— Не кончит, — шепчу я, и мне отчаянно хочется в это верить, что Адрик, даже несмотря на все его безрассудные, глупые решения и бычьи головы, когда дело касается меня, не будет настолько возбужден, наблюдая за тем, что Тео собирается со мной сделать. Но я вижу, как Тео обходит стол, открывает ящик, достает кожаный ремень, толще того, что на нем, и складывает его. Когда я снова смотрю на Адрика, он уже наполовину твердый, его член напрягается, когда Тео снова обходит меня сзади.

— Лучше, чем порно, а, парень? — Тео язвительно спрашивает Адрика, как будто они приятели, и он не виноват в том, что всего день назад пытал Адрика, а потом притащил его сюда, чтобы унизить. Адрик рычит, но когда Тео отводит руку назад и опускает кожаный кусок на мою задницу, оставляя жгучий след с треском, который смешивается с моим криком боли, я вижу, как член Адрика становится полностью твердым и шлепается о его крепкий пресс, когда он издает низкий стон возбуждения.

— Я же говорил тебе. — В голосе Тео звучит самодовольное удовлетворение, когда он спускает ремень еще раз, а потом еще два. — Посмотрим, как долго он продержится. Через несколько секунд с него потечет вода. — Он спускает ремень еще раз, потом еще, мои крики наполняют комнату, и я не сомневаюсь, что у каждого охранника в комнате к этому моменту уже эрекция. Я чувствую их голодные взгляды на своей голой коже, груди, прижатые к дереву, руки, хватающиеся за него в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться, когда я кричу от боли, слезы стекают по лицу, ноги раздвинуты настолько, что каждый мужчина в комнате может видеть мою киску, пока Тео разминает мою задницу ремнем.

Я ожидала, что другие охранники будут напряжены. Я ожидала, что они будут смотреть и возбуждаться от этого. Но только не Адрик. Это похоже на предательство, и это разрывает мне сердце, потому что я знаю, что Тео тоже чувствует себя преданным.

Я должна была сказать Николаю нет с самого начала.

Я склоняю голову, когда ремень опускается еще дважды, жаля мою задницу. Я плачу, чувствуя, как боль начинает сливаться с теплым удовольствием, тепло распространяется по бедрам и в киску, мои складочки набухают от возбуждения, клитор начинает пульсировать. Я слышу смех Тео и звук его шагов, когда он отходит в сторону.

— Ты просто не можешь с этим ничего поделать, правда, шлюха? — Говорит он, снова хихикая. — Посмотри на эту киску, такую мокрую от моих шлепков. Я почти хочу сказать тебе, что ты хорошая девочка, так хорошо принимаешь это и такая мокрая для моего члена. — Уголком глаза я вижу, как он настраивается, и понимаю, что он такой же твердый, как и все остальные мужчины в комнате.

Он поглаживает мою покрасневшую попку, его рука скользит вниз, чтобы повторить то же движение на моей киске, влажный звук наполняет комнату, пока мое лицо пылает от унижения.

— У тебя есть несколько минут перерыва, жена, — говорит он категорично. — Не двигай руками.

Мой клитор пульсирует, моя задница и лицо одинаково горят. Я бросаю взгляд на Адрика и вижу, что он смотрит на нас с Тео с одинаковой смесью ярости, ненависти и похоти, его член покрыт венами и пульсирует от возбуждения, с кончика капает сперма. У каждого охранника в поле моего зрения толстый гребень в штанах, напрягающий ширинку, но ни один из них не пошевелился, чтобы прикоснуться к себе, даже тот, кого я сейчас вижу, с красным лицом, с темным пятном на зеленой передней части брюк, где он потерял контроль, пока Тео хлестал меня. Он выглядит молодо, ему едва за двадцать, и я могу представить, что он никогда не видел ничего подобного. Мне почти жаль его.

Тео обходит вокруг стола и берет трубку.

— Мне просто нужно позвонить. Ты ведь подождешь меня, правда, дорогая? — В его голосе звучат сарказм и злость, и он нажимает на кнопку, лукаво улыбаясь мне при этом. — Никогда раньше я не подходил к наказанию так творчески, — добавляет он, дожидаясь ответа на звонок. — Я действительно почти думаю, что должен благодарить тебя.

На другом конце линии раздается слабый голос, который я, кажется, узнаю. Нет, пожалуйста, думаю я, закрывая глаза от стыда. Пусть это будет не то, что я думаю.

Но это точно так.

— Николай? — Голос Тео обманчиво приятный, почти разговорный. — Говорит Тео Макнил. Да, я рано вернулся из Ирландии. Почему? Видишь ли, я узнал, что ты продал мне свою сестру с целью получить информацию, которая позволила бы тебе убить меня и захватить мою империю. Что? Нет, не стоит отрицать. Я также узнал, что она не была девственницей, когда выходила за меня замуж. Ты знал об этом? — Он делает паузу, глядя на меня. — Прости, Марика, — добавляет он, на мгновение прикрывая трубку рукой. — Я займусь тобой, как только закончу разговор.

Я смотрю на него, мой собственный гнев начинает брать верх, как раз когда Тео включает громкую связь.

— О чем ты, блядь, говоришь, Макнил? — Голос моего брата раздается в трубке, и Тео хихикает

— Ну, похоже, она трахнулась с одним из своих телохранителей. Мужик по имени Адрик. Возможно, я бы и не узнал об этом, если бы только он не пришел вместе с той охраной, которую ты настоял прислать. Мой человек Финн застал их целующимися в переулке. Похоже, он просто не мог выпустить ее из виду или из рук. Теперь он голый в моем кабинете, избитый до полусмерти, а мы делаем ставки на то, сможет ли он удержать контроль над своим членом достаточно долго, чтобы не кончить, пока он будет смотреть, как я трахаю твою сестру на глазах у моих охранников. Поскольку ей нравится, когда на нее смотрят другие мужчины. Уверен, ты понимаешь...

— Какого черта? — Голос моего брата, это яростное рычание. — Я не знаю, что это за больная шутка...

— Это не шутка. Скажи ему правду, Марика. — Взгляд Тео без обиняков говорит мне, что я не должна пытаться лгать. И, учитывая мое нынешнее положение, я не вижу, что это может сделать, кроме как усугубить ситуацию.

— Марика? — В голосе Николая звучит отчаяние. — Марика, ты правда там? Он лжет, скажи мне, где тебя найти...

— Он не лжет. — Я слышу безнадежность в своем голосе. — Прости меня, Николай. Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне...

— Что ты говоришь? Марика...

— Я переспала с Адриком. — Я закрываю глаза, чувствуя, как слезы капают из них на стол. Все мое тело превратилось в катастрофическое месиво из боли и возбуждения, гнева, печали и страха, и я не знаю, что будет дальше. — Пока у тебя был медовый месяц. — Почти облегчение признаться в этом после стольких месяцев. — Мне было одиноко, и я хотела отвоевать что-то для себя после того, что сделал Нароков. Я хотела сделать выбор в отношении своего тела. Так я оправдывала себя. Может быть, я была права, а может, и нет, я уже не знаю. Но я сказала да Адрику, когда он дал мне понять, что хочет меня. И это не прекращалось до тех пор, пока мы с Тео не обручились.

— Марика... — В голосе Николая звучит разочарование, горе или и то, и другое, я не знаю. — Я бы никогда не пошел на это...

— Я знаю. — Я тяжело сглатываю. — И что бы тогда случилось с нашей семьей?

— Я не знаю, но ты должна была сказать мне правду!

— Может быть. Сейчас это не имеет значения. — Я делаю медленный вдох, чувствуя, как кровь бьет по венам. — Тео сейчас сделает то, что хочет. Просто...

Тео вмешивается.

— Видишь? Она призналась. Она трахнулась с другим мужчиной, солгала тебе, а потом позволила солгать мне. Ты и я были обмануты, Николай, и я бы почти пожалел тебя, если бы не то, что все это началось с твоих гребаных козней. Как и твой отец, ты хотел больше, чем должен был, и принес на алтарь свою семью.

— Она сказала, что все прекратилось, когда был подписан контракт...

— Я в это не верю, братец, — фыркнул Тео. — Но даже если это правда, это ничего не меняет. Ты лжец, и она тоже. Я получу голову того, кто ее меня совратил, как только заставлю его страдать здесь и сейчас. А когда я покончу с ним, я решу, что будет с моей женой дальше за ее ложь и непослушание. Что же касается тебя и твоей лживой, попустительской семейки, то я еще не принял решения. Поэтому мы начнем с этого. — Он откладывает телефон и снова берется за ремень. — Ты можешь послушать меня, как я закончу наказывать Марику. А потом, раз уж ты продал мне свою сестру как шлюху, можешь послушать, как я трахаю ее как шлюху.