Вард склонился над картой, рассматривая лист и шепча про себя. Побыв несколько мгновений в раздумьях, он поводил пальцем по карте и ткнул в место, значительно западнее того, где я предложил нам встретить войска тантопы.

- Они могут перейти здесь. Раньще тут был целый мост, но его с пару лет назад обрушили в ходе битвы с серобожниками, но берег там удобный и льда нарастает много. Если они там пустят свою армию, то точно перейдут без проблем. Поставят пушки на сани и будет у них возможность переправиться без особых трудностей.

Я призадумался. С какой-то стороны была в этой неопределённости какая-то романтика. Я просто не знал где сейчас располагается армия церковников, а потому было важно соотнести множество факторов, дабы сообразить куда нам нужно выдвигаться, дабы удачно встретить вражеское войско. С одной стороны, учитывая большую любовь церковников к множественному применению относительно лёгкой полевой артиллерии, группируемой в отдельные батареи, им нужно было гораздо больше времени на то, чтобы преодолеть разделяющую нас территорию. Особенно, радовал меня тот факт, что монастырские воины до сих пор не смогли освоить организованный марш, от чего скорость их перемещающегося воска сильно страдала.

Если я правильно предположил, где всё же пройдёт битва, то она развернулась бы в своеобразной «серой зоне», которую полностью не контролировала ни одна из сторон развернувшейся войны. Если же Вард был прав, то нага позиция станет значительно хуже. На нашем берегу неизвестной мне реки, которую необходимо было преодолеть противнику, стояла полноценная крепость. Это было владение не самого богатого, но очень религиозного барона. Он всю свою сознательную жизнь истово верил в Высоких Предков, а потому даже мулом, гружённым тысячами золотых монет, не удалось бы переманить этого аристократа на свою сторону. Пусть крепость его была не такой уж крепкой и серьёзной, но даже так не получится свободно действовать в зоне контроля этой крепости. Даже если получится развернуть свой лагерь прямо там, то уж очень вряд ли, что барон не начнёт средневековый аналог партизанской войны. Пусть он командовал не столь большим воинством, но даже десяток профессиональных солдат мог многое натворить и значительно осложнить логистику моего воинства, а вещей армии нужно уж очень много. Важно было осуществлять поставки обычного провианта, дабы бойцам могли готовить полноценную горячую пищу, которая так желанна в любом, пусть даже не военном, но походе. Нужен был ещё и фураж для лошадей, которых я реквизировал из всех возможных источников, дабы повысить мобильность своего войска. Вместе с фуражом, учитывая начинающие накатывать на королевство морозы, нельзя было обойти и поставку дров. Пусть те же суры привыкли проживать и в куда более суровых условиях, но даже им нужно было тепло от костра, а на это можно было потратить влегкую с десяток кубов дубовых брёвен. Помимо бытовых ресурсов, был необходим подвоз и боеприпасов, ведь мне вполне могла в голову прийти идея о вылазке на вражеский лагерь с последующим обстрелом их позиций. Это было возможно благодаря тому, что мои оружейники смогли выполнить заказ на производство партии ручных мортирок, которые можно было использовать для метания ручных гранат калибром в два-три фунта. Такое оружие значительно повышало возможности моей армии проводить диверсионные операции в стане врага, хотя до создания полноценных диверсионно-разведывательных групп мне было ещё далеко.

- Нет уж, Вард. Ты меня прости, но опыт мой подсказывает, что пойдёт твой «старый друг» именно, что по древнему тракту, но на твоё место стоит отправить хотя бы тысячу бойцов на случай неожиданного прорыва. На твоём месте я бы отрядил туда вашей профессиональной пехоты и пушек из тех, что калибром не сильно велики, но быстро снаряжаемы, пусть и с малым калибром. Всё одно их задача будет в удержании позиции до подхода основного войска. – я посмотрел в глаза воина, - Не бойся, Вард, осиливали и куда более сильного врага, так что вернём мы в твою Церковь праведность.

Я не чувствовал своего тела, не чувствовала боли или сожаления. Я был простым сгустком думающей энергии, плывущей над миром. Я был всем и одновременно ничем. Я ощущал каждую частичку этого мира. Но можно ли это было назвать миром?

Представь себе бескрайние луга, покрытые зеленой травой и яркими цветами, чередующиеся с извилистыми реками и озерами, чистыми и прозрачными, словно зеркало отражающими небеса. Вдалеке виднеются горы, усыпанные снегом, над которыми возвышается ясное небо, усыпанное звездами в темное время суток, а в дневное время слепящее солнце освещает всю природу ярким светом. А по воздуху летают разноцветные птицы, напевая свои мелодии, а нетронутые соседние леса выглядят таинственно и загадочно, будто хранящие в себе множество тайн и секретов. В такой красивой и девственной природе душа находит умиротворение, а сердце наполняется неземной красотой и вдохновением.

Вот только, идиллия нарушалась запахом крови, серы и горящих дров. Мир медленно окрашивался в красный, деревья сбрасывали листья, оставаясь полностью голыми, а пение прекрасных птиц превращалось в ужасный рык. Горы на горизонте медленно покрывались огнём. Пламя поглощало всё, покрывая камень скал. Он двигался медленно, но неуловимо и я прекрасно понимал, что не смогу от него убежать.

На границе слуха я почувствовал страдальческие стоны и крики, пронизанные болью всего человечества. Огонь же всё приближался к реке. Где-то внутри самого страха, я почувствовал лучик надежды, просвечивающийся тускло, но ощутимо. Быть может, пламя отступит и исходящий от него всепоглощающий ужас закончится? Нет.

Огонь с лёгкостью прошёл реку, превратив каждую молекулу воды в чистейшую, булькающую серу. Она ужасно воняла, но я не чествовал этого. Страх поглощал меня всё сильнее. Я чувствовал невыносимый жар от огня и вонь смерти от реки из серы. Высокая зелёная трава, как только её касались языки пламени, превращались в целые поля из костей людей и животных.

Стена огня подошла ко мне вплотную, и я уже хотел умереть от его адского жара, но пламя лишь прошло сквозь меня, оставив лицезреть поднимающееся из-за гор солнце. Оно было неожиданно белым, контрастируя по сравнению с окружившим меня инфернальным пейзажем. Своей святой белизной оно поглощало меня, вырывая из адского мира.

- Вставай!

Сначала мне показалось, что на меня кричал ангел голосом Фабриса. Я чувствовал его вселенское спокойствие, обволакивающее меня со всех сторон.

Вот только ничего этого не было. Едва я успел открыть веки и тогда понял, что вокруг меня не поглощаемый адом мир, а обычный заснеженный лес. Я, укрытый шикарной шкурой медведя, лежал в санях, которые везли вперёд четверо крепких коней, ступающих своими мощными ногами по рыхлому снегу.

Ужасно хотелось пить. От этого сильнейшего желания я был готов влить в себя целую цистерну холодной колодезной воды, не смотря на и так окружающий меня холод. Пошарив рядом рукой, я почувствовал круглую фляжку и с силой вытянул прикрывающую горловину пробку. Даже не принюхиваясь, я приложился к горлу и сделал с десяток крупных глотков. По пищеводу потекла настоящая сурская амброзия – медовуха.

Утолив жажду, я наконец позволил себе осмотреться. Повертев головой, понял по громадной спине возницы, что везёт меня Сезар. Я помню, что выступил с армией на север, желая встретить войско Тация и ларингийского короля на удобных для меня позициях. Но где войска сейчас? Что случилось с армией?! Мы проиграли? Не может быть!

- Очнулся, наконец?

Сезар задал вопрос, даже не поворачиваясь ко мне лицом. Его спина так и оставалась недвижимой, а плечи лишь иногда двигались, управляя конями.

- Да. Где мы? Что случилось?

- Мы проиграли, Вадим. – полным печали голосом произнёс Сезар, - Тебя еле смогли вытащить из-под трупов. Армия разбита полностью, а мы отступаем. Чем быстрее мы отплывём обратно в Лагрику, тем больше у нас будет шансов выжить.