Усталые операторы на неё особо не смотрели. Только она чувствовала, как сверлят спину взгляды, засевших в будке нахлебников. Отстояв очередь на выходе, девушка провела карточкой перед сканером учётного терминала, и уставилась на результаты своей сегодняшней работы. На табло так и остались гореть двадцать шестерёнок. Раскрыв вкладку качества, она хотела перебросить в дневную ведомость, имеющиеся там четыре бонуса шестерёнки, но внезапно увидела, что она пуста.

Решив, что это ошибка, Алиса быстро проверила свой учётный лист. Внезапно обнаружила взыскание, наложенное за порчу заводского имущества. Посмотрев, кто наложил штраф, она увидела инициалы бригадира, и скриншот её безобидного пинка по корпусу копира. Это заставило сжать зубы от злости и снова выругаться.

Алиса знала, что никогда не портила имущество цеха. Брак девушка тоже никогда не гнала. Но вместе с тем понимала, что бороться бесполезно. Ибо она на заводе чужая, которой всячески намекают, с кем надо спать, чтобы отношение хоть немного изменилось.

Пройдя через камеру очистки и получив положенный паёк, девушка вышла из цеха, посмотрев на полоску голубого неба. Алиса уже полтора месяца видела небосвод Пандоры только здесь, в проходе между цехом и капсульными казармами для работяг.

А ведь когда-то, совсем в другой жизни, она мечтала жить в Новгороде или Москве. Колониальные города Пандоры манили девушку своими чёткими формами, наличием космодрома и возможностью получить первичное имперское образование.

Однако, после побега от зондер-команды олигарха Смирнова, её ждала совсем не сладкая жизнь. В тот момент, когда сорвавшийся с катушек Ярик кинулся с ножом на карателей, Алиса хотела последовать за ним. Надо было попытаться остановить массовую казнь сородичей. Но в последний момент у неё сработал инстинкт самосохранения, и девушка просто убежала в джунгли.

Не став заходить в капсульную казарму, Алиса привычно повернула направо и побрела по уходящему вдаль проходу, оставленному между заводскими корпусами. Через полкилометра она проникла в лабиринт технологических проулков и, наконец, добрела до небольшого вспомогательного цеха, занимающегося фасовкой готовых изделий.

Здесь всё автоматизировано, поэтому малолетние работники больше занимались уборкой стружки и затиранием потёков масла, копящихся под транспортными линиями.

Алису здесь знали, так что дежуривший на входе контролёр, просто глянул на её жетон, и указал на спуск, ведущий на нижний уровень. Именно здесь в подземном бараке, жили подсобные рабочие, не имеющие квалификации.

Из-за постоянного движения транспортёров световые панели в коридоре постоянно моргали. Это не помешало Алисе пройти знакомым маршрутом, и добраться до нужного ей жилого блока.

Постучав в металлическую дверь особым кодом, Алиса вошла в помещение и увидела обычную картину. За небольшим столиком сидел двенадцатилетний пацан и перебирал комплекты очищенных комбезов.

Остальные малолетние обитатели отсека лежали вповалку на многоярусных нарах, и спали, несмотря на глухой стук над головой. Закрыв дверь на засов, девушка по привычке пересчитала всех присутствующих, и только потом выложила на стол усиленный суточный рацион.

— Алиса, а ты сама сегодня ела? — деловито поинтересовался Митька Макака, прозванный так в посёлке за умение быстро лазить по деревьям.

— У меня в казарме еды навалом, — соврала девушка и указала на разновозрастную детвору. — А этот паёк им нужнее. Ведь на детском особо не разжиреешь.

Договорив, Алиса невольно вспомнила, как пробиралась в Новгород, обходя столбы с визорами и пользуясь спецсредствами, скрывающими тело от сканеров. Тогда она думала, что больше не увидит никого из сожжённого дотла посёлка.

Встретившиеся на плантациях хмеля работяги, рассказали, что на фронтире началась настоящая война дружинников с напавшими на них мятежниками. А ещё они сообщили, что видели колонну военных и трупы казнённых сепаратисток, повешенные на деревьях в пальмовой роще.

Алиса тогда узнала почти все изуродованные тела девушек и женщин, но виду не подала. Потом продолжила путь в город, желая одного, забыть то, что видела. Вполне возможно, так бы и случилось, но она случайно увидела поселковых детей в фургоне на товарном рынке.

Судя по тому, как их придирчиво осматривал приказчик с плантации, детей собирались выкупить у торговца Бабаева. И, скорее всего, им предстояло работать, не на плантациях хмеля, а в теплицах, где выращивали райский цветок, из которого синтезировали полунаркотические стимуляторы. Конечно, на плантациях условия лучше, чем здесь — воздух чище и еда нормальная. Но есть одна небольшая закавыка, работники теплиц больше трёх — четырёх лет не живут.

Поняв это, Алиса не смогла пройти мимо, решив действовать. Первым делом она испортила транспорт приказчика, заставив его отвлечься и заняться своими проблемами. А потом, встретив на рынке знакомую дочку торговца, и попросила её отвести к отцу.

Когда Бабаев увидел Алису, то невольно вздрогнул, словно перед ним стоял призрак. Но потом взял себя в руки, и спросил, что ей надо. После чего Алиса вытащила вибронож и указала на фургон с детьми.

«Я хочу их забрать» — эта фраза навсегда осталась в сознании. Ведь именно после неё, Алиса взвалила на себя ответственность за тех, кто остался в живых. Тем самым она максимально отдалила осуществление своей мечты.

Бабаев, конечно, сопротивлялся. Но лезвие, мелькавшее у лица его дочки, и рюкзак с помеченными розовым цветом икринок, убедили его пойти Алисе навстречу. А ещё девушка пригрозила торгашу, что в случае предательства, передаст смирновцам несколько записанных роликов, на которых Бабаев продаёт жителям фронтира запрещённую взрывчатку и модифицированные электромагнитные винтовки. После этого тот сдался.

Совершив обмен, Алиса поняла, что ей нужно срочно раствориться вместе с детьми. Не найдя ничего лучшего, она обратилась к встреченным на рынке номерным. А конкретно к пятидесятникам, обычно промышляющим торговыми связями с бродягами. Те забрали все имеющиеся на её счету кредиты, и сделали всем рабочие карточки, с которыми им удалось устроиться на одном из именных заводов олигарха Алексеева.

Конечно, при желании их могли найти. Но, похоже, Бабаев промолчал о незаконной сделке. На фронтире бушевала партизанская война и, видимо, про детей просто забыли.

— Мить, ну и как у этих проглотов с аппетитом? — дежурно спросила Алиса, отлично зная, каков будет ответ.

— После смены сметают всё. Могут сожрать еду вместе с упаковкой, но я не позволяю. Иногда мне кажется, что они готовы есть даже гайки и гвозди, — проговорил Митька и по-взрослому тяжко вздохнул.

— Ничего, скоро на заводе получка. На мой счёт капнет немного кредитов. Разживёмся пайком на неделю вперёд, — пообещала девушка и шагнула к выходу.

— Может, останешься и посидишь у нас? — спросил мальчика, который страсть как любил потрепаться с Алисой.

В ответ девушка отрицательно покачала головой.

— Нет, пока не стоит этого делать. Что-то ко мне всё чаще начали присматриваться. Боюсь, увидят, что я сразу не возвращаюсь в свою капсулу, и начнут вынюхивать.

— Ясно. Ну, тогда пока. Я за тобой закрою.

Выйдя на воздух, Алиса снова посмотрела на небо, которое начало стремительно темнеть, и побрела по знакомому маршруту. Страшно хотелось есть, а ещё больше спать. Но она упорно шла туда, где в небольшой капсуле её дожидалась вскрытая упаковка с четвертью суточного пайка.

— А это кто это у нас шастает по заводской территории без разрешения администрации? — знакомый сиплый голос одного из родственников бригадира, вывел девушку из раздумий.

Резко остановившись, она уставилась на высокого дылду, которого все звали Сиплый. Тот стоял прямо на её пути, и явно не собирался отходить в сторону. Алиса не желала отвечать на подначку торпеды, а хотела просто уйти. При этом, она была готова сломать Сиплому нос. Однако, появившийся из-за угла следующий персонаж, заставил её отступить на шаг.