Эмма вообще не любила болтать без умолку. Она была скорее из тех, кто живёт и даёт жить другим.

Это была естественная эволюция для человека, выросшего с сестрой-близняшкой, у которой было более чем достаточно индивидуальности для них обеих. И говоря о её близняшке, то Эмма не сомневалась, что восприимчивая южная красавица Дейзи, вероятно была бы в шоке, увидев нынешнее растрёпанное состояние Эммы.

Безупречно ухоженная сестра Эммы нашла бы способ выйти из затопленной квартиры такой же милой, как на парадах нарциссов2. Всех парадов нарциссов.

Нелегко было быть тихой и скучной сестрой Дейзи Синклер. Когда они росли, Дейзи была типичной маленькой принцессой. Она всегда носила платья, и на них никогда не было лимонада, пролитого спереди, как у Эммы. Дейзи точно знала, что сказать мальчикам, чтобы заставить их влюбиться в себя, в то время как Эмма была ужасно застенчива в общении с противоположным полом.

Когда Эмма обручилась первой, она была готова к недовольству Дейзи. Не потому, что Дейзи вообще была обидчивой, а потому, что все, включая Эмму, предполагали, что Дейзи будет первой сестрой, идущей к алтарю. Но никто не был так счастлив за Эмму и Кэссиди, как Дейзи. Потому что, как будто недостаточно того, что Дейзи была очаровательной, она была ещё и хорошей. Эмма была бы раздражена, если бы не любила свою сестру так чертовски сильно.

И, как оказалось, Дейзи всё-таки была первой и единственной близняшкой, которая пошла к алтарю. Конечно, она также была единственной сестрой, которая развелась. Дейзи всегда шутила, что у близнецов есть две непоколебимые общие черты: лицо и хренова куча душевной боли.

Только Дейзи не говорила "хренова куча". Это был особый нецензурный оборот Эммы.

— Я расскажу тебе свою, если ты расскажешь мне свою, — сказала Камилла.

— Простите?

Камилла указала коралловым ногтем на всё ещё влажные волосы Эммы. — Ты расскажешь мне, почему ты выглядишь так, словно только что из душа, а я расскажу тебе, почему оставляю свой дорогой журнал в руках одного из оксфордских шутов.

Эмма поджала губы. Не могла поспорить насчёт части о шуте. Хотя она была уверена, что, несмотря на слова её начальницы, между Кэссиди и Камиллой было много взаимного уважения. Тем не менее, Камилла всегда воспринимала «Оксфорд» как своего рода врага. Так сказать, конкурента.

— Мою квартиру затопило, — сказала Эмма, поскольку её новости не были особым секретом. — Всё началось с трубы над ванной и моего шкафа, но так как это старое здание, то произошла своего рода цепная реакция, и, прежде чем я поняла это, в квартире было сантиметров 15 воды.

Камилла постучала ногтями по столу. — Всё затопило?

Эмма пожала плечами. — Я узнаю больше, когда вернусь сегодня. Но когда я уходила, всё выглядело не очень хорошо. Мой домовладелец пригласил несколько человек, чтобы обследовать ситуацию. Выяснить, что можно спасти.

— Хм.

Эмма ждала, что её начальница скажет что-то ещё, но Камилла молчала.

— Ваша очередь, — подтолкнула Эмма.

К её удивлению, обычно напряжённое, не терпящее возражений выражение лица Камиллы превратилось в девичью улыбку. — Я встретила кое-кого.

Брови Эммы приподнялись. — Вы берёте трёхмесячный отпуск, потому что встретили кого-то?

Камилла лишь откинулась на стуле и улыбнулась ещё шире. — Ты так скептически настроена, Эмма. Ты одна из моих любимых девушек. Конечно, ты можешь понять, каково это — влюбиться, и влюбиться сильно.

— Вообще-то, я больше похожа на вашу переживающую разрыв, одинокую девушку, — поправила Эмма.

— Именно поэтому я позвала тебя сюда, — сказала Камилла, немного выпрямившись.

Эмма подняла палец. — Сначала ваша история. "Я встретила кое-кого" — это недостаточная информация.

— Хорошо. Но для протокола, твоя маленькая история с наводнением не стоила этого обмена информацией, — сказала Камилла без особого пыла.

Эмма чувствовала, что её начальница хотела поговорить о своём творческом отпуске. Эмма просто не была уверена, что хочет быть той, кто слушает. В последнее время ей хватило чужой удачи на любовном фронте.

— Он фотограф, — сказала Камилла. — Кен. Кенни.

Кенни?

— Мы познакомились пару месяцев назад, когда ужинали в одиночку в маленьком итальянском ресторанчике в Виллидже, и у нас просто… щёлкнуло. Он так отличается от моего бывшего. Бывших, во множественном числе. Он мечтатель. Любитель острых ощущений.

— Угу, — сказала Эмма, понимая по влюблённому выражению лица Камиллы, что её начальница искала не столько разговора, сколько возможности рассказать о своём восторге.

— Он везёт меня на другой конец света, — продолжила Камилла (прим. пер.: down under — переводится не только как Австралия или другой конец света, но также — делать куни/минет).

— Ладно, слишком много информации… подождите. На другой конец света. В Австралию?

— Правильно мыслишь, старина, — сказала Камилла с акцентом, который, как поняла Эмма, должен был быть австралийским. — Какая-то туристическая компания оплачивает его квартиру в Сиднее. Всё, что он должен сделать, это передать местный колорит. И он попросил меня поехать с ним, и знаешь? В следующем году мне исполниться пятьдесят пять, и я не делала ничего захватывающего с двадцати лет. Я хочу приключений, пока я не стала слишком стара, чтобы их получить.

— Так вы едете в другую страну — нет, на другой континент, с парнем, которого только что встретили? На три месяца?

Камилла радостно пожала плечами. — Что я могу сказать, когда ты влюблена…

— Эм, когда ты влюблена, ты даёшь этому по крайней мере шесть месяцев, чтобы понять, продлится ли это, прежде чем скитаться по всему миру, — терпеливо предложила Эмма.

— Почему ты такая циничная, Синклер? — Камилла сделала паузу. — Циничная Синклер. Это, должно быть, твоё прозвище.

— Не моё, — резко сказала Эмма. — И во что бы то ни стало, давайте не позволим ему стать таковым.

Камилла отмахнулась от этого. — Послушай, я позвала тебя сюда потому, что твоя последняя статья была просто фантастической. Вся эта тема выживания в одиночестве, в то время как твои друзья состоят в отношениях, придётся по вкусу многим женщинам. Включая меня.

— Эм, спасибо? — сказала Эмма, не совсем понимая, к чему всё идёт, но уверенная, что ей это не понравится.

— Твоя статья до этого тоже была хорошей, — продолжила Камилла. — Мне нравится, что ты сосредоточилась на всех причинах, по которым современным женщинам могло бы быть лучше без второй половинки.

Эмма откинулась на стуле, приготовившись к тому, что будет дальше. Камилла была справедливой начальницей, но обычно не слишком рассыпалась в похвалах. Эта небольшая ободряющая речь не могла привести ни к чему хорошему.

— А до этого…

— Камилла. Пожалуйста. Скажите уже это. Я могу это вынести.

Её начальница вздохнула с облегчением, а затем промолвила: — Ты застряла в рутине. Писательской рутине.

Эмма нахмурилась. — Но…

— Я перефразирую. Писательство в порядке. Превосходно. Ты одна из моих лучших. Но темы… они хороши, но если не менять их, то они станут скучными.

У Эммы возникло внезапное желание скрестить руки и надуть губки. Надувание губ всегда так хорошо помогало её сестре на протяжении многих лет. Жаль, что Эмма так и не довела это до совершенства.

— Как это изменить? — спросила Эмма.

Камилла взяла в руки мобильный телефон. — Племянник моей соседки по комнате в колледже только что переехал в Нью-Йорк из Сан-Франциско…

Эмма закрыла глаза и застонала. — Нет.

— Нет, ты не можешь сказать "нет", — сказала Камилла, прокручивая свои фотографии. — Просто посмотри.

Она протянула телефон через стол, пока Эмма не сдалась и не посмотрела на… абсолютно великолепного парня.

— Верно? — самодовольно сказала Камилла. — Его зовут Бенедикт Уэйд, и он вице-президент по продажам в какой-то… вообще-то, не помню, неважно. Я вижу только ямочки. Но он один из лучших, Эмма.