— И то верно, — кивнул Сигурд, — в Химмерланде бы тебе не понравилось.

Херульв сдержал усмешку: несмотря на молодость, он уже неплохо знал о грызне между датскими ярлами. Сам он, достигнув крайних пределов Фризии, высадился в устье Айдера, после чего, поднявшись по Трене, в конце концов оказался рядом с Хедебю. И, хотя путь по здешним рекам был прекрасно известен в Дании, внезапное появление не столь уж малого войска рядом со столицей Сигурда вызвало у него понятное раздражение. Единственное, что оправдывало его людей это то, что сейчас все внимание было приковано к востоку, откуда датский ярл ждал подвоха от восставшего Рерика. И, новые гости, не настроенные явно враждебно, могли оказаться тут кстати.

— В землях вагров немало богатств, — говорил Сигурд, пока фризу подливали все больше вина, — и храбрый воин может взять там хорошую добычу. Если ты готов встать под мое начало — значит можно не ждать Драговита для похода на Рерик.

— Я всегда считался легким на подъем, — усмехнулся Херульв, подмигнув Стюрмиру, — и мои люди давно соскучились по хорошей драке. Если дело было только за нами — можем выступать хоть завтра.

— А они явились раньше, чем я думал, — беспокойно произнес Витислав. Со смотровой башни на крепостной стене, ограждавшей княжий детинец от остального города, князь Рерика смотрел на скользившие по глади Фольского залива не меньше дюжины кораблей, с грозно скалящимися драконами на носах и круглыми щитами, прикрывавшими борта. Среди хорошо знакомых ваграм данских драккаров, шло и еще три корабля, с иной оснасткой и по-иному раскрашенными щитами. На самом большом из этих драккаров, на белом парусе, чернело изображение расправившего крылья лебедя.

— Фризы, — князь узнал народ, чьи купцы нередко посещали Рерик, — вот, значит, с чего Сигурд так осмелел, что не откладывая, двинулся в поход?

— У них всего три корабля, княже, — произнес из-за его спины Провеслав, — не так уж и страшно для Рерика.

— Посмотрим, — кивнул князь, не отрывая взгляда от приближавшихся судов. Сам Рерик стоял на берегу Фольского пролива, отделявшего остров Фоле от основной суши. Сейчас же, чуть ниже от того места где находился город, залив преграждали затопленные суда, бревна и камни, образовавшие своего рода защитную стену, не дававшую врагам подойти прямо к граду вагров.

— Я пойду в капище, — сказал Провеслав, бросив последний взгляд на приближающиеся суда, — в такой час нам как никогда нужна помощь богов.

— Хорошо, — рассеяно бросил князь и жрец, звеня колокольчиками на рукавах одеяния, спустился со стены. Сам же Витислав продолжил смотреть как приближаются вражеские суда, как они замедляют ход перед выстроенной перед ними преградой, безуспешно пытаясь найти проход. Легкая насмешка исказила губы вагра и он, перегнувшись через стену, не в силах больше сдерживать свою ярость, с надрывом выкрикнул.

— Убить датских собак!

Голос князя, хоть и громкий, вряд ли могли услышать те, кому он предназначался. Но вагры и без того знали когда вступать в бой — и воздух наполнился свистом множества стрел, которые пускали лучники, засевшие по обеим концам пролива.

— Осторожнее, мой принц! — Стюрмир, что есть силы дернул за руку Херульва, чуть не сбив его с ног. В следующий миг сразу несколько стрел вонзилось в мачту, где только что была голова фриза. Другому гребцу повезло меньше: с громким криком он выронил весло, ухватившись рукой за вонзившуюся в шею стрелу. Сгоряча он выдернул ее прямо с мясом и булькая кровью повалился на палубу. Меж тем Херульв, благодарно кивнув своему спасителю, прикрылся щитом, налегая на весло одной рукой.

— Надо поджечь эту дрянь! — сказал он, кивая на преграждавшие им дорогу обломки и Стюрмир, кивнув, принялся сноровисто обматывать паклю вокруг наконечников стрел. Его примеру последовали и остальные, в то время как принц, прикрываясь за щитом от нескончаемого града стрел, уже щелкал кресалом, пытаясь выбить искру. Наконец, ему это удалось и первая горящая стрела полетела в сторону заграждений.

— Предупреди остальных, чтобы отошли, — бросил он Стюрмиру и тот бросился к левому борту, выкрикивая предупреждения и размахивая руками, чтобы привлечь внимание данов. На драккаре Сигурда, — большом красивом корабле с синим драконом на парусе, — похоже, поняли замысел фризов. Над водой разнеслись короткие команды и даны, навалившись на весла, попятились назад, заодно уводя своих людей из-под смертоносного дождя. А следом уже и с датских судов посыпались огненные стрелы и вскоре вся преграда заполыхала ярким пламенем, протянувшимся через пролив огненным мостом. Когда же все заграждения прогорели, даны и фризы направили свои драккары вперед, отталкивая веслами обгорелые обломки, качавшиеся на волнах. С берега меж тем продолжали сыпаться стрелы, однако даны и фризы, прикрываясь щитами, уже выходили на берег у стен Рерика. Несколько человек тащили из лодок заранее приготовленные бревна, подтаскивая их к деревянной стене оградившей внешний город.

— Чернобог да заберет их в Пекло! — выругался Витослав, в ярости стиснув пальцы на рукояти меча. Невольно скривился — шрам, полученный во время испытания железом, и не думал проходить, напротив, с каждым днем он болел все сильнее. Отогнав дурные мысли, князь сошел с башни, на ходу выкрикивая команды. Княжеские дружинники уже занимали место на стене, выкладывая рядом с собой пики и целясь из луков. Новый вал стрел обрушился на захватчиков, которые, уже сломав внешнюю стену и прикрываясь щитами, монолитной стеной двигались по перегороженным чем попало улицам, рубясь с наспех вооружившимся городским ополчением. А внутри детинца уже гремел колокол, как встарь, оповещая Рерик о нависшей над ним опасности. На капище перед исполинским каменным идолом Прове и чуть поменьше, — других Богов, — полыхали костры и волхвы, облачившись в белоснежные одеяния, один за другим подводили пленников к верховному волхву, стоявшему возле своего бога. На этот раз в жертву избрали датчан Рерика, на скорую руку схваченных прямо в городе. Одного за другим их подводили к жрецу, заставляя опуститься на колени, чтобы Провеслав острым ножом рассекал им горло, одновременно читая слова древнего призыва.

— Прове, Бог вышний, всеми мирами владеющий, защити град твой от беззаконников с севера. Пошли сокола своего, чтобы он выклевал глаза злым находникам, разметал кровавое воронье, что точит клювы на град Твой. Кровью теплой я напою Тебя, в знак нашей вечной преданности, а Ты взамен даруй победу сынам Сокола.

Пузырящаяся кровь с шипением лилась на раскаленные угли и священные соколы, привязанные за ногу возле идолов, тревожно клекотали и хлопали крыльями, словно отвечая на мерные песнопения волхвов. А меж тем из-за городской стены слышались воинственные крики на датском, вендском и фризском, пока черный дым от подожженных тут и там строений возносился в небо.

— Пусть Хель вырвет тебе кишки! — Херульв отбив направленный ему в голову удар, рубанул в ответ и меч Асбрана обрушился на голову очередного венда, разрубая ее пополам. Кровь и мозги плеснули в лицо фриза, и тот, кровожадно расхохотавшись, ринулся вперед, нанося удары направо и налево. Подаренный богом меч с необычайной легкостью рассекал плоть и кости, разрубал кожаные доспехи и даже кольчуги — и фризский принц, вонзая меч в очередное тело, чувствовал наслаждение сходное с обладанием женщиной. Где-то рядом рубился и Стюрмир — Херульв, всецело поглощенный бранью, не видел его, но слышал торжествующий хохот, знакомый по прошлым битвам. Неподалеку раздавался и грозный рык Сигурда: в бою конунг Хедебю преобразился превратившись из хитроватого бонда в жаждущего крови берсерка. С ног до головы залитый кровью из своих и чужих ран, дан размахивал огромной секирой, прорубаясь ко княжескому детинцу. Рядом, не менее свирепо, рубился и его сын Гудфред.