников и наличие желающих «подмогнуть, ежели чего». Конечно, объяснить срыв вернувшейся памятью я смогла бы, но тогда — неизбежна встреча со стражами, которые ждут-не дождутся моих объяснений по делу о гибели людей в ту ночь.

Сбылось все, во что я так долго отказывалась верить. В самой страшной и невероятной интерпретации. Не другой город, а другой мир. И вернуть меня вряд ли получится. Желание выполнено, но — совсем не то. А теперь надо идти туда, не знаю куда, и делать непонятно что. Или все не так? А что, если рогатый провокатор ошибся? И стоит мне получить более высокую должность, более комфортное жилье, и ему придется вернуть меня обратно? Этот вариант меня устраивал больше. В этом случае я хотя бы понимаю, что могу сделать. Опыт выживания есть. Упорства хватит. Вот только, обратно куда? В родительскую квартиру, которую превратили в ад для меня? Или снова куда-то бежать и начинать жизнь с нуля? Может, стоит понять, что меня не устраивает в этом мире, попытаться исправить все по пунктам и остаться жить здесь? Живут же здесь люди? Вон, братья меня уже своей считают. А одиночество, которое мне светит из-за моей фобии, одинаково беспросветно и здесь и там. Возвращение в этом плане ничего не изменит.