Со временем планета могла превратиться в дежурный форпост, который осуществлял бы только контроль пространства без вмешательства в дела землян. Но после очередного переворота, в колонии появилось подобие властей. Городские советы наладили стабильную добычу образцов биологических организмов и природных нанитов, которыми была богата Пандора.

Затем началась добыча сырья и переработка продукта в товарных объёмах. Так как в центральных мирах одно время были популярны просмотры земных фильмов, то пандорская водка и мясо ящеров быстро вошли в моду.

Что снова привлекло к Пандоре внимание торгового синдиката, и позволило продолжить освоение планеты. За последние тридцать лет ситуация стабилизировалась. Начались регулярные рейсы грузовой баржи. Дважды сменился хозяин имперской станции. Ну а главное — все забыли о планах высадки землян, оставшихся в криогенных капсулах.

Госр прибыл в систему семь лет назад. Изучив историю колонии, он периодически вспоминал об эвакуаторе, но ленился проверить, что творится в его трюме. И если бы он захотел провести исследование, то командор не располагал средствами и обученным персоналом.

— Там осталось около двадцати миллионов землян. Я должен всё проверить, — заявляю явно несогласной Ветке.

Чувствуется, что моя девушка не против полёта к красной луне. Но ей кажется, что сейчас это несвоевременное занятие. Если честно, я с ней согласен, но запрограммированная дедом установка не позволяет отступить.

За два часа мы разогнали шаттл до крейсерской скорости и уже находились примерно в середине пути. И чем ближе мы приближались к мёртвому эвакуатору, тем сильнее меня потряхивало от чувства надвигающейся тревоги.

Мощные визоры шаттла отлично увеличивали отдельные участки космического пространства. Поэтому я мог рассмотреть любое из сотни тысяч человеческих тел, выкинутых из космического корабля во время отбраковки. И вблизи это выглядело ужасно!

Дети и старики, женщины и мужчины разных возрастов, были выброшены в космос бездушными машинами. Когда я спросил об этом Госра, тот сразу потянулся к бутылке и долго мямлил, что это методы работы торговых синдикатов, которые не приветствуются в империи Аратан. Однако и неприемлемыми они не считаются.

Как выразился командор — очистка планет с кислородной атмосферой от тупиковых цивилизаций, и методы автоматической отбраковки, являются упорядоченным геноцидом. И всё действие происходило согласно уставу галактических коммерческих корпораций, утверждённых на государственном уровне. Ведь это не касается граждан империи, будь они хоть трижды несостоятельными.

Выслушав циничное заявление командора, мне захотелось прожечь дыру в его голове. Но только понимание того факта, что он не виноват, остановило пальцы, тянувшиеся к фазеру.

— Я бы тоже хотела увидеть туманность Зарканы. Даже, несмотря на то что от нашей цивилизации ничего не осталось. Для меня это важно, — признание Ветки заставило меня оторваться от наблюдения за телами, плавающими в вакууме.

— Вот разберёмся здесь и обязательно полетим посмотреть, что творится в вашей туманности, — пообещал я, и тут в кабину зашёл сержант.

Увидев трупы на экране, он забыл, зачем появился, и принялся тяжко вздыхать.

— Рассказывай, чего интересного обнаружил? — спрашиваю гостя, понимая, что только важная новость могла оторвать его от работы с бортовым вычислителем.

— Я смог подключить твой информационный кристалл к сканеру.

— Что, неужели подобрал крипто-ключ?

— Нет. Я наконец-то понял, что за программная оболочка помещена в процессор.

— И чего там интересного?

— Всё! Непонятно, как твой дед вообще смог получить доступ к подобным технологиям.

— Сержант, ты говоришь загадками.

— Ярослав, надеюсь, тебе известен принцип работы имперских капсулёров? — спросил парень.

А я невольно присвистнул. Ведь это одна из самых передовых технологий в галактике.

Конечно, дед не упустил изучение этой темы. Откопав в имперской сети информацию, он рассказывал про лучших пилотов галактики, чьи тела помещали в капсулы, способные выдержать взрыв реактора космического корабля и самостоятельно эвакуироваться.

Кроме этого, в случае уничтожении капсулы со специалистом по сети приходил сигнал. А нейронный слепок его сознания проецироваться в тело специально выращенного клона, находящегося в центре восстановления.

Судя по тому, что рассказывал дед, смерти и возрождения меняли отношения к жизни, делая из капсулёров бесстрашных воинов. Но зачем сержант завёл этот разговор? И при чём здесь дед?

— Я слышал про капсулёров. Но вряд ли кто-то из подобных пилотов сейчас находится в системе. Это дороговато для нашей глуши.

— Во время падения туманности Зарканы именно капсулёры смогли растерзать наш боевой флот. Не боясь смерти, они бросались в атаку на тысячах корветов, прорывая построения нашего флота, — произнесла Ветка.

Посмотрев на нас, новгородец вытащил кристаллический процессор и протянул мне.

— В этом хранилище запечатлён слепок сознания человека, сделанный при помощи технологии капсулёров.

— Ты уверен?

— Да! Есть ответный отклик, правда, очень слабый. Жаль, вычислитель челнока не способен интегрировать кристалл в систему обработки данных. На дредноуте это тоже сделать невозможно. Требуется система полностью совместимая с имперскими технологиями.

Полученная от сержанта информация заставила призадуматься. А ещё я сопоставил её с несколькими фразами, которые выдал Госр во время последнего диалога. Он утверждал, что группа имперских учёных, до свёртывания программы исследования Пандоры, контактировала с кем-то на поверхности.

И, похоже, одним из контактов был мой дед. Даже после отхода от политической борьбы, у него оставались несколько артефактов, которые невозможно купить на Пандоре ни за какие деньги.

Например, карточка административного доступа к терминалу управления медицинским центром. С её помощью старик смог украсть ценный имплант высокого класса и вставить в мою голову. А теперь кристалл со слепком сознания человека! Интересно, чья же память там запечатлена?

— А можно его подключить на имперской станции?

— Нет. Там стоят допотопные вычислительные системы и искусственно обрезанные нейросети. Нужен большой имперский корабль, чьи вычислительные системы могли самостоятельно рассчитать гипеространственный прыжок.

— Да где только такой найти? — спрашиваю сержанта, и перевожу взгляд на замерший в космосе эвакуатор.

Трёхкилометровый корабль походил на толстую сигару. Всё сразу сложилось, и я указал на него.

— Интересно, а на этом корыте найдутся нужные вычислительные мощности?

Парень тоже посмотрел на экран.

— По идее, да. Ведь как-то он сюда допрыгнул. Тем более, этот корабль очень старый и собран во времена, когда империя не так сильно кастрировала свои саморазвивающиеся нейросети. Ведь именно система провела процесс отбраковки практически без участия экипажа. Значит, надо пробовать. Возможно, в накопителях ещё осталась энергия, и нейросеть удастся реанимировать.

— Вот, появился ещё один аргумент для посещения этого склепа.

Я чувствовал, что дед не просто так оставил мне кристалл. Это очень важно. Да и чем ближе мы приближались к огромному эвакуатору, тем сильнее росло напряжение и желание разгадать его тайны.

Через два часа челнок запустил процесс торможения. Приблизившись на расстояние десяти километров, мы начали буквально красться, боясь задеть тела погибших людей.

Свет местного солнышка отражался от поверхности красной луны, накладывая на картину траурный оттенок. Казалось, что мы продвигаемся внутри огромного кладбища.

По всей видимости, на сознание имперцев это действовало подобным же образом. Поэтому никто из них не горел желанием посещать брошенный эвакуатор.

— Никакой энергетической активности. — заявила Ветка после третьего облёта эвакуатора. — Лучи сканера будто елозят по цельному куску метеорита. Не обнаружено ни единого места аномального нагрева или охлаждения. Не виден источник утечки газовой смеси или топлива.