— Отец? — тихо спросила она, не смотря на меня.
— Я не справился. Прости.
Единственное окно для очищающего выстрела закрылось ровно в тот момент, как меня завалило рельсами. Даже если бы мне удалось выбраться из-под завала чтобы как следует прицелиться, механик бы за это время успел разобрать Адель на винтики, забрать себе её конечности и ими же меня прикончить. На одной чаше весов лежала жизнь безусловно разумного существа и задание Альхирета, на другой — призрачный шанс очистить механика в будущем. Я не гордился принятым решением, но что сделано, то сделано.
Если, конечно, очищение в принципе было возможно. Все предыдущие «боссы», от Луны до Хвои, сохраняли в себе хоть каплю человечности. Даже когда они не были людьми и гуманоидами, как Кулина. Я не мог этого проверить, но готов был поклясться, что никто из них не попытался бы хладнокровно расчленить механическую девушку, пока та умоляла о пощаде. Тем более — свою названную дочь. Нельзя вернуть то, что исчезло настолько давно.
— Я. Пони-маю.
— Идти можешь?
Она кивнула после паузы, я подал ей руку, и помог встать на ноги. Вместе мы обошли поле боя — тем его участкам, где получалось пройти. Лунный свет позволял оценить последствия битвы во всей красе, из двух развороченных дыр на месте окон дул холодный ветер. Левая рука Адель всё ещё безжизненно висела на нескольких оставшихся трубках.
— С рукой можно что-то сделать?
— Можно. Нужны ин-струменты.
Логично. Я скептически оглядел места на стенах, где раньше были полки — часть из них мне пришлось лично сорвать и разбить о стальную башку «босса». Справедливости ради, содержимое у них выглядело полным мусором. Похоже, что не считая запасных конечностей бывший механик не хранил у себя ничего полезного. А конечности каким-то образом прирастали сами собой.
Надеюсь, его сила заключалась не в этом, и я не проснусь на Земле обнаружив, что в меня врос мобильник.
— Ещё вопрос. Мне бы отремонтировать часы…
— Ин-струменты, — терпеливо повторила она.
— Да, действительно. Дай мне пять минут.
Я нащупал связь с Полуночью и взмыл над своим телом. К некоторому моему разочарованию, в очищенную зону вошла только мастерская, и даже коридор рядом с ней остался погружённым в темноту. Зато опций для улучшения новой комнаты было столько, что глаза разбегались — и ресурсов хватало буквально на всё. Изучив варианты более тщательно я выбрал быстрый ремонт небольшой части мастерской — угла рядом со входом, добавив туда стол для работы и базовый набор инструментов. У меня были довольно смутные представления о том, что именно требовалось для ремонта часов и уж тем более — разумного автоматона, так что пришлось довериться системе. После подтверждения выбора возникло новое чувство, внезапное понимание. Полночь могла восстановить часть мастерской всего за полчаса, но комнату на это время требовалось покинуть.
Мы с Адель вышли в коридор, и двери за нами захлопнулись, железный ворот со скрипом повернулся назад. Жаль, интересно было бы посмотреть на процесс реконструкции своими глазами, но правила есть правила.
— Завода хва-тит на час, — напомнила моя спутница.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал я, коснувшись ключа на шее. После испепеления он вернулся ко мне, и в этом была определённая логика, но почему не рассыпался после нового использования? У него появился новый «заряд»?
— Мне надо заранее найти зеркало, чтобы вернуться к тронному залу, — сказал я, доставая амулет для поиска. — Если хочешь, можешь подождать тут.
Она помедлила, но затем отрицательно покачала головой.
— Я. Слиш-ком долго была. Одна.
У меня не было планов расспрашивать её об отце — уж точно не после того, как я всадил ему пулю в голову. Травматический опыт един для всех, человек ты или автоматон. Но она начала рассказывать сама, без предисловий, просто излагая события по порядку.
Старый механик был гением — даже по очень высоким меркам, что Полночь предъявляла к своим слугам. После того, как замок в очередной раз впал в «спячку» без хозяина, мастер продолжил работать как ни в чём не бывало. И после того, как новый хозяин до мастерской не добрался, и после следующей «спячки» тоже, и так далее. Проходили годы, десятилетия, столетия. Полночь переживала не лучшие времена, но механика это не волновало. Даже когда без прочной связи с замком он постепенно начал стареть.
Его подводили глаза — и он изготовил себе изумительные очки из тончайшего стекла. Пропал слух — создал первоклассный слуховой аппарат. Начали трястись руки — и на свет появилась Адель, его ассистент, его дочь, его лучшее изобретение. С её помощью он трудился ещё очень, очень долго, демонстрируя победу светлого разума над тьмой вокруг. Но время оказалось сильнее.
В ходе одного из экспериментов механик потерял руку. Это звучало хуже, чем было на самом деле — даже пребывая в статусе тени он бы отрастил новую за полгода. Но мастеру не терпелось закончить очередной проект, и он соорудил себе взамен стальную руку. Удобную, прочную, не чувствующую боли. Всего лишь протез, что тут такого? Прошло десять лет — и механик упал с большой высоты, переломав обе ноги. И ему претила мысль ездить в коляске.
Чем больше проходило времени, тем слабее становился некогда могучий ум. Мастерская, где когда-то творились шедевры, обернулась душной тюрьмой, а стальные протезы превратились в способ побега, освобождения от гнёта Полуночи. Идею-фикс без смысла, ведь мозг он никогда бы не смог заменить на протез. Работа больше не радовала, вдохновение пропало, свежие изобретения выходили простыми, грубыми, неэффективными. Все — кроме новых конечностей, которые он создавал без конца и откладывал на будущее.
Адель ушла, когда её отец отрезал себе вторую руку.
Идти пришлось сравнительно недалеко, хотя без проблем не обошлось. Мы нашли зеркало через два коридора от мастерской — в зале, где дежурили четверо безголовых латников. Я прикинул, что без проблем могу испепелить двоих, но Адель снова вызвалась помочь. Даже с одной неработающей рукой она держала пару врагов на себе, в том числе одного арбалетчика. Три арбалетных болта скользнули по её корпусу, не оставив и царапины. Я в свою очередь вскрыл первого алебардщика кинжалом, забрал его оружие себе и методично прикончил остальных.
В этом бою удалось обойтись без испепелений, оно и к лучшему. Учитывая невероятный прогресс моей иссохшей гвардии я начал сомневаться, насколько часто стоило пользоваться Райнигуном против рядовых врагов? Ладно мимики, но латники, даром что безголовые, сохраняли какие-то остатки сознания. Видимо, придётся всё же на время забрать помощника у Луны и попробовать… отрастить ему голову назад?
Пока мы сражались, вредное зеркало успело выплюнуть одного двойника — по счастью, лишь моего. Взятый в клещи, он не продержался долго.
— Ты знаешь, что твой отец был единственным мужчиной, которого я тут встречал?
Из «боссов», по крайней мере. Был ещё Александр с отрядом, но их статус всё ещё оставался под вопросом.
— Вот. Как.
— Я не то что бы жалуюсь, просто интересно, почему?
Я не ожидал от Адель вразумительного ответа, так — рассуждал вслух, пока тащил зеркало поближе к мастерской. В Полуночи почти никогда не отвечали на прямые вопросы, так почему бы кто-то начал?
— Не зна-ю. Но. Есть теория.
— Слушаю, — слегка недоверчиво сказал я.
— Полночь слома-на.
— Извини, что?
— Она слома-на. Дефективна. Больна. Её меха-низм сбоит. Как я и моя. Рука.
В подтверждение своих слов Адель легонько качнула неработающую руку — та звякнула, безвольно ударившись о металлический корпус.
— Сбоит из-за чего? Времени?
— Может. Вре-мени. Может сабо-тажа. Кто зна-ет? Не я.
В моей голове промелькнули картины осыпающегося коридора, разрушенных стен, дыры, через которую Хвоя выбралась в проклятый лес. Жнец, в принципе действующий хрен пойми как, и пропустивший простейший, в сущности, эксплойт.
