Тяжёлое молчание окутало группу, собравшуюся вокруг гроба. Слуга, заняв место у изголовья, вскинула руки, и её слова, чистые и мелодичные, как родниковая вода, разнеслись под сводами склепа:

"Скользнул по крыше алый луч,

Заката час уж недалек.

Покойся с миром, Соловей,

В объятьях тьмы и хлада.

Одни воскликнут: "Подлый вор!",

А я отвечу: "Сын отваги!"

Играл на скрипке, словно бог,

И в шутках равенства не знал.

Теперь ты видишь вечный сон,

Сражённый другом, так он звался…

Что лучше - жизни яркий звон,

Или покой, что смертью стался?"

- Соловей был глух, - прошептала Лунотень, пряча глаза, словно боясь увидеть осуждение в чужом взгляде. - Но каждая сыгранная им мелодия была непревзойдённым шедевром, за гранью слов и понимания. Он заслуживал лучшей участи, чем прозябание в холодной могиле.

Айрэн, морщась от боли в ладонях, осторожно поинтересовался:

- Кем был этот Соловей, о котором вы так тепло вспоминаете?

- Он был частью нашего отряда, - Слуга улыбнулась краешком губ, отдаваясь приятному чувству ностальгии. - Разбавлял суровые будни шутками и игрой на скрипке. Даже Бледный Ангел, вечно печальная, улыбалась, слушая его музыку. А теперь он здесь... Погиб, отдав жизнь за неё.

- Как я понимаю, его убил Гниющий Король.

- Тогда его звали Могильный Холод, - кивнула Слуга. - Да, он пал от его руки.

- Но почему портал привёл нас сюда? - Айрэн не понимал логики происходящего. - Мы же должны были попасть в какой-то храм.

- Соловей владел весьма необычной скрипкой, - начала рассказывать Слуга. - Что бы на ней ни играли, мелодия звучала так печально, что слушателя охватывали мысли о смерти. Он когда-то выкрал её из храма Ламенты - богини музыки и тьмы, нарушив вечную симфонию призрачного оркестра. С её помощью мы сможем открыть секретную дверь.

- Этот парень был весьма смел, раз решился на такую авантюру, - усмехнулся Айрэн, впечатлённый историей. - Неужели Ламента простила ему такую дерзкую выходку?

- Она могла бы лишить его разума, заставить вечно ползать на коленях и пускать слюни, - мрачно сказала Лунотень. - Но… отпустила. Видимо, он ей чем-то запал в душу.

- А что стало со скрипкой после его гибели? - Айрэна всё больше затягивала эта история.

- Она осталась здесь, в его могиле, - ответила Лунотень, её взгляд был прикован к саркофагу. - Он завещал похоронить её вместе с ним.

- Похоже, нам придётся потревожить его покой, - сказал Айрэн, подходя к саркофагу. - Надеюсь, Соловей простит нас.

- Он бы понял, - тихо отозвалась Лунотень. - Ведь речь идёт о спасении нашей госпожи.

Айрэн кивнул и, сжав зубы, ухватился за край массивной крышки. Ледяной, как прикосновение смерти, камень казался неподъёмным. Голос Бездны и Плачущий Рыцарь пришли ему на помощь. Втроём, приложив все силы, они сдвинули базальтовую плиту, и та с глухим стуком откатилась в сторону, нарушив вековой покой усыпальницы.

Внутри, на бархатной подложке цвета воронова крыла, лежал Соловей. На нём были тёмно-синие кожаные доспехи со стальными пластинами. Острые клинки, подобные перьям хищной птицы, торчали из широких наплечников. Лицо скрывала безликая маска-шлем, спрятанная под капюшоном. На груди покоилась скрипка - изящный инструмент из светлого дерева, с изгибами, повторяющими линии человеческого тела.

Её гриф украшал минорный аккорд - три ноты, словно скорбные сёстры, сгрудившиеся вместе: до, ми-бемоль и соль. От них веяло безысходностью и грустью, будто сама мелодия оплакивала ушедшую жизнь, а струны, тонкие, как паутинки, вибрировали от невидимой печали.

- Какая красота... - почти беззвучно произнесла Слуга, заворожённая видом скрипки.

Айрэна же пробрала дрожь, когда он взглянул на инструмент. От него веяло какой-то тайной угрозой, и эта аура наполняла воздух горечью.

Голос Бездны осторожно поднял скрипку и вручил Слуге. Её тонкие пальцы легко коснулись струн, издав скорбный, эхом разносящийся звук, от которого по спине пробежали мурашки. Айрэн закрыл глаза, чувствуя, как волна тёмной энергии прошла сквозь него, оставляя после себя привкус отчаяния.

- Мы получили то, зачем пришли, - тень улыбки скользнула по губам девушки. Она замотала инструмент в плотную ткань и добавила: - Верните крышку на место и зажгите свечи в знак уважения к покойному.

Троица вернула базальтовую плиту, снова погружая Соловья в вечный сон. Голос Бездны прошептал что-то неразборчивое и на его ладони вспыхнул бледно-синий огонёк, похожий на заблудшую душу. Лунотень зажгла благовония в курильницах, наполняя воздух терпким ароматом ладана, отгоняя незримые щупальца тьмы от павшего товарища.

Пройдя по мрачному коридору, отряд отворил решётчатую дверь и оказался на вершине холма, посреди дремучего леса. Вдали виднелась невысокая гора с зияющей пастью пещеры. На её вершине, подобно гигантскому скелету, белели остатки храма Ламенты, напоминая о бренности и тщетности бытия.

- Спустимся вниз и разобьём лагерь, - в привычной манере приказала Слуга. В её голосе не было и намёка на усталость, лишь холодная решимость и непоколебимая воля. - Нужно передохнуть и восстановить силы. Утром продолжим путь.

Айрэн молча кивнул и поплёлся следом за остальными. Липкий страх, оставшийся после путешествия через бездну, преследовал его даже сейчас, заставляя вздрагивать от каждого шороха.

Разведя костёр на поляне у подножия холма, отряд погрузился в привычные хлопоты. Айрэн и Лунотень, устроившись у потрескивающего огня, ужинали лепёшками и подкопчёнными колбасами из запасов Хикса. Аромат жареного мяса смешивался с запахом хвои и влажной земли, но Айрэн едва замечал его. Он машинально откусывал кусок за куском, но вкус казался ему пресным.

- Ты как? - тихо спросила эльфийка, заметив его подавленное состояние.

Мужчина поднял на неё взгляд полный смятения.

- Я… не знаю, - пробормотал он, отложив колбасу в сторону. - Всё это… бездна, монстры… как будто часть меня осталась там.

Лунотень понимающе кивнула.

- Я тоже это чувствую, - призналась она. - Переход между мирами может быть опасен, но мы должны быть сильными. Ради нашей госпожи.

- Вашей госпожи... - ответил Айрэн.

В это время Плачущий Рыцарь с громким скрежетом затачивал свой клеймор, готовясь к будущим битвам. Голос Бездны, усевшись подальше от остальных, медитировал, бормоча странные слова на неизвестном языке. Слуга же, подобно львице, лежала на подстилке, наблюдая за всем происходящим. Её взгляд, устремлённый в сторону руин храма Ламенты, говорил о том, что она не отступит, пока не достигнет своей цели.

- Что он делает? - спросил Айрэн, с подозрением косясь на Голоса Бездны.

Внушительная фигура колдуна поднялась с земли и прошла к границе лагеря. Там, где свет соединялся с тьмой, он опустился на колено и коснулся колышущейся травы. Поток чёрной, как сама ночь, энергии с тихим шелестом устремился к его груди, вытягивая жизненные силы из почвы. Трава пожухла и посерела, деревья сгорбились, сбросив листву, а затем рассыпались в труху, словно высосанные изнутри.

- Он ест, - ответила Лунотень, равнодушно надкусив сочную овощную лепёшку и вытирая стекающий по подбородку соус.

- Что ты имеешь в виду? - нахмурился Айрэн, не веря своим ушам. Он не понимал, как можно есть, поглощая жизнь из земли.

- Голос Бездны питается энергией, - пояснила девушка. - Растения, животные, люди… Всё сгодится. Последние так особенно питательны для него, особенно другие чародеи. Если не будет восполнять силы, то вскоре погибнет.

- Это ужасно… Как он опустился до такого?

- Бездна оставляет свой отпечаток на всех, кто попадает в её коварные сети, - сказала Слуга. Её слова, резкие и острые, как взмах кинжала в тёмном переулке, заставили Айрэна вздрогнуть. - Она проникает в самую душу, искажает мысли и чувства, превращая человека в нечто совершенно иное. Чем дольше ты находишься под её влиянием, тем сильнее заметны изменения.