— Это слишком громко сказано для человека, чей род происходит от фермеров, выращивающих картофель. — Николай поднимает бровь, и я понимаю, что он ожидает от меня реакции. Он проверяет меня, чтобы узнать, такой ли я жестокий и вспыльчивый человек, о котором ходят слухи. Это совсем не так.

— То, что любят говорить обо мне мои враги, далеко от истины. — Я спокойно выдерживаю его взгляд. — Это правда, мои предки копались в грязи и жили в лачугах. Теперь мне доставляют еду, и я живу в пентхаусе. Я помню о тех высотах, к которым стремились другие мужчины до меня, и об ответственности, лежащей на моих плечах. Именно поэтому мы сейчас обсуждаем этот вопрос, Васильев, и я не говорю тебе, чтобы ты пошел на хрен со своей сестрой, и не действую по плану, который предпочитает по крайней мере половина королей, и который заключается в продвижении на твою территорию.

Николай поджал губы.

— Тебе следует быть осторожнее, когда ты говоришь о Марике.

— И тебе следует быть осторожным в общении с мужчиной, которому ты планируешь отдать ее в жены. — Я делаю еще один глоток виски. — Ты подвергаешь ее опасности, Васильев, если веришь тому, что говорят обо мне мои соперники. Так что либо ты думаешь, что, сказав, что мои предки были картофелеводами, я действительно нарушу здешние условности и пристрелю тебя на месте, либо ты просто придурок.

Уголки рта Николая вздернулись легкой улыбкой.

— Я рад видеть, что ты уравновешенный, хотя и холодный человек. Я не ожидаю, что ты станешь теплым мужем для Марики, большинство мужчин, подобных нам, таковыми не являются. Но я надеюсь, что ты не причинишь ей вреда.

— Я и не собирался этого делать. — Я допиваю виски и прошу официантку налить нам обоим напитки. — Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты вообще предлагаешь ее мне?

— Я хочу сделать все не так, как делал мой отец, — просто говорит Николай. — Мой отец воспринял бы твои угрозы и использовал их как повод похоронить тебя, или попытался, — поспешно добавляет он. — Я бы предпочел не ввязываться в эту дискуссию в вопросах о том, кто окажется победителем в злополучном конфликте между нашими организациями.

— Значит, ты считаешь, что это было бы неудачно.

— Я, в отличие от моего отца, считаю, что кровопролитие там, где возможен мир, всегда прискорбно.

— Это не та репутация, которая тебе предшествует. — Я сужаю глаза. — Николай Васильев, человек, насколько я знаю, который пытает без жалости и владеет искусством добывания информации до тонкостей. Он жесток, безжалостен и кровожаден. Не он ли сидит передо мной?

— Все это было на службе у моего отца, — прямо говорит Николай. — И я не отрицаю, что при необходимости могу стать тем же человеком. Не сомневаюсь, что в будущем эти навыки мне еще пригодятся. Но я предпочитаю сохранить их для необходимости. Мой отец пытал ради удовольствия, — добавляет он. — А я никогда не мучил в удовольствие.

— И все же. — Я постукиваю пальцами по дереву. — Мы всегда были врагами, твоя семья и моя. Мне кажется подозрительным, что ты решил отбросить все это, вражду поколений, ради мира сейчас. Тем более, когда в качестве посредника тебе придется предложить свою сестру.

— Именно так. — Николай выпивает еще одну рюмку водки. — Зачем мне предлагать ее тебе, если я не хочу заключить мир? Я хочу, чтобы моя сестра была в безопасности. Так что, если бы я чувствовал, что ты нечестен, или что мир между нашими семьями невозможен, зачем вообще было делать это предложение? — Он пожимает плечами. — Я бы не стал без необходимости подвергать ее опасности.

Я долго сижу, наблюдая за его лицом. Мне нравится думать, что я умею хорошо читать других, а Николай моложе меня. У него меньше лет практики в контроле за выражением лица, хотя он довольно хорош в этом.

— Надеюсь, ты знаешь, что эти слухи не соответствуют действительности, — говорю я наконец. — Ты знаешь, о чем я говорю.

— Конечно. — Николай взбалтывает водку в своем стакане. — Если бы я думал, что это так, я бы не стал предлагать тебе Марику. Это было бы оскорбительно и для нее, и для нашей семьи.

— Очень хорошо. — Я знаю, что именно в этот момент нужно принимать решение. Я совсем не уверен, что Марика та, кого я хочу выбрать себе в жены. Она молода и невинна, и то, что я хочу, я не уверен, что она сможет мне дать. Но отказ означает войну.

За два с половиной десятилетия я так и не нашел женщину, на которой хотел бы жениться. Почему я думаю, что найду ее сейчас?

Марика - мудрый выбор. Она обеспечивает столь необходимый союз, а также источник наследников, которых короли начинают требовать от меня. Наша организация - не демократия, но это не значит, что меня нельзя сместить, если мое лидерство будет поставлено под сомнение. Такое уже случалось, даже в Бостоне, совсем недавно.

— Как бы ты хотел это сделать? — Спрашиваю я наконец. — Как мне с ней встретиться? Полагаю, в доме вашей семьи.

— Мы будем ужинать в нашем родовом поместье, — спокойно говорит Николай. — Через три дня. Все будет улажено после того, как вы с Марикой встретитесь. Наша семья до сих пор придерживается старых традиций, — добавляет он. — Будет заключен кровный контракт.

— Моя тоже придерживается некоторых старых традиций. — Я опрокидываю бокал назад, допивая виски. — Очень хорошо. Я приду в твой дом через три дня. Никакого насилия. Перемирие на время решения этого вопроса.

Николай кивает, тоже допивая свой бокал.

— Согласен, — говорит он. Затем он протягивает руку, и я беру ее.

Рукопожатие, и он уходит. Я не виню его за то, что он не хочет проводить в моем присутствии больше времени, чем нужно - мы не друзья. Но я остаюсь в кабинке в задумчивости и прошу еще один напиток, радуясь хотя бы тому, что здесь ко мне никто не подойдет. Если только девушка не попытается отменить встречу в последний момент, а я не могу себе представить, что она это сделает, сделка практически заключена. Марика Васильева станет моей невестой, и у меня, наконец-то, появится жена.

Я едва могу представить ее. Я видел ее несколько раз, когда покидал особняк Васильевых после бурных встреч с ее отцом. Я помню, что она была очень красива и очень молода, и мне немного стыдно, что это меня возбуждает. Я вспоминаю вид стройной блондинки, движущейся по коридору, быструю вспышку длинных шелковистых волос и ярко-голубых глаз, и мой член дергается в брюках костюма.

Она значительно моложе меня. Скорее всего, на двадцать три года, если не больше. О чем, черт возьми, я собираюсь с ней говорить? Я задаюсь этим вопросом, но мой член набухает при мысли о том, как она может выглядеть обнаженной, уже проскакивая вперед к брачному ложу, напоминая мне, что разговоры не являются обязательной частью брака. Но, к сожалению, лично я хотел бы, чтобы это было так. Я откладывал бракосочетание именно по этой причине, потому что хотел иметь жену, которая бы мне нравилась. Я понятия не имею, понравится ли мне Марика Васильева.

Если она тебе не понравится, не нужно с ней общаться. Ты можешь делать то, что тебе нужно, чтобы она была счастлива и довольна, и заниматься своими делами. Это твой мир, и он прогибается под тебя.

Однако я всегда говорил, что если женюсь, то буду верен своей жене. Это еще одна причина, по которой я так долго откладывал это. Произнеся клятву, я намерен ее сдержать. Я стараюсь держать свое слово, к лучшему или худшему, во всех других сферах своей жизни. Почему же я хочу, чтобы в моем браке все было иначе?

В молодые годы мне казалось, что это нелегко, отказаться от огромного количества женщин, жаждущих забраться в мою постель. Теперь это уже не так. На самом деле, я предпочел бы иметь ту, которая останется. Но я не знаю, является ли Марика такой женщиной. Будет ли она достаточной для меня и стану ли я тем, кого она захочет взамен.

Есть только один способ выяснить это.

Я чувствую себя беспокойным и раздраженным, когда вхожу в свой дом. Мой фамильный особняк, которым я всегда гордился, кажется просторным, когда я в одиночестве вхожу внутрь и включаю свет, чтобы наполнить светом холл с деревянным полом. Идя к сверкающей лестнице, я не могу не думать о том, что подумает моя новая жена, когда я приведу ее сюда: темно-зеленые стены, обшитые деревом, картины и семейные портреты, развешанные по стенам. Дом представляет собой смесь штрихов, которые внесли в него члены семьи, жившие здесь раньше, и работы наемных декораторов, история и современность смешались воедино, и мне это нравится. Мне всегда это нравилось.