Я вздохнула. На самом деле у меня нет выхода.

А может, он мне и не нужен. Может быть, я смогу найти какие-то подсказки о том, прав ли Николай насчет Тео и моей матери, если проведу с ним чуть больше времени.

В любом случае, мне нужно идти.

Поскольку он настаивает на старомодном подходе, а у меня нет его номера, я отправляю ему ответ тем же способом, соглашаясь на свидание. Я пишу Лилиане, рассказываю ей о том, что происходит, и прошу ее прийти, и помочь мне подготовиться. В четыре часа дня, когда Лилиана приезжает, я открываю дверь и вижу на пороге не только ее, но и большую коробку в золотой упаковке.

— Полагаю, это от Тео? — Сухо говорит Лилиана, и я киваю. Мне не нужно смотреть на приложенную к ней записку, чтобы понять это. Я беру ее, приглашаю ее внутрь и поднимаюсь с ней в свою комнату, не опасаясь столкнуться с Адриком. Думаю, на эту неделю он снят с охраны, и я рада этому, кроме того, если Николай был тем, кто снял его с охраны, это может означать, что он что-то подозревает.

Это было бы плохо.

Я кладу коробку на кровать и смотрю на нее.

— Он прислал это, чтобы я надела сегодня вечером, — говорю я Лилиане и не знаю, как к этому относиться. С одной стороны, это высокопарно и немного заносчиво, решать за меня, в чем он хочет видеть меня на нашем свидании. С другой стороны, это немного романтично, и даже может быть истолковано как забота, если я хочу представить Тео в таком свете.

Будь осторожна. Я снова слышу в голове голос Николая, предупреждающий меня, и предпочитаю считать его высокомерным. Но все же я надену его, не в последнюю очередь потому, что не могу рисковать, разозлив его отказом.

Я поднимаю крышку коробки и подавляю вздох.

На серебристо-белой папиросной бумаге лежит одно из самых красивых платьев, которые я когда-либо видела. Оно сшито из тонкого золотистого шелка, словно сотканного из настоящих золотых нитей, и сверкает в верхнем свете так, что кажется роскошным и дорогим, а не вульгарным. Оно облегающее, с бретельками шириной в два пальца, переходящими в лиф, который опускается ниже декольте, почти до пупка, и юбку, которая облегает бедра и ноги. Сзади оно тоже низкое, ткань драпируется у основания позвоночника, и я уже вижу прическу и макияж, которые к нему подойдут, - густые локоны и красные губы, старый голливудский гламур.

— Черт. — Лилиана заглядывает в коробку. — Там еще что-то есть.

— О! — Я не удивлена, что он прислал не только платье, но удивлена тем, насколько все это соответствует моему вкусу. Платье потрясающее, как и туфли, которые я достаю из коробки, - пара золотых босоножек Louboutin в тон. Рядом с ними лежит маленькая шкатулка с украшениями, и я открываю ее, слегка задыхаясь, когда вижу, что внутри.

Тонкая золотая цепочка с цепочкой мелких бриллиантов, заканчивающаяся жемчужной каплей, браслет и серьги в тон. Браслет – это жемчуг и бриллианты, нанизанные на тонкую цепочку, а серьги - цепочка из мелких бриллиантов, заканчивающаяся жемчужной каплей, в тон ожерелью. Все это нежно и красиво, и идеально для меня.

— Ну, его нельзя обвинить в отсутствии вкуса, — замечает Лилиана, глядя на все это. — Думаешь, он сам все это выбрал?

— Скорее всего, нет, — пробормотала я. Я знаю, как ведут себя такие мужчины, как он, у него есть личная помощница, и он, скорее всего, послал ее, может быть, с несколькими заметками о том, что, по его мнению, он хотел бы, чтобы она купила. Но я сомневаюсь, что все это подобрано вручную. Если бы это было так... Я выкидываю эту мысль из головы. Я не могу начать думать о Тео Макниле с добром. Мне нужно заставить его думать, что я хочу его, что я влюбилась в него, но все, что выходит за рамки этого, опасно. Настоящие чувства опасны.

Да и как я вообще могу испытывать настоящие чувства к такому мужчине?

Лилиана ждет меня, пока я принимаю душ, моет волосы и сушит их феном. В итоге она садится на кровать и отвлекает меня светской беседой, пока я завиваю волосы и делаю макияж, делая центральным элементом красные губы, которые я запланировала. Она вручает мне платье, когда я заканчиваю, и я влезаю в него, глядя в зеркало в полный рост рядом с моим шкафом. Оно сидит на мне идеально, и я должна признать, что выгляжу в нем потрясающе. Золотистый оттенок идеально сочетается с моей бледной кожей и белокурыми волосами, осветляя меня, а не вымывая. Босоножки тоже сидят идеально, а украшения просто великолепны: ожерелье падает точно в нужное место в моем небольшом декольте, притягивая взгляд.

— Я удивлена, что он так тебя одел, — говорит Лилиана, глядя на меня с интересом. — В Чикаго нет ни одного мужчины, который бы не пялился, увидев тебя в таком виде. Я не думаю, что такой человек, как Тео, захочет, чтобы на тебя смотрело столько глаз.

— Может, ему нравится демонстрировать свой трофей. — В моем голосе звучит нотка горечи, которую я не могу сдержать. — Принцесса Братвы, которую он сумел сделать своей невестой.

— Может быть. — Лилиана снова оглядывает меня. — Но ты выглядишь великолепно.

Я слабо улыбаюсь ей и достаю клатч, который я нашла в тон платью. В нем оказалась моя помада и еще несколько мелочей, и я взяла его как раз вовремя, так как с моей точки обзора я увидела черную машину, проезжающую по подъездной дорожке.

Я подумала, не Тео ли в машине, но его там нет. Водитель в форме открывает передо мной дверь, и я проскальзываю внутрь, на пустое заднее сиденье, скольжу по прохладной дорогой коже и неуверенно сажусь. Меня охватывает нервозность: меня могут увезти куда угодно, но я не вижу причин, по которым Тео мог бы причинить мне вред. Насколько он знает, ему выгоднее, чтобы я была его женой.

Конечно, на самом деле причин нервничать нет. Машина останавливается перед знакомым мне рестораном - стейк-хаусом, отмеченным звездой Мишлен, в котором я раньше не была, но знаю его название. Мне снова открывают дверь, и я выхожу, проходя через черные и позолоченные двери к стойке администратора.

— Я пришла встретиться с мистером Тео Макнилом, — говорю я девушке за стойкой, одетой в безупречное черное приталенное платье, с прической, заколотой филигранной заколкой, с макияжем, выполненным почти профессионально.

— Конечно, — гладко отвечает она. — Сюда.

Меня проводят в отдельную кабинку в задней части ресторана, подальше от основной массы посетителей, где над столом из темного дерева висит люстра, освещающая черную кожу сидений. На столе уже налито красное вино, и я вижу, как Тео, одетый в сшитый на заказ угольный костюм, потягивает его, оглядывая ресторан.

Как только он видит меня, он встает, и я снова поражаюсь тому, насколько он удивительно красив. Он выглядит совсем не так, как, по моим представлениям, должен выглядеть мужчина в возрасте около сорока лет. Он приятно улыбается мне, и когда его взгляд скользит по мне от лба до пальцев ног, в нем нет того развратного подтекста, который я ожидала бы увидеть. Вместо того чтобы смотреть так, будто он представляет, каково это, снять платье и трахнуть меня или трахнуть меня в нем, он смотрит так, будто любуется произведением искусства. Как будто он стоит в галерее и видит что-то, что ему нравится.

Это странное чувство, которого я никогда раньше не испытывала. Мне это нравится больше, чем следовало бы, - восхищение, а не вожделение. Это заставляет меня смягчиться по отношению к нему, и я стараюсь загнать это чувство обратно, чтобы не потерять бдительность слишком рано.

Или вообще не терять бдительности.

— Мисс Васильева. — Он кивает хозяйке и берет меня за руку, ведя к кабинке. — Я так рад, что ты приняла мое приглашение.

В его словах есть что-то чопорное и официальное, и я задаюсь вопросом, всегда ли он будет таким, будет ли он церемониться со мной даже после того, как мы поженимся. Интересно, как я к этому отношусь? Так будет легче не влюбиться в него, не сорваться на близость, это уж точно.

— Зачем ты меня пригласил? — Резко спрашиваю я, садясь за стол, и он наливает мне бокал вина. — Все это не обязательно. Ты можешь делать и иметь все, что захочешь, у тебя подписан контракт, а значит, ты получаешь меня в любом случае. Так зачем притворяться?