– Вот здесь восемь дней назад одну из крещёных общин сожгли, а обезглавленных жителей на воротах развесили. У подножия Пояса кочевники отыскали тела Шатунов с вырезанными по всему телу знаками. В лесу, где бьётся Железное Сердце, троих оседлых охотников гвоздями к колёсам прибили. Злодеяния тянутся с севера, с запада, даже с востока, с каждым днём ближе к Монастырю. Не может столько зверств сотворить всего одно племя.

Среди чинов прокатился испуганный ропот.

– Господи спаси, не уж-то ещё подземники к нам идут?

– И сколько сейчас в лесу Нави?

Василий смотрел на карту с усмешкой. Волчьи фигурки окружали Монастырь со всех сторон и скалились на его белые стены словно живые. Он поставил перед волками чёрного шахматного ферзя, которого крутил в пальцах с самого начала собора.

– Про что думаете сейчас? – раскатился бас Настоятеля и заставил чинов замолчать. – Боитесь, что запасов не хватит, что язычники в спину ударят, что в лазарете не всех сумеем спасти? А тем временем Навь нас в кольцо зажимает, как на волчьей охоте. На всё воля Божья, но, если промедлим с войной, то можем не устоять.

– Надо ударить по ним, пока новые племена не пришли. Если Проклятый Род в землю зароется, то их никакой силой не выкуришь, – поддержал его тысяцкий. – В приграничье дикари перемётные норы нарыли, родовое логово раскопали, ждут к себе новых гостей. Дай только соседнему племени с чужаками сойтись, и они нападут в то же лето. Навь привычна к набегам, без дела на месте не усидит. Стаям добыча нужна, а что для них слаще Монастыря будет?

– Но почему именно мы? – задумалась Женя. – Почему Навь со всего Края против нас ополчилась? Взять Монастырь даже общим числом нелегко. Никогда ещё дикари не нападали на крепости.

– Сейчас всё иначе, – ответил отец и на лицо его словно легла тень от тучи. – Ведунья в здешнем лесу многие Зимы мечтает объединить племена. Нет такой цели, которой бы она хитростью или жестокостью не добилась, и она хорошо помнит угрозу сжечь её норы вместе с Проклятым Родом. Подземники изменились. Прежде при встрече с сородичами они грызлись друг с другом, но, если заключат союз, то танки из Поднебесья вам детской пищалкой покажутся.

– Как же тогда биться с ними? – прикрыл рот эконом и испугано оглянулся на окна, будто в них уже лезли подземники. Страх перед Навью среди христиан был гораздо больше, чем их настоящие злодеяния.

Сергей вернулся к столу, на котором стояла укрытая тканью громада, и стянул полог. Чины увидели целый маленький город, склеенный из кусочков фанеры, пластика и пенопласта. Модель христианской Обители венчали сверкающие купола храма Николая Чудотворца, напротив стояла башенка звонницы, рядом трапезная с малой церковью и склады провианта. В огороженной западной части теснился рядок из машин на деревянных колёсиках – автокорпус. У ближайшей стены – конюшни и кузни. Севернее – сады и теплицы. Между Парадным и Малым дворами раскинулись длинные двухэтажные корпуса келий. За кельями – мастерские, арсенал и надвратная церковь Спаса Нерукотворного, арка которой вела в Слободу. За казначейскими палатами, где заведовал торговлей и составлял караваны Егор, горделиво раскинулся гостиничный двор с паломническими корпусами. С юга в него вела ещё одна надвратная церковь, Преображения Господня. Всё заключалось в крепостных белокаменных стенах с семью дозорными башнями.

Таким и был монастырь ещё до Обледенения. Обитель мало изменилась с наступлением Долгих Зим. Лишь с востока к ней пристроилась большим полукругом деревянная Слобода. По огороженному частоколом посёлку вились и петляли узкие улочки. Каждое брёвнышко деревянных домов и колодцев было заботливо выточено и посажено на самоварный клей, так что даже отдельные дома в Слободе узнавались.

– Толково сработано, – похвалил Егор.

– Трудник собрал, который сейчас в заключении, – отозвался отец. Стол обступили другие чины. Узнав про Илью, Женя посмотрела на макет совершенно другими глазами. Отец заметил в работе лишь один недостаток: с главного купола храма слетел маленький золотой крестик. Он аккуратно подцепил его пальцами и водрузил на должное место.

– Сколько в Монастыре живут христиане, столько мы готовимся воевать, – начал он, указывая за внешние стены. В окрашенной коричневой краской наплывах строительной пены угадывались складки земли. – Ров копать начали ещё при втором Настоятеле. Сейчас он глубок, дно усеяно камнями и брёвнами. Даже танкам через него не пробраться. В каждой башне пулемётная точка, есть места для стрелков, гранатомётчиков, схроны. Верхнюю кромку стен мы укрепили зубцами из кирпича. В боевых ходах устроили места для станин под тяжёлое вооружение. Монастырь строился неприступной крепостью ещё при монахах, теперь же будет служить цитаделью и нам.

– А если осада? – забеспокоился келарь. Он больше всех переживал за запасы, ведал трапезной, клетями и ледниками с едой.

Настоятель снял с келейного корпуса фанерную крышку и два верхних этажа и указал на подвалы.

– Здесь соберём пищу, тут же устроена скважина и насос для воды, а ещё…

Он провёл пальцем вдоль цепочки серебряных трубок на внутренней стенке подвала.

– Пять Зим назад мы провели отопление в кельях, в гостиничных корпусах, храме, трапезной и мастерских. Работает отопление на всём, что горит, но лучше всего на новогептиле. Такие же трубы я видел в бункере, где родился. Но наше отопление проникает во все каменные постройки Монастыря и перекрывается из отдельных колодцев. Часть котлов мы принесли из старых убежищ и устроили котельную под келейным корпусом. Из складов и котельной проложены три тайных хода: в трапезную, в Спасскую церковь и в оружейные мастерские. Двери в кельях заменены на железные, стены издревле толстые, окна ставнями из металла усилены, своды и крыша балками и распорами укреплены.

Отец прервался, стараясь припомнить, не забыл ли ещё чего важного. Весь Монастырь перед ним лежал как на ладони. За прошедшие Зимы они изучили каждый его закуток, хотя под землёй старинная крепость до сих пор была до конца не разведанной. Подземные ходы частью не найдены, частью завалены, частью заперты от глаз посторонних. Точное строение подземных тоннелей, должно быть, вовсе никто не знал.

– Наше тепло – вовсе не убежища древних. Есть одно слабое место, – отец обвёл указательным пальцем посёлок внутри частокола. – Если на нас нападут, общинников из Слободы придётся в каменные корпуса внутри старой Обители переселить.

– Сколько месяцев мы продержимся без подвоза? – осведомился Егор. Не один год казначейство копило запасы, торговало за золото в малых общинах и вгоняло единоверцев в долги, лишь бы только монастырские склады наполнялись запасами.

– До конца Зимы в лучшем случае хватит, – ответил отец. – Даже если Зима выдастся Моровая. Но и осада так долго продлиться не может. У самих дикарей и всебожцев нет стольких запасов. У нас же вода, пища, крепкие стены. Не хватает лишь одного…

– Топлива, – догадалась Женя. – Хранилища почти опустели. Скоро не на чем будет выехать за ворота, не то что Монастырь протопить. В автокорпусе осталось не больше пяти бочек новогептила. Есть мазут, уголь, дрова, но чтобы прожить Моровую Зиму этого нам не хватит. Нужен чистый не разбавленный новогептил. Несколько десятков бочек может хватить, даже с избытком, если хорошо экономить.

– Окрестные общины выжаты досуха, у оседлых больше нет ни бочки новогептила, – вздохнул Егор. – И Поднебесье с нами запасами не поделится. Торговли нет давно, и Пераскеи самой топлива не хватает. Осталось последнее лето, иначе до глухих сёл без всякой войны не добраться.

– Может быть есть ещё место, где горючее сохранилось, – Женя вынула из планшета на боку распечатку того самого кадра из видео и положила на стол. – Возле Серых Городов стоит большой аэродром с подвощённым к нему топливным терминалом. А вот это… – указала она пальцем на ряд белых приземистых бочек, – и есть то самое топливохранилище. Многие Зимы назад Серая Орда оставила город, внутри хранилища ещё могло что-то остаться.