Ну, как набили татушку, я же должна помнить!

В полном отчаянии рухнула на кровать и зарылась лицом в не очень свежее белье. Захотелось снова провалиться в беспамятство и оказаться… да пусть даже и дома в разгар попойки собравшейся в большой комнате очередной компании.

Утро началось для меня еще затемно. Весь дом еще явно спал, когда Асья подошла к двери каморки. Ее шаги я уже различала по слегка шаркающей походке. Женщина не была старухой, а это шарканье объяснялось до банального просто, она слегка подволакивала левую ногу. То, что меня вчера оставили отлеживаться после пережитого страха, читай, прятаться от всех, чтобы не спалить легенду о выжившей Далие, дало мне возможность тупо выспаться. Да, как ни странно, но я уснула еще засветло и теперь уже давно не спала. Предупрежденная о раннем подъеме, давно уже собралась и сидела в ожидании Асьи.

— Готова? — дверь открылась без предупреждающего стука и непривычно тихо, без скрипа. Это стало неприятной неожиданностью. Скрип мог бы предупредить меня о нежданном визитере, разбудить. Двери не запирались изнутри. — Это хорошо. Больше успею тебе объяснить и показать. Мимо комнат пройдем молча, нечего всем знать наши с тобой секреты. Для всех, ты потеряла память от пережитого и голос, когда кричала от ужаса. Меня будешь называть асья Ниссэ. Асья — это не имя, как ты могла подумать, а обращение к старшей по должности или по возрасту. Тебя все будут звать Далия. Ты ко всем, кроме меня и повара будешь обращаться просто по имени. Но пока ты «без голоса» — просто молча делаешь то, что просят. Хозяин не заходит в кухню. Он и сюда-то приходил, чтобы убедиться, что я не вру. Вопросы есть?

Я отрицательно помотала головой и непроизвольно потерла ладонью горло. Оно еще саднило, да и новость, что повар — мужчина, сжало спазмом не только кишечник. Одна надежда — кухня обычно многолюдна. Вопросы… будут. Если мозг окончательно не отключится. А чтобы он не отключился, мне надо или завалить себя работой или опять сесть на транквилизаторы. От второго меня отговорили давно, ибо чревато. Значит, пашем, чтобы ни времени, ни сил на панику не оставалось.

Думала я обо всем этом уже, шагая по полутемному коридору вслед за асьей Ниссэ. А еще очень старалась запомнить дорогу, чтобы иметь возможность вернуться вечером именно в свой чуланчик, а не в каморку какого-нибудь папы Карло, который окажется извращенцем и не побрезгует бесчувственной тряпичной куклой, в которую я превращусь сразу же, просто упав в глубокий обморок. 

Кухня — довольно просторное помещение, заставленное разделочными столами, горами чистой и не очень посуды, по какой-то неведомой причине стоящей не на отведенных для этого стеллажах. Мешки с овощами свалены в беспорядке в разных углах. Огромный камин с вертелом, на котором можно разместить для жарки на углях приличных размеров кабанчика, дышал теплом,  угли еще тлели под седым слоем золы. Два больших котла, почти полные горячей воды, висели над углями. Вода была и в трех бочках у дверей, явно ведущих на улицу или во внутренний дворик. Именно туда мы и направились. А я вспомнила, что говорила мне вчера асья Ниссэ про ночную вазу. Выносить горшок через кухню при скоплении на ней народа? Или ждать, когда тут никого не будет? А захватить сейчас я как-то и не догадалась.

Асья Ниссэ прошла через всю кухню именно к этому выходу. Массивная дверь распахнулась на удивление без особых усилий. Вчерашний двор встретил меня идеальной прибранностью. Брусчатка была отмыта от крови до первозданной чистоты. Такого порядка эти камни, скорее всего не видели со времен строительства дома. Но я все равно нервно поежилась, вспоминая пережитый кошмар. Глаза Далии снова встали передо мной. Нет, ночью я сюда выходить не решусь. А для того, чтобы попасть в туалет надо пройти через весь двор.

— Не стой столбом. Это не тот двор. Они похожи, как две капли. Тот гостевой. Чего туда поперлась девчонка, одному Высшему ведомо. А, может, и он не в курсе, куда ее шатх за ноги поволок на ночь глядя. — При этих словах я слышимо выдохнула. Чистота во дворе заиграла совсем другими красками. За порядком здесь все же принято следить. Вздрогнула теперь уже от утренней свежести и подошла к асье Ниссэ. — Вот там колодец. Воду для кухни таскают служки. Это их работа, на просьбы притащить воды не ведись, надорвешься. Ведра большие и тяжеленные. Если надо воды тебе лично, есть кувшины. Поганую воду уносят они же, вон в тот слив. — Она показала рукой в противоположный угол двора, где из камня был выложен примерно такой же колодец. Там же стояла будочка. Очень напоминающая деревенскую кабинку для уединения по принципу «эм-жо». — Думаю, тебе стоит сейчас сбегать вон в ту загородку. Я буду ждать тебя в кухне.

Это была действительно загородка с крышей и без дверей. Вход в нее перекрывался от случайных взглядов этаким щитом из досок. Но все равно оставалось ощущение, что тебя видят с любой точки двора. Да еще и платье это… Испачкать длинный подол единственного платья сразу с утра не хотелось бы. Мысли сами просочились из той дальней коробки, куда я их весь вечер упаковывала. Кто, когда и зачем меня переодел в этот нелепый средневековый наряд? Вчерашние попытки вспомнить хоть что-то еще привели только к сильной головной боли.

М-да. Ночная ваза в использовании несколько удобнее пресловутой дырки в полу. Но я справилась.

В кухне по-прежнему была только асья Ниссэ. Она стояла в центре, сердито и внимательно осматривая оставленный с вечера беспорядок. То, что это не было нормой, стало понятно сразу после первой же услышанной фразы.

— Вот говорила же, что Адиль не справится одна, зачем было Кари в пару Олше отправлять? Эта лентяйка поменьше бы по чужим коленям потиралась, глядишь и успевала бы всех обслужить. А, ты уже пришла? — Ее недовольный взгляд прошелся по мне. — Делать чего умеешь?

— Да, я работы никакой не боюсь, — голос все еще хрипел.

— Ладно, можешь не отвечать. Вон там шайки для мойки посуды, ветошь и вода в котлах. Карил до смерти не любит беспорядок в кухне. Я сейчас Каризу подниму, вдвоем до его прихода справитесь. Не то загоняет всех придирками. Нож-то хоть в руке держать сможешь? — На мой утвердительный кивок продолжила, — Тогда, мешки в углу видишь? Как закончите, садитесь овощи чистить.

Бадейки для мытья посуды тоже особой чистотой не отличались. Налет жира едва отскоблился тупым ножом. Если здесь все ножи такие, повару не позавидуешь. Хотя, вот и причина качества того неприглядного варева, что гордо называлось здесь едой. Мысль о моющих средствах для посуды стала основной. Ничего похожего я здесь не видела. Обмылок у рукомойника (или как еще можно назвать подвешенное на веревке некое подобие чайника над грязной бадейкой) был маленьким и пах препротивнейше. Но мылился. Промыла с его помощью обе посудины и залила горячей водой. Намыленной ветошью промывала мелкую посуду, явно притащенную сюда из зала, и забрасывала ее в чистую воду. Мысли снова вылезли на старые рельсы. Вот где в Питере могут еще быть такие санита… Антисанитарные условия? Да тут сэсовцам дальше порога и заходить не надо, чтобы прикрыть заведение!

— Привет, я Кариза. Но все зовут меня Кари. — Вошедшей заспанной девчонке я бы не дала больше двенадцати. Русые довольно длинные волосы заплетены в какую-то сложную косу. Наряд от моего отличается только цветом. Хотя… У меня серо-буро-синий, у нее серо-буро-малиновый. Не велика разница. — Асья Ниссэ, сказала, ты после вчерашнего не помнишь ничего. — Карие глаза смотрели на меня изучающее. Я выпрямилась от бадейки. Да-а, если так весь день посуду мыть, к вечеру без спины останешься. Разгибать через колено надо будет. Начинать знакомство с вранья было не правильно, но что-то и не было что рассказать из правды. Показала на горло пальцем и просто неопределенно кивнула. Хорошо асья придумала, что голос я тоже потеряла. — Ага! Про то, что говорить пока тоже не можешь, она тоже предупредила и велела предупредить остальных.  И все тебе показать. Ты и раньше-то на кухне мало бывала. Хозяин тебя в горничных у дочки держал, потом на раздачу поставил. Чем уж ты там его дочке не угодила, одному Высшему ведомо. — Ага, значит, Высший — это какое-то божество? Второй раз за сегодня с такой фразой столкнулась. Вот ведь и не переспросишь, чтобы себя не выдать и асью не подвести. А возникающие вопросы впору на бумажку записывать, столько их уже расплодилось. Одни заменяют другие, стирая из памяти те, что появились раньше. И только основной словно начертан прямо на стене яркой краской: Я где? Где я, Шатх подери?! А шатх — это здесь кто? Не знаю, но словечко понравилось.