Большой драккар под широким белым парусом, раскрашенным красными полосами, скользил по синей глади Рейна. С каждого борта на весла налегало по дюжине рослых гребцов с соломенно-желтыми волосами и голубыми глазами. Еще один высокий мужчина, в темно-синем плаще, подбитым куньим мехом, и серебряным обручем в золотистых волосах, стоял у носа, рядом со злобно скалившимся резным драконом. Синие глаза с нетерпеливым предвкушением смотрели на приближавшиеся стены домов и пристани Дорестада - столицы Великой Фризии. Все лучшее, что было в землях Европы собиралось в этом городе: франкские и толедские мечи, рейнское вино, фризские сукна и вырезанные из кости гребни, сюда привозили прибалтийский янтарь, рабов, охотничьих собак, соль, стекло, краситель, мех, мёд. Неисчислимые богатства собирал в своем доме король Фризии, заставивший с собой считаться христианских и языческих владык, чьи купцы плавали от земель эмира Кордобы до столь же славного и богатого Волина.

Впрочем, нынешний король, Бюрхтнот Альфбадсон, никогда не кичился своим богатством, всей заморской роскоши предпочитая старинную простоту нравов. Вот и сейчас, возвращаясь домой от своего шурина Арнвальда, короля острова Вихтвара*, он думал лишь о том, чтобы поскорее добраться до своих покоев, где его жены, - старшая Адельгейда и младшая Фрейдис, - поставят на стол большую миску с наваристым супом из дробленного гороха, заправленного копчеными колбасками, серебряное блюдо полное жирной сельди с луком и большую кружку с ячменным пивом. А Бюрхтнот, наконец вернувшись домой, будет дарить женам и дочерям кольца и ожерелья - подарки от Арнвальда, а сыновьям короткие "детские" скрамасаксы с позолоченными рукоятями.

Драккар уже причаливал к самой большой из пристаней - и Бюрхтнот, прервавший свои мечты о гороховом супе, недоуменно вскинул брови. У этого причала никогда не стояло рыбацких лодок или торговых судов: сейчас здесь покачивалось на воде лишь несколько драккаров, куда меньше королевского. И среди них возвышался странный, никогда ранее не виданный королем, корабль. Дно его было не плоским, а с острым килем, а само судно выглядело узким и хищным, словно морской змей. Странным был и парус - черный с золотым изображением диковинного крылатого лика.

- Эй, Дирк! - окрикнул король одного из гребцов, - не знаешь, чей это корабль?

-Клянусь Ньердом, никогда не видел такого, - откликнулся мужчина, утирая пот со лба, - даже в землях эмира на юге - а уж в тамошних портах собираются суда со всего мира.

-Странное дело, - покачал головой Бюрхтнот, не сводя взгляда с корабля, - сдается мне, у нас гости - и не похоже, что они стали дожидаться короля Фризии на своем судне. Эй ты! - крикнул король, увидев показавшуюся над бортом лохматую рыжеволосую голову, - а ну скажи, чье это судно!

- А кто спрашивает? - лениво ответил голос со странным акцентом, нещадно ломавшим фризскую речь.

-Ты говоришь с королем Фризии, ничтожный трэль! - рявкнул Бюхтнтот, - немедленно отвечай или я прикажу вырвать тебе глаза и язык, чтобы бросить их псам!

С чужеземного моряка разом слетела вся спесь.

-Простите, ваше Величество, - запинаясь, сказал он, - я впервые в Дорестаде. Этот корабль принадлежит Стюрмиру сыну Йорни, хевдингу на главном корабле Херульва, сына...

-Достаточно, - махнул рукой Бюрхтнот, - я помню, кто такой Стюрмир. Где он сейчас?

- Он говорил, что пойдет во дворец короля...

-А мой брат Херульв...хотя ладно, - махнул рукой король, - еще не хватало, чтобы простой моряк рассказывал королю о судьбе принца крови. Стюрмир скажет мне все сам...

Драккар ткнулся носом в причал и Бюрхтнот сойдя на берег, в сопровождении своих воинов, направился туда, где на берегу Рейна, чуть на особицу от остальных зданий, высилась большая усадьба. Над входом красовалось резное изображение молодой женщины гордо стоявшей на носу большого корабля, с корзиной яблок в руках и большим псом у ног. Идунн-Нехаленния, богиня плодородия, мореходства и торговли, считалась главной покровительницей города, символом дорестадского изобилия и покровительницей фризских королей. И одной ей было известно о том, какую пряжу спряли норны для младшего брата Бюрхтнота.

Семь лет минуло с тех пор, как Херульв, второй сын старого короля Фризии, Альфбада, муж сильный, храбрый и выдающийся во всём, с благородной осанкой и гривой золотистых волос, покинул Фризию. Самого Бюрхтнота не было дома, когда все это случилось: он гостил у Звонемира, короля сорбов и тюрингов, когда Херульв отправился вверх по Рейну, с грузом сельди и свейских мехов, чтобы продать их в Эльзасе. Взамен Херульв купил доброго монастырского вина, но совсем не взял еды - и видимо поэтому крепкое питье ударило ему в голову, когда он решив собрать дань с восточных франков, не удержавшись, попутно разграбил женский монастырь. Но и это бы было ничего, если бы на несчастье Херульва настоятельницей монастыря не оказалась сестра Хильдерика, майордома Нейстрии. Нейстрийские же франки, не в пример своим родичам из Австразии, впавшим в ничтожество после гибели всех сыновей Пипина Грозного, были в полной силе и Альфбад не желал с ними ссоры. Но и платить тысячи золотых солидов, что присуждал франкский закон за обиду, причиненную благородной женщине, Альфбад и Херульв не собирались. Вместо этого Херульв отправился в изгнание на Восток - и вот уже семь лет никто ничего не слышал о беспутном младшем сыне старого короля Альфбада. Сам он спустя три года ушел в чертоги Ньерда и на престол Фризии взошел его сын Бюрхтнот, впервые за все время получивший весть о брате.

Стюрмир сын Йорни отличался от того молодого, отчаянно смелого парня, со светлыми волосами и голубыми глазами, гибкого, как лесная кошка и столь же опасного. Он раздался в плечах, жидкая светлая поросль над верхней губой сменилась роскошными светлыми усами, а вместо левого глаза виднелся жуткого вида шрам. Сейчас Стюрмир носил рубаху из красного шелка, очень широкие синие штаны, заправленные в красные сафьяновые сапоги, а на его груди висела тяжелая золотая цепь. Он сидел за столом в дружинном зале, напротив пустующего королевского трона, окруженный лучшими людьми Фризии, жадно ловившими каждое его слово, которое пришелец из далеких земель запивал глотком доброго, явно не здешнего вина. На столе же стояли разные яства: тушеная в пиве свинина, нежнейшего копчения скумбрия, угорь в зеленом соусе с травами, еще живые трепещущие устрицы поданные с дольками незнакомых желтых плодов, белые ломти жирного сыра, причудливые заморские сладости.

- И тогда Херульв крикнул – уводите басилевса!- рассказывал Стюрмир, - и мы провели басилевса к драккару, а дружина хевдинга сомкнула щиты, защищая наше бегство …

Он замолчал, склонив голову, завидев входившего в зал Бюрхтнота, но тот лишь махнул рукой, проходя мимо стола и небрежными кивками отвечая на приветствия этелингов.

- Нет, так не годится, - сказал Бюрхтнот Аббассон, усаживаясь на трон, - сдается мне, это добрая сага, и я хочу услышать ее целиком. Я потерплю немного без вестей, жив ли мой брат или нет.

-Как скажет мой король, - склонил голову Стюрмир, - но сначала прими дары от земли румов и сарацин.

Он преподнес Бюрхтноту несколько мер шелка, преподнес добрый меч незнакомой ковки, и король фризов, взяв золотой кубок с аквитанским вином, приготовился слушать сагу о необыкновенных приключениях его брата в далеких восточных землях.