Уже светало, когда Херульв, пошатываясь, отходил от храма, направляясь к своей лодке. Одной рукой он напяливал одежду, второй прижимал к груди меч Асбрана и небольшой сверток, где сквозь меховую накидку, пробивалось алое свечение. А у входа в храм, прислонившись крутым бедром к статуе одного из чудовищ, стояла Рисса, так и не удосужившись хоть чем-то прикрыться. Ее глаза по-волчьи светились в предрассветных сумерках, губы кривились в пренебрежительной улыбке, а пальцы, словно не в силах найти себе место, неудержимо двигались у нее между ног.
Владыки куршей и гутов
— Кажется, об этом городе нам говорили в Волине, — громко сказал Стюрмир, с раннего утра занявший место впередсмотрящего на носу драккара. Стоя рядом с резным драконом фриз указывал рукой на лесистый берег и Херульв, отложив весло, встал рядом со своим помощником, всматриваясь в указанном направлении.
— Да, — наконец кивнул принц, — это Сиборг. Правь к берегу!
Последний слова он выкрикнул, повернувшись к хирдманнам и одобрительный гул пронесся по судну, почти сразу же перекинувшись на остальные корабли. С новой силой гребцы налегли на весла — с тех пор как они миновали устье Висле, знаменующее восточную границу владений Драговита, отряду Херульва еще не попадалось сколь-нибудь больших поселений. Лишь изредка встречались деревушки эстов, прятавшихся в лесу при виде кораблей. Любая попытка набрать воды и поохотиться в покрывших здешние берега лесах могла в любой момент обернуться стычкой с вероломным врагом, опасавшегося открытого боя с хорошо вооруженными фризами и данами, но всегда готовым бить из-за каждого куста. Поэтому Херульв старался как можно меньше времени проводить на суше, на ночь вставая на якорь близ небольших островков и кос, с хорошо просматривавшимися окрестностями. Единственной его надеждой был располагавшийся где-то на востоке городок Сиборг, построенный гутами. Оборотистые купцы с Готланда не то чтобы сильно дружили с велетами, князю которых служил Херульв, но и открытой вражды между ними сейчас не было. Херульв надеялся, что с народом, близким ему по языку и вере, он скорей найдет общий язык.
Один за другим фризские драккары входили в большую лагуну отделенную от остального моря песчаной косой. В устье впадавшей в лагуну небольшой реки стоял город — первый встреченный им в землях эстов. Сиборг, конечно, был не столь богат и красив как Волин или Дорестад, но все же достаточно велик, с множеством деревянных домов и несколькими добротно сработанными причалами. Возле них стояло с пару десятков разных судов — от утлых рыбацких лодок до больших купеческих кнорров. С трех сторон город окружала река, в устье разбившаяся на несколько рукавов. С четвертой же, западной стороны на берег с шипением набегали морские волны. Высокий забор из плотно прилаженных друг к другу сосновых бревен ограждал Сиборг. Беглый взгляд, брошенный Херульвом убедил его, что поселение гутов не уступает вагирскому Рерику или даже датскому Хедебю. В нескольких местах город, расположенный как бы на острове, соединялся с большой землей широкими мостами. Перед каждым из них в стене виднелись ворота, а над ними — сторожевые башни. Похожие башни стояли и с морской стороны, и с них за незваными пришельцами уже наблюдали внимательные глаза.
— Вывесить белый щит! — крикнул Херульв и хирдманны кинулись размещать на мачтах этот давний знак готовности к переговорам. Сам Херульв встал на носу драккара, выставляя руки ладонями вперед также в знак мирных намерений. На стенах Сиборга, похоже, оценили этот жест — послышался несколько коротких команд и, взошедшие на стену воины опустили луки со стрелами, направленными на корабли Херульва. Вперед выступил коренастый мужчина, лет сорока, с темно-русой бородой и цепкими серыми глазами. Длинные волосы, чуть светлее, чем борода и усы, выбивались из-под короткой шапки, широкую грудь прикрывала безрукавка из плотной кожи, перехваченная кожаным же ремнем. Из-за спины мужчины торчала рукоять меча, на поясе крепился боевой топорик. Из украшений он имел лишь серебряный молот Тора на груди.
— Я хольдар Альв, Волчья Кость, — крикнул мужчина, — кто вы и зачем явились в Сиборг?
— Я Херульв, сын Альфсбада, конунга Фризии, — выкрикнул в ответ принц, — вместе со своим отрядом я поступил на службу к конунгу Велети Драговиту и, по его же воле, иду к Волху конунгу Альдегьи. Я пришел с миром в твои владения, хольдар Альв — мне нужны лишь припасы и ночлег на пару дней. За все, что мы возьмем здесь, я готов расплавиться — серебром или товаром с Волина.
Корабли уже достаточно близко подошли к городу, чтобы Херульв разглядел как алчно блеснули глаза Альва. Среди здешних владык нет ярлов — это фарменны, бонды и торговцы, что не любят боя, но любят звонкую монету. Впрочем, при нужде, если кто-то станет угрожать их семейству или их добру, они могут стать грозным противником — поэтому Херульв и надеялся решить дело миром. И, как выяснилось, надеялся не зря: Альв, перегнувшись через забор, крикнул снова.
— Твои люди могут разбить лагерь за стенами города — я распоряжусь, чтобы им дали еду и все остальное, на что у вас хватит серебра. Тебя же, сын конунга, я приглашаю в свою усадьбу — тебя и еще дюжину человек по твоему выбору.
Херульв переглянулся со Стюрмиром, после чего вновь повернулся к гуту.
— Мы рады быть твоими гостями, хольдар, — ответил фриз.
Усадьба Альва располагалось в самом центре Сиборга: добротный длинный дом, окруженный хозяйственными постройками. В гостином зале, за широким столом, собралось семейство Альва, а также лучшие люди города — самые зажиточные из фарменнов. Сам же Альв сел по правую руку от Херульва, уступив знатному гостю место во главе стола. Слева же от фризского принца сел Стюрмир. Подававшие на стол жены и дочери Альва щеголяли не только янтарными бусами, но серебряными серьгами и ожерельями, работы вендских мастеров — подарком от Херульва. Сам же Альв обзавелся на запястье массивным золотым браслетом, украшенным алыми рубинами, а на плечах — голубым плащом с воротником из собольего меха. На поясе же его красовался длинный франкский меч, с расписанной золотом рукоятью. Взамен за щедрые дары глава Сиборга накрыл достойный стол: был тут и зажаренный целиком поросенок и дымящиеся ароматным парком ломти оленины и жирная соленая сельдь и пироги с мясом и рыбой и разнообразные ягоды и многое другое. Из напитков нашлись не только настоянный на травах мед и крепкое пиво, но и сладкие южные вина.
— Вино венды привозят? — спросил Херульв, пригубливая из бронзового кубка.
— Не только, — качнул головой Альв, — к северо-востоку отсюда в море вдается огромный залив, что зовется Ливским. В тот залив впадает большая река, которую финны, что зовут себя ливами, именуют Виеной, а эйсты, что зовут себя семиголой, именуют Самегальзарой. Ливы обитают к северу от той реки, а семиголы и курши, на землях которых стоит Сиборг — к югу. Так вот, если плыть вверх по течению Самегальзары, то пройдя пороги, дойдешь до густого леса, где живут венды. И, если договоришься с ними, то, пройдя через тот лес, доберешься другой большой реки, что течет на юг, впадая в Черное море. А уже по этому морю можно дойти до Миклагарда, самого большого города в мире. И уже оттуда, переходя через множество рук, идут самые разные товары — и это вино тоже. Греки из Миклагарда продают его хазарам, те продают его вендам, те семиголам и куршам, ну, а уж от них вино попадает и сюда.
— Вино крепкое, — усмехнулся Херульв, ставя на стол опустевший кубок, — видать долгая дорога ведет из того Миклагарда?
