Иссяк, Нептун сухим разбил трезубец свой

И рот безводного под лавой Энселада

Умолк с листом в зубах — когда в тени немой

Боскета древнего, как в недрах саркофага,

Фонтана скорбного поют не голоса ль!

Не о твоих ли днях еще рыдает влага,

О, Королевство Вод, не о тебе ль, Версаль!

ФАСАД

Нагую капитель могучего фасада,

Гирлянду с каменной, обветренной листвой

Терзает злобный вихрь — гонец передовой

Усталой осени, почившей в глуби сада.

Еще на мраморе красуется Паллада,

И вензеля сплели узор свой золотой,

И Геркулес балкон возносит над собой,

Но блекнет лилия — минувшего отрада.

В бассейны мертвых вод глядит седой дворец:

Там Одиночество уснуло величаво,

Там дремлет Прошлое, предчувствуя конец,

Но пламя вечера в оконные оправы

Опять вливается и золотит венец

Разбуженной, на миг восставшей прежней Славы.

*ЛЕСТНИЦА

Лишь венценосный сон, о Слава: меч и стремя,

Кровавая земля и пенных волн излом,

Поярковый убор, метущий пол пером,

Могущество, Любовь и лавр и роза — время

Твое. Навек утих воинственный твой гром

И слиток золота исчез в туманной теми,

И только в мраморе давно забытый всеми

Ваятель заключил преданье о былом

Красноречивее многоглагольных уст:

В уединении высокомерный бюст

По-римски высится, безглазый и безрукий,

Над пышной лестницей, хранящей столько лет

На ступенях своих в порфире рыжем звуки

Былого шествия безжалостных побед.

*ПЕРСПЕКТИВА

На бюсте бронзовом, на меди — арабески

Зеленой патины; колчан, открытый рог

Висят у пояса; Дианин облик строг.

Ей улыбается Церера в вешнем блеске.

На опрокинутой в паркете светлом фреске

Победой легкою венчаем полубог;

Безмолвной молнией бродящий луч зажег

На люстрах радугой хрустальные подвески.

Нагое Прошлое следит в любом окне —

В зеленом неводе дверных зеркал — фонтана

Таинственный цветок и рядом, неустанно

Обет торжественный к бездонной вышине

Несущих: черную колонну кипариса

И четкий полустолб восторженного тиса.

АРОМАТ

Ты грезишь о Любви, и Смерть тебя манит?

Тускнеет зеркало, забыв твои улыбки?

Внимай — за листом лист летит с дерев, и зыбкий

За каплей каплю льет фонтан. Кругом все спит.

Вот розы сентября, подсолнечника щит:

Здесь лето пламенно и осень — лишь ошибкой,

Темнеет сводом грот, боскет заплелся гибкий —

Обманет эха вздох и лабиринта вид.

Оставь аллею, в ней твой робкий путь неверен,

И не заглядывай в забытое окно —

Покинут павильон, и ключ его потерян.

Молчание; там тень; приди узнать одно:

Покорность горькому самшита аромату

И тихий сон воды средь герм и белых статуй.

*РОЗОВЫЙ БАССЕЙН

Ах, если водомет умолк среди бассейна,

И злато статуи, глядящей в водоем,

Слоится на груди и рдеет над бедром,

И розовый порфир дрожит в воде затейно —

Ведь это потому, что все вокруг в былом,

Живет таинственность, напрасно и лелейно,

Что эхо у одра Любви благоговейно

Склонилось — онемев — с Безмолвием вдвоем.

Не видно путника в запущенной аллее;

Земля ссыпается со склона все сильнее,

Но двери ждут ключа, пришельца портик ждет;

И, верно, оттого, что Время вновь найдет

Себя таким, как встарь — всегда без перемены, —

Тоскливо спит вода и розы так надменны.

*ЗЕЛЕНЫЙ БАССЕЙН

Дрожать в зеленой влаге грустно ей:

Плоть стала бронзой — статуей богиня.

Плечо ее покрыто мхом, и ныне

В руке немая урна тяжелей.

Волна таит обманный бег теней —

Все призрачно в ее прозрачной тине,

И небо, что вверху бездонно-сине,

В текучем зеркале еще темней.

На водоем похож квадрат газонный;

Одет травой, зеленою всегда,

В самшит — как волны в мрамор — заключенный.

Смотри, где травы — изумруд, вода —

Смарагд мелькает желтый лист без плоти,

Иль карп — его соперник в позолоте.

ЧЕРНЫЙ БАССЕЙН

Забудь о мраморной смеющейся Весне,

О Лете в пышности цветущего наряда,

О хмельной Осени в уборах винограда

И плачущей Зиме на камне рядом с ней.

Оставь аллею, где рисуются ясней

Узоры из песка; забудь все розы сада

И эхо, чей ответ — твоим речам награда, —

Оставь, чтоб подойти к воде в чудесном сне,

Включенной в водоем таинственный, овальный.

Ни перья легких птиц, ни крылышки цикад

Не исчертят эбен поверхности зеркальной.

Вглядись — из глубины, где зóлота дрожат,

Приподнялась Любовь сквозь черный блеск кристалла

И усыпленное Безмолвие восстало.

ЭНСЕЛАД

Широкий водоем кустарником оброс;

В углах бассейна, встав над их суровой тенью,

Богиня с молотом стоит в оцепененье,

И рядом грозный бог трезубец свой вознес.

А в центре, погребен в струях немолчных слез

Огромный Энселад томится в заточенье

Под черной лавою — божественное мщенье

На плечи пленника воздвигнуло утес.

Весь день вокруг него ложится с шумом пена,

Из горла страшного текущая бессменно —

Непокоренного отчаяния знак;

Когда же мирный час, смуглея, сеет мрак,

Титан из скорбных уст не плещется водою

И сдерживает вздох, склонясь пред тишиною.

ЛЕДА

Где водоема мрамор округленный

Сковал уснувшей влаги тишину,

Где тень свою, скользящую по дну,

Смущая воду, ловит лебедь сонный, —

Она застыла страстно-напряженно,

Ногою нежно трогая волну,

Склонясь на цоколь, уступая сну,

В истоме, бронзою запечатленной.

И лебедей медлительная стая,

По очереди нимфу обвивая

Изгибом шей, вокруг нее плывет;

И облик бронзовый в воде, тоскуя,

Доныне трепетать не устает

От вечных чар былого поцелуя.

*НИМФА

Бассейн порфировый встревоженной водой

Заплачет, забурлит — и вновь уснет безбурно,

В прозрачной бледности волны своей лазурной

Хранит он блики роз и кипарисов строй.

Со скипетром в руке и с аркою в другой

Улыбку бог дарит в цветах богине с урной,

Из парка, вдалеке, листвой аллей ажурной

Окутанный меж них встает Амур нагой.