«Предупреждение — невозможно запустить процесс отбраковки».

«Процесс аварийной разморозки капсул приостановлен».

«Экипажу срочно устранить неполадки».

«Если есть неполадки в системе отбраковки, активируется протокол отключения капсул от блоков индивидуальных энергетических накопителей».

«ИскИн Петрович отменил корневую директиву процесса отбраковки».

«Аварийная система продолжила процесс разморозки гибернационных капсул».

«Активирован пятнадцатиминутный таймер отсчёта до открытия первых капсул».

«Предполагаемый срок полной разморозки всех капсул — тридцать минут».

«Ожидаемые положительные итоги разморозки — четырнадцать миллионов восемьсот сорок две тысячи триста пятнадцать активных особей».

Мои глаза были закрыты, но имплант всё равно продолжал проецировать бесконечную череду сообщений прямо на хрусталики.

Голова плохо соображала и кружилась. Всё тело болело. А из носа и ушей текла кровь. И ещё мне с трудом удавалось справляться с подступающей тошнотой.

Медицинский помощник скафандра, наконец, смилостивился и активировал автоматическую аптечку. Я услышал шипение инъектора и почувствовал два укола в шею. После чего имплант сообщил о введении в кровеносную систему лошадиной дозы реанимационного стимулятора. И сразу по телу прошла волна коротких электрических импульсов, заставивших меня задёргаться и разлепить веки.

Инстинктивно сделав глубокий вдох, я почувствовал боль в груди. Не обращая на неё внимания, осторожно поворачиваю голову и оглядываю помещение. Моргающее аварийное освещение позволяет разглядеть покрытый трещинами иллюминатор рубки управления. Снаружи на прозрачную преграду наслоился чёрно-коричневый грунт, перемешанный с языками жёлтого песка и корневищами деревьев.

Судя по показателям на шлеме, система жизнеобеспечения скафандра работает удовлетворительно, но воздуха всё равно не хватает. Быстро оценив состав окружающей атмосферы, открываю вакуумный клапан и поднимаю прозрачную полусферу, закрывающую лицо. Первый же вздох, пропитанного ароматами катастрофы воздуха, приносит облегчение.

После чего компрессионное кресло пришло в изначальное состояние, и выпустило тело из своих мягких объятий. С трудом, но мне удалось подняться. Наклон приземлившегося корабля был некритичен, поэтому можно стоять, не активируя магнитные подошвы.

В соседнем кресле зашевелился сержант. Откинув глухое забрало скафандра, он вытер кровь с лица и попытался сфокусировать взгляд на мне.

— Мы приземлились? — явно не доверяя самому себе, просипел он.

— И даже вроде как выжили, — подтвердил я и подошёл к креслу, занятому Абрамовым.

Стандартный спасательный скафандр раздуло во время жёсткой посадки, поэтому сначала пришлось слить противоударный гель из защитных прослоек. А потом уже удалось вытащить майора из кокона, в который превратилось кресло вахтенного офицера.

— Ярослав, ты видел данные по количеству людей, выживших в капсулах? — первым делом поинтересовался Абрамов — как только продышался.

— Да. Там без малого пятнадцать миллионов землян. Из-за повреждений корпуса при приземлении погибло несколько тысяч человек, но в целом все уровни уцелели.

— Через пятнадцать минут они все начнут вставать и выбираться наружу через аварийные шлюзы.

Майор продолжал пребывать в шоковом состоянии, но первым делом подумал о людях. Всё-таки хорошо, что я не стал торопиться и оставил его в живых.

Пока мы разговаривали, сверху заработал какой-то аварийный механизм, и я увидел отверстие, похожее на зёв туннеля, скорее всего, предназначенного для выхода наружу вахтенных офицеров.

— И где приземлились? — спросил сержант.

— Вода не затекает, значит, не в океане, — ответил Абрамов.

— А чего гадать, сейчас увидим, — произношу в ответ, указываю на бьющие сверху лучи пандорского солнца.

Поднявшись по лестнице, я выбрался на небольшую площадку и, прикрыв глаза рукой от слепящего солнца, внимательно осмотрелся. Обстановка вокруг внушала! Трёхкилометровый корпус эвакуатора снёс огромный кусок джунглей и углубился в дымящийся грунт. При этом фюзеляж корабля треснул в нескольких местах и походил на смятую конструкцию, явно неспособную вернуться в космос.

Но, несмотря на разрушения, я сразу узнал местность вокруг зоны приземления. Это был речной фронтир. Причём самый родной для меня его участок. Немного в стороне, за поваленными деревьями виднелся сгоревший общинный посёлок, а нос космического корабля буквально вспахал ведущую к нему грунтовую дорогу.

— Вот я и дома!

Втянув полной грудью до боли знакомые ароматы, я едва не опьянел от нахлынувших воспоминаний.

«Граждане выжившие! Если вы дальше продолжите рассматривать пейзажи и не займётесь важнейшими делами прямо сейчас, то вас ждут большие проблемы. По моим расчётам, в первые сутки от различных факторов погибнет от трёх до пяти процентов эвакуированных».

— Вы видели, что ИскИн написал? — встревожено спросил Павлов

— Да, Петрович прав. Основные наши проблемы только начинаются. Только не думаю, что мы сможем справиться с ними втроём.

— Моя семья, они же сейчас проснутся! — выпалил Абрамов.

Майор цепко оглядел деформированный корпус корабля, где прямо сейчас в каждой из сотен секций начали открыться переборки шлюзов.

— Давай, беги к ним. На каждом шлюзе написаны номера уровней и палуб. Короче, сам разберёшься.

Дважды повторять не пришлось, и Абрамов, прихрамывая, пошёл к грузовым уровням прямо по верхней плоскости фюзеляжа. При этом с каждым шагом он ускорял шаг, сбившись на бег.

— Да уж, без посторонней помощи мы точно не справимся, — напомнил сержант.

И тут в эфире коммуникатора послышался голос Ветки.

— Ярик, я слышу тебя! Ты жив!

Зарканка сообщила, что принимает медицинскую телеметрию моего скафандра. Затем получила втык за то, что самовольно бросилась в атаку на имперские истребители. В оправдание своих действий девушка ответила, что, повторись ситуация, он поступила бы так же. После этого она объявила, что идёт на посадку. Но приказал пока оставаться на орбите и смотреть в оба. Нужна хот какая-то страховка.

Договорить нам не позволил ИскИн. Внезапно в канале связи послышался треск, а затем по всем аварийным частотам разнёсся кряхтящий кашель, перемежающийся с негромкими ругательствами.

Голос деда, синтезированный ИскИном, я узнал сразу и невольно застыл на месте.

— Экстренное заявление, предназначенное для всех поселений колонии! Только что на планету произвёл аварийную посадку эвакуатор с пятнадцатью миллионами выживших землян на борту. В данный момент в криокапсулах начался активный процесс разморозки. Через полчаса последний из выживших землян выберется наружу.

Родившиеся на Пандоре — это ваши предки. Прямо сейчас им нужна ваша помощь.

Предупреждаю, сразу после появления такого количества новых жителей, в колонии всё кардинально поменяется. Не уверен, что к лучшему. На нас стало в четыре раза больше, а это огромный шаг вперёд!

Тем, кто знает меня как генерала Елисеева, прошу помочь вновь прибывшим. Координаты посадки прилагаются. Жители фронтира, цеховые мастера, рабочие предприятий и аграрных плантаций, если есть возможность, то присоединяйтесь и помогите землянам выжить.

Городским советам советую не препятствовать переменам. Если хотите остаться хоть при какой-то власти, то прямо сейчас отправьте помощь в направлении корабля.

А теперь отдельно обращаюсь к жителям города, расположенного за большой степью, и к кланам кочевников. Советую в ближайшие полгода не приближаться к границе и даже не думать о набегах, иначе вы сильно пожалеете. Думаю, вас ждёт тотальный геноцид, благо сейчас мы располагаем соответствующим вооружением. И выход на орбиту теперь под нашим полным контролем. Поэтому подумайте и предлагайте варианты для сотрудничества.