В конце концов на ногах остался лишь Альхирет, опирающийся на свой проклятый посох. Слегка пошатываясь, но безусловно ликуя, он дошёл до чулана, рванул на себя дверь… и отлетел назад, встреченный потусторонним воплем, наполненным яростью самой преисподней.

То-то я думал, куда делась Кас.

Баньши продолжала кричать, в безупречной гармонии с яростью окружающих стен. С потолка за спиной Альхирета пролилась зелёная слизь, сделав пол блестящим и скользким. Колдун отступил ещё на шаг и поскользнулся, нелепо взмахнув руками и упав возле пробитой им самим трещины. В следующую секунду оттуда вылетели не золотые змеи, а зелёные побеги лиан. Обвивая конечности Альхирета они чернели и отваливались, но за ними следовали новые и новые, надёжно удерживающие врага на месте. Он оказался настолько удивлён этим, что даже не заметил, как из ниоткуда за ним возникла фигура ослепительной смуглой женщины с иссиня-чёрными волосами и шприцом в руке. Терра вколола содержимое шприца в шею Альхирета быстро и профессионально, одним плавным движением — и тут же отступила, растворяясь в воздухе.

Я не знал, как Полночь смогла призвать на помощь двух слуг, минуя «загрязнённые» зону, но не видел смысла в лишней рефлексии. Альхирет был ошеломлён, обездвижен и представлял собой идеальную мишень. Вновь прогремел Райнигун, отправляя серебряную пулю в середину вражеского черепа — тот лопнул и разлетелся на куски как гнилая тыква. Жуткая, безобразная картина. Но хотя бы этому грёбаному бою пришёл конец.

Мне так казалось добрых пять секунд — пока из окровавленного огрызка на месте головы колдуна не хлынула слепящая волна золотой силы.

Когда я снова смог открыть глаза — раздражённые и слезящиеся, ситуация вновь повернулась к худшему. К гораздо, гораздо худшему. Альхирет вырос настолько, что почти сравнялся с Мордредом. Все его черты обострились, руки неестественно вытянулись и утончились, тело страшно сгорбилось. Голова вернулась на место, но теперь она больше напоминала вытянутый цилиндр, из которого вместо волос тянулись отростки-щупальца, а залитые золотом глаза заняли почти половину лица. Лишённый губ рот превратился в чёрный провал, растянутый до предела то ли в крике, то ли в хохоте.

— Ничтожные… твари… — пробулькало чудовище, ещё недавно бывшее Альхиретом. — Черви… грязь под ногами!.. Вам никогда не узнать, что есть настоящая власть. Вам никогда не понять, каких даров лишились! Ваш удел — склониться пред Теми, кто Знает и навеки остаться в пыли прошлого.

Увы, никто ему не возражал — все были слишком заняты, пытаясь вырваться из переплетения золотых нитей, заполнивших почти всё пространство тронного зала. Мордред, я, все мои помощницы, включая Хвою и Терру. В нитях увяз даже Жнец, обычно свободно пролетающий сквозь стены, но теперь способный лишь бессмысленно рассекать колдовскую паутину серпами, пока та вмиг восстанавливалась. Свободным в зале оставалось только пространство, разделяющее Альхирета и открытый чулан, куда он неторопливо отправился за своим призом. Он и в самом деле оказался сильней всех нас.

Я не был готов признать поражение и смириться. Я рвался из сетей что есть сил, разрывая их отросшими когтями и заострившимися зубами. Если я успею добраться до расчищенного участка и всадить последний патрон этому уроду в башку, то возможно мне удастся подхватить яйца в переносной карман, и…

Череду моих лихорадочных размышлений прервал крик, переходящий в пронзительный визг. В нём читалось возмущение, гнев, обида, но сильнее всего — боль. Чудовищная, невообразимая боль! Золотые нити вдруг лопнули, выпуская нас из сетей, а Мордред напрягся и порвал пополам обеих золотых змей. Все взгляды устремились ко входу в чулан, откуда вывалилась фигура Альхирета, с головы до ног объятая пламенем.

Пламенем, что с каждым мигом горело всё сильнее и ярче.

Никто и не попытался к нему приблизиться, но это и не требовалось. Колдун сделал ещё несколько шагов, шатаясь и оглашая зал дикими воплями, затем застыл и выгнулся, воздев обугленные руки ввысь, словно взывая к чему-то или кому-то. Пространство над ним треснуло и открылось, напоминая то ли рваную рану, то ли пасть с неровными зубами. Эта дыра упала на Альхирета, поглотила его и затянулась. Худший гость из всех возможных отбыл, оставив позади большую лужу медленно остывающего жидкого золота. Спустя несколько секунд Полночь перестала дрожать, а Жнец развернулся и молча скрылся в ближайшей стене, как ни в чём не бывало.

Не знаю, как мне удалось пройти те метров двадцать, что разделяли меня и чулан. Дверь была вырвана с корнем, повиснув на верхней петле. А внутри, в дальнем углу, уютно устроившись на плаще из кожи василиска, среди остатков скорлупы свернулись два спящих дракончика. Оба красные, но один с серебряным, а другой — с оранжевым отливом. Из крохотных ноздрей вырывался едва различимый сизый дымок.

Из-за моего плеча вдруг раздался глухой голос: он произнёс несколько слов на языке, напоминающем лязг металла. Я обернулся, с удивлением глядя на Мордреда, который мало того, что подошёл абсолютно бесшумно, так ещё и заговорил, впервые за наше знакомство.

— Луна, переведёшь?

— Древний свет… нет, скорее древнее пламя… ведёт к финалу? Нет, не так. Древнее пламя несёт погибель древнему злу.

Я вновь перевёл взгляд на мирно сопящих дракончиков. Дети Эргалис успели не только вылупиться в кратчайший срок, но и атаковать Альхирета в самый нужный момент, преуспев там, где все остальные потерпели неудачу. Впрочем, наши атаки, пусть и не слишком эффективные, замедлили врага, отвлекли, заставили его сменить форму и потерять осторожность. А за скорейшее появление на свет огнедышащих малышей скорее всего стоило поблагодарить саму Полночь. Из-за неё яйца остались целы, а зародыши внутри — живы на протяжении столетий. А теперь вылупились за какие-то полчаса.

— Есть важный вопрос, — сказал я, устало опершись на стену чулана. Сквозь дверной проём на меня выжидательно смотрели почти все мои девушки — полный состав, не считая Адель. — Кто-нибудь знает подходящие имена для драконов?

— Благородные гости! Перед вами хозяин Полуночи, носитель Райнигуна, очищающий и милосердный, властитель бесчисленных земель! Сжигающий древнее зло, владыка драконов, лорд Виктор! Возрадуйтесь, ибо вам дарована аудиенция!

Так к моим титулам тихонько добавилось ещё два. Не самых заслуженных, поскольку зло сожгли — точнее, хорошенько оплавили — Аврора и Янтарь. Имена для дракончиков сообща выбирали мои помощницы, а те не возражали, поскольку дрыхли без задних лап. Судя по крупицам информации, предоставленной Луной и Мордредом, для них это было нормально — могли и несколько суток проспать, особенно если пришлось так напрягаться сразу после вылупления.

Что до моего над ними «владычества», то оно продлится не более года, после чего костяная мама даст детям настоящие драконьи имена, со спокойной душой рассыплется в прах, а драконята устремятся на свободу.

С другой стороны, год — это целый год. Дракончиков потребуется накормить, вырастить, научить хорошему, насколько это возможно и не «использовать как орудия ненависти, злобы и тёмной воли». К счастью, плевок огнём в Альхирета под эти пункты не попадал. То ли потому, что юные драконы действовали согласно собственным инстинктам, то ли потому, что в бывшем госте этой самой злобы и тёмной воли было через край. Так сказать, поборолись со злом, а не примкнули к нему. И тем самым нажили мне ещё одного заклятого врага.

Будем надеяться, что «уважаемому» Альхирету потребуется немало времени чтобы зализать раны.

— Лорррд Викторрр!

Я поднял глаза на посетителей и с некоторым удивлением обнаружил парочку гноллов, взирающих на меня в ответ. Мои старые знакомые — Кара и Кром, всё ещё с гордостью носящие оружие из арсенала Полуночи. Неужели уже прошёл месяц? Да что там, пролетел!

— Мы верррнулись, — с довольным видом уточнила Кара, на случай, если я не заметил.