— Погоди-погоди. Я уже умирал за стенами замка.

— Дале-ко?

— Нет, — признался я. — Совсем близко. В двух шагах, можно сказать.

— Воз-можно. Дело в этом. Но это. Толь-ко теория. Будь осторо-жен, Вик.

— Да уж постараюсь, — усмехнулся я. — Слушай, раз уж ты так стройно всё расписала, может у тебя есть теория и насчёт функции замка?

Этот вопрос мучил меня с первого дня «правления».

— Есть.

— Ну-ка?

— Возвра-щайся живым. Тогда. Расскажу.

Каким образом они умудрились спеться с Кас, ни разу не встречая друг друга?

Когда я загадал амулету поиска «драконьи яйца», тот тупил гораздо дольше обычного, но затем указал почти вертикально вниз. Ближе к нужному месту можно будет повторить, а сейчас — время выбора.

У меня было два варианта, откуда начинать спуск: знакомый и неизведанный. Знакомый находился на дальнем конце замусоренного склада, коридор рядом с которым регулярно ходила «фармить» моя новая гвардия. Оттуда вниз вела длиннющая металлическая лестница, изъеденная ржавчиной, лишённая множества ступеней и державшаяся, откровенно сказать, на соплях. Я поднимался по ней лишь однажды, после битвы с Террой, когда она поймала меня в ловушку и заставила упасть на несколько уровней вниз. Там раскинулись полузатопленные грязные катакомбы с кирпичными стенами, которые Полночь явно не считала своей полноценной частью. Даже из врагов там, внизу, не выпадало частиц её души.

Второй вариант — центральная дверь во внутреннем дворе, между входом в лазарет и каморкой с позаимствованным мной зеркалом. Винтовая лестница, уходящая вниз, была в лучшем состоянии, чем та, что вела на склад, но в остальном — полная неизвестность.

Взвесив «за» и «против», я выбрал неразведанный путь. Если даже не брать в расчёт, что катакомбы казались достаточно мерзким местом, по ним можно было блуждать часами без малейших успехов. Амулет поиска обычно указывал лишь направление, но не брал в расчёт всякие повороты и тупики. Я всегда успею вернуться в это болото, если лестница рядом с лазаретом окончится тупиком или не нужной мне на данный момент областью. Опять же, давно пора было изучить этот участок получше — возможно, именно там лежала разгадка, как очистить внутренний двор.

Итак, зеркало в «карман», вечный факел в руки и начинаем спуск. Полночь обожала винтовые лестницы, каменные и железные, такие длинные, что на них несложно было потерять чувство расстояния. Устройство этой лестницы напоминало другую — ту, что вела от основного коридора наверх, к коридору с ловушками и небольшой гостиной. Тот же крутой спуск, те же круглые площадки на равных промежутках. Только вот дверей на этих площадках не было — лишь гладкие стены из плотно подогнанных друг к другу каменных блоков, в фирменном стиле Полуночи. Искать тайные проходы у меня не оставалось времени, так что я продолжал путь не задерживаясь.

Вниз, вниз, вниз. Чем ниже тем лучше, тем больше шансов проскочить катакомбы и попасть в пещеры. Через каждые три площадки я сверялся с амулетом, но тот стабильно продолжал указывать вниз, без отклонений в стороны. По этим же площадкам я отмерял время — пять минут на переход от одной к другой, десять на две, пятнадцать на три. Спустя час спуска пришла смутная тревога — не попал ли я в своеобразную ловушку, бесконечную лестницу? Но нет, хотя дизайн ступеней и перил был единым, чем глубже я заходил, тем тяжелее становился спуск. Вездесущая ржавчина, пощадившая лестницу в начале, здесь отыгралась по полной программе, и вскоре мне приходилось следить за каждым шагом.

А ещё две площадки спустя лестница обрывалась над чёрным каменным колодцем.

— Картина Репина: «Спустились», — пробормотал я, вглядываясь в темноту внизу. К сожалению, на таком расстоянии даже стряпня Кулины не могла обеспечить мне нормальный обзор — дна не было видно. Задумчиво почесав щёку, я отломил небольшой сегмент ржавых перил и кинул вниз, прислушиваясь. Стук от падения раздался довольно быстро, хотя и мог быть искажён свойством колодца.

Мне уже доводилось падать в Полуночи и с большего расстояния — опять же, битва с Террой. Но внизу могло поджидать что угодно — острые камни, колья, шипы, специально подогнанные под такого умника. Монстры, в конце концов, типа безголовых латников с алебардами наголо. Да, на первый взгляд этот сегмент смотрелся как один из заброшенных, но даже в таких местах могли оставаться ловушки и чудовища. Стоило хотя бы минимально снизить риск.

Минут десять ушло на тщательный осмотр уцелевшей части лестницы, и в итоге я укрепил крюк-кошку на участке, почти не затронутом ржавчиной. Теоретически, ступени выдержали мой вес сейчас и должны были выдержать при спуске на верёвке, тем более что других опций не наблюдалось. На стенах — ни щели, ни зазора, а если подняться повыше, может не хватить длины верёвки.

Вперёд меня в тёмный колодец отправился факел — практика показывала, что они не гасли, если не падали в воду. Но сейчас мне не повезло, либо внизу оказалась какая-то предательская лужа, и единственный источник света быстро потух, достигнув невидимого дна. Цыкнув от досады, я ухватился за верёвку и начал спуск, периодически прислушиваясь к скрипу металла сверху. Мне совершенно не нравился этот скрип.

Верёвка кончилась, и я прыгнул, надеясь, что лететь придётся недолго. Неприятный скрип усилился как раз в тот момент, когда мои пятки коснулись пола, раскидывая во все стороны брызги — тот и в самом деле оказался покрытым тонким слоем воды. Я убедился, что уверенно стою на надёжной поверхности и сделал несколько шагов в сторону.

Скрип сверху резко усилился, перерастая в скрежет, и здоровенный кусок ржавой лестницы вместе с половиной площадки рухнул на то место, где я только что стоял, любезно избавив от необходимости возвращать крюк-кошку.

Хорошо, что я захватил с собой зеркало.

Здесь было темно. Нет, не так — здесь было хоть глаз выколи, и мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы сориентироваться даже под действием волшебного обеда. В голове промелькнула шальная мысль — а не воспользоваться ли зеркалом прямо сейчас, просто чтобы взять свежий факел? Но нет, не стоит того, каждая «Вуаль» и телепорт сквозь зеркало отнимали силы, а еда Кулины постепенно набирала обороты.

Через несколько минут я cмог разглядеть очертания огромного зала с грубыми каменными колоннами, подпирающими высокий потолок. Зал этот ничем не походил на тронный зал Полуночи, скорее он напоминал подземное хранилище ядерных отходов, непонятно как оказавшееся под магическим замком. Без самих ядерных отходов, к счастью, зато с лужами по щиколотку, выщербленным полом и совершенно неприличным количеством ржавого железного мусора, раскиданного повсюду. Часть была совсем недавней — рухнувшей сверху вслед за мной, но откуда взялось всё остальное? Даже если когда-то лестница спускалась до самого дна и постепенно разваливалась на куски, здесь было слишком много железа. Настолько много, что мне приходилось идти очень осторожно, чтобы не напороться в темноте на какой-нибудь штырь или острый край. Сапоги из кожи василиска давали приличную защиту от огня и кислоты, но не могли спасти от ржавого гвоздя. Адский бардак, да ещё и опасный к тому же. И главное, поделать с этим ничего нельзя, равно как и восстановить лестницу, пока не очищу эту зону.

Хотя у меня уже давно крепло подозрение, что далеко не все участки можно очистить.

Стрела поискового артефакта всё ещё указывала вниз, но теперь — под небольшим углом. Это означало, что двигался я в правильном направлении, хотя отсюда всё равно надо было найти выход и продолжить спуск. Учитывая архитектурные особенности Полуночи — скорее всего ещё одну дверь и новую лестницу, либо её останки. В таком случае хочешь — не хочешь, а придётся возвращаться через зеркало за верёвкой подлиннее… Но сперва — отыскать эту самую дверь или хотя бы ближайшую стену.

Размеры подземного зала внушали, и в целом это место начинало напрягать. Оно словно существовало для того, чтобы вызывать дезориентацию, пусть и иначе, чем кирпичные катакомбы. И там и тут было очень сыро, но в катакомбах водилась какая-никакая живность вроде пиявок и слизневых колобков, а здесь меня сопровождал лишь звук собственных шагов по мокрому полу. Когда впереди замаячил массив стены, а в ней — что-то, напоминающее дверь, я вздохнул с облегчением. Но вскоре оно сменилось недоумением и новыми вопросами.