*************

Двоедушцы готовились почти двадцать Зим, но война приходит вовремя только к тому, кто атаковал первым. Сивер и вожаки не ожидали утреннего нападения. Несколько Навьих родов могли одолеть Монастырь, но сейчас у них под ногами горела их земля, пожарищем охвачен их лес, гибнут их соплеменники. Настоятель ударил, пусть оседлышей давно считали за жалкое стадо, которое разбежится при первом оскале волчьих клыков.

Сивер знал – это только начало: не песня, а всего лишь запевка, после которой грянет настоящая схватка. Настал час сплотить стаи, выслать разведчиков, заманить крестианцев в огневые мешки в лесу. Немало стрелков-одиночек, в основном Безымянных, готовились убивать людей с вершин сосен и тайных лёжек, чтобы заставить их, если не отступить, то хотя бы остановиться.

– Ежели люди войдут в лес, тамо и сгинут. Пущай изведают, яко на Навь пасть распахивать! С нами Вий, да Перун! – закончил раздавать приказания Сивер. Вожаки рыкнули в один голос: «Вий, да Перун!», – развернулись и пошли прочь из гудящего тысячью голосов логова. Весты хватали детей, тащили ценности и чернушек на нижние уровни, где были обустроены тайные закаморы и лазы наружу. Проходные тоннели готовили к обрушению подрывники из числа матёрых охотников. Они собирались оставить только несколько главных ходов и спусков к меженям, где удобно обороняться. Но сначала Зимние Волки дадут бой в надземье.

Часть Навьей Стражи ушла в приграничье, но большинство умелых охотников собиралось вокруг Сивера. Прежде всего он велел им защищать родовое логово. Одним из первых дел он спустился на нижние межени, проверить ведунью.

По пути он столкнулся со старыми вестами, которые поднимались после встречи со Зрящей Кошт. Старухи надменно посторонились, хотя спешили не меньше Сивера. Сейчас от них, как и от мужчин наверху, зависело выживание рода. Они укажут более молодым Волчицам, как спрятать потомство, проведут по тайным ходам, если решено будет бежать, или направят ножи на Щенков, если плен покажется им необратимым.

Сивер застал Владу в старой охотничьей одежде с пристёгнутыми к бёдрам ножнами, и лишь в этом нашел непорядок. Ведунье полагалось оставаться на нижних меженях и готовиться принять раненых. В логове и правда было не продохнуть от кипящих тазов, тесно от составленных склянок и стопок ткани для перевязки. Но к тому же она собиралась рискнуть собой на поверхности.

– Нет, не гоже тобе на сечь подыматься: ты – Зрящая Кошт! – заступил Сивер дорогу.

– Тако и есмь, – продолжила Влада прятать ножи за подкладкой. – Азмь – Зрящая Кошт, посему должна узреть смагу и подняться в надземье. Або сие не обычная сеча – темно во хлябях.

Сивер не понимал и жаждал оставить Владу в норе, но если она захотела подняться, то должно быть нашлась непростая причина. Он сам повёл её на поверхность под охраной из Навьей Стражи. Им полагалось сопроводить Сивера к приграничью, теперь же предстояло позаботиться и о ведунье. Если враг убьёт Сивера вместе с Владой, то у племени махом не станет ни Первого Охотника, ни Зрящей Кошт. Мысль об этом не на шутку его встревожила. Влада же словно не замечала, чем это грозит.

– Сивер, куда крестианцы ударили наперёд? – спросила она, поднимаясь по галереям.

– Их рать с востока проникла, и всё Волкодавы. Подожгли черту и разбили дозорные лёжки. Со стен Монастыря вглубь леса обстрелами нас отгоняют.

– К логову крамолы идут, – поняла Влада и ни с того ни с сего остановилась. Сиверу пришлось прислониться к стене, чтобы не мешать идущим в тоннеле.

– Навью Стражу отведи к родовому гнезду. Израдцы пущай бьются сами, – шепнула Волчица.

– Они же не сдюжат.

Влада одарила его ледяным взглядом и пошла дальше. Сивер мог не исполнять её волю, ведь это он командовал вожаками и успел послать к логову недовольных семей подкрепление. Но теперь Навью Стражу предстояло вернуть, чтобы сохранить логово племени – не предательство, а разумный шаг: принести в жертву часть рода для выживания его средоточия. И не ведунья подсказала ему, вовсе нет. Сивер понял, что сейчас командует только он. «Простые женские советы» не выставишь в оправдание крови. Пока горит лес и дым застилает глаза, многое из туго запутанного в племени – разрубается.

*************

Запахло палёным, вдали затрещала, отрывисто загавкала перестрелка. Олеся, Гойко и остальные вожаки из крамолы поднялись на поверхность с бойцами. Удушливая мазутная вонь накрыла поляну над логовом, как толстое одеяло, и испортила Навий нюх.

– Кто напал? – спросила Олеся.

– Со стороны крестианской, – ответил Гойко.

От живота к горлу подкатила желчная горечь. В стае Олеси всего сорок мальчишек, у Гойко и других вожаков около сотни матёрых. Всех согласившихся принять Единение оставили в родовом логове, в приграничье же отправили тех, кто захотели держаться уклада. Со всех стай крамолы соберётся едва ли полторы сотни охотников. В лесу перед логовом стоит Навья Стража. Даже сейчас в мазутном смоге мелькали их суетливые тени. Стража к чему-то готовилась. Значит в сторону логова надвигается не только огонь.

На новом месте они не успели хорошо укрепиться, их ведь не выпускали дальше двадцати шагов от норы. Нет лёжек с хорошим обзором для меткой стрельбы, плохо разведаны пути подхода, да и для отхода пути неизвестны: тайный лаз закопали после вылазки на поверхность.

Олеся догнала Гойко, он спешил на подмогу к Навьей Страже с охотниками Колготы.

– Не гоже тут подыхать! Надоть вертаться к логову рода.

– Здесмь твой род! – рявкнул Гойко, заряжая на ходу свой помповый дробовик. На его изуродованном лице раздувались ноздри. Охотники уже отведали крови, но сегодня умирать им нельзя: за их спинами семьи. Гойко сам это знал и, когда заговорил снова, его голос чуть поутих.

– Не поспеть нам отвести жён и Щенков. Враги уже рядом. Можно отаить семьи в закаморах под земью, но самим крепко биться в лесу – токмо так.

Олеся оглянулась на мальчишек Чертога. Так мало бойцов и патронов! Она не могла сказать, какой враг, каким числом к ним идёт. Но в одном Гойко прав – отступать поздно. За ними весты и дети, и надо драться за беззащитных.

Впереди застрекотали очереди – Стража вступила в бой. В ответ полетели короткие выстрелы, но врагов крамола ещё не увидела. Охотники Гойко не успели подбежать к Страже и пригнулись к земле пред ними. Олеся подвела Чертог ближе.

– Чертог встанет по шуйцу, сомкнётся крылами с Колготой и Чарой! – залегла рядом она. – На сём и будем стояти! Дадут Предки, так собя и родных сбережём. Тако есмь…

– Тако буде! – кивнул Гойко и короткими гортанными выкриками приказал своим стаям занять рубежи. Колгота вцеплялась в любые ложбины, ветровалы деревьев и корневища. Они не готовились к драке, но Навь с детства учили биться в лесу.

Олеся указала мальчишкам Чертога бежать за ней и шёпотом попросила у Предков, чтобы не вывели на них самых лютых и опасных врагов. Лес – дом для Нави, лес им поможет, ни один Волк сегодня не побежит – она верила только в это, когда указывала юнцам, как лучше держаться, делила их на отряды и готовила к битве.

Врагов ещё толком не было видно, за дымным смогом проблескивали автоматные вспышки. Навья Стража перебегала от укрытия к укрытию. Часть охотников из крамолы спешила им на поддержку. Навь не любит сражаться открыто, лоб в лоб, но и так за себя постоит. Кто бы не вторгся на землю их племени, он горько пожалеет об этом. Навья Стража – лучшие их охотников. Они схватят за горло и сломают хребет любому, кто нарушит границы.

До Стражи оставалась всего пара бросков, когда они вдруг перестали стрелять и, пригибаясь под пулями, побежали на запад.

– Куды это они? – воскликнул Казимир за Олесей. Она не поверила глазам, но удивлялась не долго и с омерзением прошипела.

– Сивер!

Навья Стража отходила к родовым норам, прикрывать ведунью и племя. Значит сейчас враги навалятся всем, что есть. По сосновым стволам заколотили шальные пули. Огонь нападавших перешёл на бойцов Олеси и Гойко. Первые силуэты промелькнули в дыму, и четыре маленькие стаи крамолы приняли бой.