— Заряды для ранцевого ракетомёта, — тут же опознала боеприпасы Ветка и недовольно покачала головой. — А наши учёные, занимавшиеся наследием предков, уверяли, что такие боеприпасы закончились два поколения назад, как и кассеты для кинетических пушек боевых ботов.

Девушка указала на стопку одинаковых контейнеров, примагниченных в грузовой нише.

Я сразу вспомнил горы и вылетающие из туманной дымки пучки разрывной шрапнели. Видимо, в кассетах хранилось нечто подобное. Но сейчас мне было не до этого. Указав на летающее безобразие, я посмотрел на парочку бывших военных новгородской дружины.

— Это всё собрать и разместить в грузовых нишах. Найдёте что-то полезное, сразу сообщайте, а мы с Веткой пока отправимся в кабину и попробуем завести этого старичка.

Парни мне кивнули. А после того, как десантная аппарель закрылась, я поплыл вслед за Веткой, открывшей проход в отдельную бронекапсулу, предназначенную для размещения экипажа челнока.

— Кажется, вывожу, — произнёс я, а челнок проскользнул внутрь шлюзового туннеля.

После этого бронестворка за ним закрылась. Началась откачка воздуха из переходной камеры.

— Может, надо подождать, пока бортовой вычислитель завершит перезагрузку, — с сомнением проговорила Ветка, сидевшая на месте второго пилота.

— Нет. Ждать нельзя. Необходимо срочно вылетать наружу, пока на работу шлюза хватает энергии в резервных накопителях. Ты же видела показания, насколько быстро она убывает, обеспечивая систему жизнедеятельности. Если у космотехов не получится запустить реактор, и мы просидим тут ещё пару часов, то боюсь, дредноут начнёт превращаться в кусок космического мусора.

Едва я договорил, как синие огни в камере шлюза перекрасились в оранжевые. После этого перед нами распахнулись толстенные бронеставни, выпуская межпланетный кораблик в черноту космоса.

Длина челнока, покрытого шестигранными бронеплитами, составляет всего семьдесят метров. Размах боковых плоскостей, оснащённый маршевыми двигателями и подвесами с вооружением, около пятидесяти метров.

Челнок с его выставленной вперёд кабиной экипажа и плоским рельефом, реально выглядел хищником, вылетевший из чрева дредноута для охоты. Как только мы выбрались наружу, я с помощью маневровых двигателей стабилизировал аппарат в пространстве, и, не дав отлететь от корабля матки дальше тридцати метров, синхронизировал их траектории полёта.

Пока вычислитель кораблика тестировал и перезагружал свои нейронные узлы, я решил не отлетать от дредноута далеко. Хотя мой внутренний космический компас работал нормально, имелось опасение, что имплант опять поймает глюк и уйдёт на перезагрузку. А без дальнобойных сканеров с системами наведения лететь практически вслепую, ещё и первый раз в жизни, было как-то боязно.

Как только вращение кораблей синхронизировалось, я разомкнул силовой пояс и оторвался от кресла пилота. Ветка сделала то же самое.

— Жаль, что челнок не оснащён прыжковым двигателем, — говорю девушке после того, как ещё раз просмотрел длинный список параметров летательного аппарата. — По возможностям передвижения внутри звёздной системы и вооружению, имеющемуся на борту, он скорее близок к малому имперскому корвету, а не к тем лоханкам, при помощи которых имперцы поднимают грузы с планеты.

Выслушав меня, Ветка кивнула.

— Согласна. Плохо, что у зарканцев не было технологий, позволяющих ставить прыжковые движки на такие небольшие корабли. Даже самые малые реакторы, работающие на антиматерии, помещается только в суда размером с малый крейсер. А их длина не меньше шестиста метров. Видимо, из-за этого мы и проиграли решающую битву.

— Расскажи поподробнее, — попросил я, несмотря на то что знаю, как всё произошло на самом деле.

Ветке явно нужно было выговориться и потому дважды просить не понадобилось.

— Зарканский флот воспользовался знанием каждого закутка в туманности, и разделился на части. Эскадры прыгали по заранее размеченным координатным секторам и смогли неплохо потрепать армаду вторжения имперцев. Однако, когда пришёл момент решающей битвы, наш флот не смог справиться с сотнями тысяч малых корветов и миноносцев. Они бросались настоящими роями на каждую цель в пределах видимости и ловили наши корабли в пузыри варп-прерывателей. Несмотря на огромные потери, аратанцы жгли линкоры и дредноуты один за другим. В результате для победы над империей Заркане просто не хватило нужного количества малых боевых кораблей.

Ветка печально вздохнула и прикусила губу. И в этот момент я почувствовал, что она недоговаривает. Отвернувшись от обзорного иллюминатора, за которым виднелся одинокий лик красной луны, я посмотрел на неё.

— Знаешь, я ведь чувствую, когда ты что-то скрываешь или о чём-то не хочешь говорить, — решаю прямо сейчас убрать все непонятки между нами.

— Да. В отношении тебя я чувствую нечто подобное. Это всё твой ящер с нами сотворил.

— Это как?

— Просто. Их мозг устроен совсем по-другому. Он воспринимает всё образно и ментально связан с сознаниями других ящеров. Они словно обмениваются картинками на расстоянии. А в тот момент, когда Кава связывается с ловцом, он заменяет привычные картинки на другие, посланные звероводом. Таким образом, ящер создаёт у себя в голове грубый отпечаток сознания нового напарника. Древний ящер почувствовал твою тягу ко мне и, воспользовавшись своим даром, помог создать ментальный канал связи между нами.

Меня её объяснения не удивили. Во время охоты я вполне самостоятельно научился посылать образы в сознание ящеров. И чувствовал, что наша с Веткой незримая связь, начала прогрессировать на каменном плато, во время вторжения тварей каверны.

— Это многое объясняет. А теперь скажи, что ты от меня скрываешь?

— Скрываю, это неправильное определение. Просто после того, как ты появился в реакторной зоне, у нас не имелось возможности нормально поговорить наедине.

Я обвёл взглядом пустую кабину пилотов, а потом просторный отсек, оборудованный капсулами для отдыха. Тут же находилось подобие склада, совмещённого с комнатой отдыха. Указываю на закрытую бронепереборку, отделяющую капсулу экипажа от перехода, ведущего на десантную палубу.

— Как видишь, кроме нас, здесь никого нет. Вычислитель челнока ушёл на перезагрузку, наши спутники заняты уборкой, так что у нас имеется чуть больше полчаса для разговора.

— Хорошо, тогда давай заодно проверим, не осталось ли скафандров в отсеках бортового хранилища.

Ветка согласилась поговорить, но как-то нехотя. А я почувствовал, что скрытая информация, цепляет её за живое. Замолчав, она принялась вытягивать контейнера из открывшейся ниши хранилища. Вскрыв один из самых больших боксов, я обнаружил обтекаемый шлем, совмещённый с подобием комбинезона, покрытого армированными ромбиками.

— Интересно, почему те, кто обчистил десантный отсек, не забрали отсюда скафандры и прочее имущество? — вопрос вырвался сам собой.

— Личное оружие пилотов, тоже на месте, — ответила девушка и, открыв один из кейсов, указала на несколько ручных фазеров и рядок запасных батарей. — А ведь наличие скафандров и оружия нам пригодится. Если случится разгерметизация или авария, то придётся туго. Наши комбинезоны точно не рассчитаны для пребывания живых организмов в открытом космосе. Да и плазмобои в условиях космического вакуума — оружие крайне ненадёжное.

— Я думаю, что кто-то желал воспользоваться челноком, поэтому и не выгреб всё подчистую, — высказав своё предположение, беру один из фазеров и сразу чувствую заключённую в нём мощь.

Знаю, что подобное ручное оружие носили офицеры имперского космофлота. Ружьё очень мощное и, видимо, из-за этого, его не продавали даже городским олигархам.

Судя по характеристикам, полученным имплантом, фазер мог стрелять очередями, используя короткие импульсы. Они способны продырявить броню ящера патриарха. А ещё, заключённый в охладитель излучатель, способен выпустить мощный луч, наполненный активными частицами. В этом режиме он может резать металл на дистанции в десятки метров, не хуже промышленного плазмореза.