Недоверие слишком явно отразилось на лице Жени. Тогда Воисвет вынул из кармана маленький ключик и, начиная с ног, освободил её.
– Теперь, видно, лихорадка прошла. Больно быстро ты бегаешь, – сказал он и обратился к бородачу. – Ждан, помоги-ка её поднять.
Ждан помог Воисвету поднять Женю на ноги, тотчас же она заметила на рукаве у молодого язычника нашивку в виде оплетённой змеёй рыбицы. Перехватив её взгляд, Ждан ответил.
– Ты не серчай на него. Воисвет у нас волхв, они безобидные. Оружия и того не таскают, с любым зверем словесами договариваются.
Тотчас на плечо к Воисвету опустилась та самая птичка, которая «застукала» Женю возле оврага. Волхв подставил ей палец и королёк спрыгнул на него и засвистел перед Женей.
– Только с волками никто не договорится, – обронила она.
– Если этот волк не на двух ногах ходит, то слова человеческие может быть понимает, – пересадил Воисвет королька к себе на плечо и осмотрел повязку на Жене.
– Ты меня перевязывал? – осведомилась она.
– Я.
– И грудь… тоже ты?
Воисвет слегка улыбнулся.
– А что, нагноений после укусов ты не боишься?
– Всё правильно… и сделал грамотно, – согласилась Женя и затем прямо спросила. – Зачем вы мне помогаете? Я не всебожница, а христианка из Монастыря. Или выкуп хотите?
– А что, много дадут? – ещё шире заулыбался Воисвет. Женя не повеселела, тогда и он перестал шутить. – Когда человека на дороге звери терзают, можно, кончено, мимо проехать, только с Совестью потом не договоришься. Не важно, чужеземный крест на тебе или обереги Родные. Разбойники вот не пойми какой веры, но все одной масти – душегубы и сволочи.
– Правильно говоришь: Навь – разбойники. Но ведь и всебожники тоже, – не отступила Женя. – Ты поднял руку на единоверцев, если решил меня на дороге спасти.
– Слысь, они кривдославы, а не единоверцы! – презрительно бросил Ждан, за ним и Воисвет подтвердил.
– Ни Мару, ни Морка не смеем славить, ибо от них нам лютые беды. Есть Светлые Боги, кто по Совести нас наставляют, а есть Тёмные Боги, кто тлен, разрушение и смерть уснащают: силы и власти просят у них одни колдуны и убийцы.
– Получается, в Поднебесье не чтут злых богов? – рассудила Женя, но Воисвет и на это не согласился.
– Нет «злых» Богов. Все они – наши Предки. Неужто родичи в одной семье могут быть врагами друг другу? Богов Род породил, а Боги дали жизнь людям. Вот заболеет человек, у кого ты помощи просить будешь?
– Конечно у Господа, – не задумываясь ответила Женя. – По воле Его либо выздоровеешь, либо нет, и никакое лекарство тебе не поможет, если не будет на то Божьего промысла.
– Ну, это как знаешь! – засмеялся волхв. – Только мы рассуждаем так, что о выздоровлении просить надо саму матерь болезней. Пусть укажет своим дочерям отступить, ведь она их породила, ей и знать лучше, кому выздоравливать, а кому по Мосту Калиновому в Нижний Мир сходить. Мы Мару не славим и треб ей не возносим, но вспоминаем в болезнях. Я сам за тебя просил, когда ты билась в горячке. А Волколаки, которые ваш караван растерзали, нарочно делят Предков на Праведных и Неправедных, на Навь и Глухих. Для Проклятого Рода нет никого лучше своих же сородичей: все остальные для них достойны лишь смерти, грабежа и насилия. Разбойники ведь также живут и других убивают. Получается, Навь ничем не лучше бандитов. Кривдославы они, и с такими людьми Светлая Вера ничего общего не имеет.
– Да, я видела Навь, – ответила Женя и по сердцу её от воспоминаний пробежал холод. – И не верю, что они простые бандиты. У врага человеческого много слуг, и эти – самые худшие.
Сочувствуя ей, Воисвет осторожно коснулся плеча.
– Ты жива, Предки тебя сохранили и нить твоя не пресеклась. Пусть не веришь, но семья всегда рядом, даже если ты выросла по чужому канону в Монастыре. Твои Родные тебя сохранили и обязательно ещё сберегут.
– Меня Бог защитил, – ответила наперекор ему Женя. – Но на добром слове спасибо.
С вершины оврага окликнули.
– Ждан, Воисвет, вас Берислав к себе зовёт! Про бесноватую спрашивает! Догнали её?
– Бесноватую… – покачал головой Воисвет и крикнул громко. – Не догнали, а ещё раз спасли! Так бы и уползла по оврагу в болото!
На вершине склона засмеялись. Воисвет вдруг подхватил Женю на руки: он оказался гораздо сильнее, чем выглядело со стороны.
– Ты чего?! – воскликнула она от неожиданности.
– Босыми ногами по иголкам и снегу пойдёшь? – подмигнул он. – Извини, но Ждану нести тебя не доверю. У него и так две…
Он кинул лукавый взгляд на бородача. Шедший позади Ждан с присвистом рассмеялся.
– Две жены! – поняла Женя. – А у тебя сколько? Три? Четыре? Десяток?
– Еды на такую ораву не напасёшься. Их всех ведь всю Долгую Зиму кормить надо, – сказал волхв, но пригляделся к ней с хитрецой. – А ты много ешь?
– Тащи давай, коли взялся! – велела Женя.
– Значит, судьба моя пока ходить холостым, – расплылся он в довольной улыбке.
Воисвет поднял Женю обратно наверх и отнёс к той самой машине, в которой она недавно очнулась. Из-под водительского сидения он вынул пару ботинок и вернул их владелице. Пока она обувалась, то украдкой оглядывала лагерь язычников. В Китежском караване было целых два внедорожника и броневик, причём не какая-то обваренная металлическими листами машина, а настоящая военная техника с крупнокалиберным пулемётом в приземистой башенке и небольшим откидным люком в борту. Тёмно-коричневый корпус броневика разрисовывали жёлтыми линиями с рунами. Жёлтый цвет в Поднебесье принадлежал Китежским дружинникам. На кожухе развёрнутого в сторону просеки пулемёта гирляндой свисали языческие обереги. Среди молоточков и бубенцов болтались деревянные рыбицы и женские фигурки в коронах.
Женя вспомнила рассказы монастырских проповедников, вернувшихся из Поднебесья, что на западном берегу Кривды после Обледенения осталось несколько военных баз. На одной из них язычники отстроили большую общину и рынок, известную во всём Крае как Дом, и со всеми, кто мог выставить на мен хорошие вещи, домовые торговали оружием и снаряжением. Но в плен её взяли вовсе не домовые, а язычники из совсем другого города – Китежа. Об этом она могла судить не только по жёлтой раскраске на технике, но и по металлической чешуе на одежде дружинников и по их оберегам. В Китеже славили Берегиню – волшебную рыбицу, обитавшую в городском озере. По слухам, четыре Зимы назад она вышла на берег в человеческом облике, возле капища Мокоши, прямиком из студёной воды.
Женя не очень-то верила в подобные сказки и считала всех оборотней, водяниц и чародеев-перевёртышей лишь безбожными выдумками. Тем более, что алчные стремления Берегини оказались вполне себе человеческими. Через год она свергла прежнего властителя Китежа Вана, подчинила себе пять остальных городов Поднебесья, а несогласных жестоко преследовала и карала.
Китежский караван остановился в глухих лесах неспроста. Следуя по лагерю за Воисветом, Женя видела плотные штабеля ящиков и снопы искр от металлорежущих инструментов. Перед караваном, как останки левиафана торчали рёбра древнего полуразобранного корабля. Части древней машины поросли мхом, дно утонуло в огромной луже, фюзеляж сплющился от удара, в прорехах успели прорасти сосны. Корабль рухнул Зим двадцать назад, но не позже; после Второго Мора никто больше не видел скайренов. Соседние деревья приняли на себя основной удар и позже криво срослись.
Но, что самое главное, летающий корабль не разнесло на куски, как это часто бывало с другими, он не сгорел, не оплавился и не взорвался, и во многих местах выглядел даже целым. У Жени сердце щемило, как язычники режут его, не пытаясь разобраться с наследием Тёплого Лета.
– Нечего искать, – будто прочёл о чём она думает Воисвет. – Одни провода, пластик и трубы. Баки пустые: он и рухнул-то оттого, что закончилось топливо. Из всего ценного только металл.
– Скайрены летали в автономном режиме, без посадки и экипажа, по пятьдесят лет, на высоте до девяти тысяч метров. Взлётная масса до тридцати тонн, крейсерская скорость – четыреста сорок километров в час, – Женя говорила, жадно изучая глазами обломки. – Зачем они летали – неясно. Автопилот настраивали перед самым Обледенением. С давних пор ходят слухи, будто бы из-за скайренов наступил Первый Мор. Если бы мы сумели разгадать их назначение, может быть смогли бы приблизить наступление Долгого Лета.
